Цивилизация
Давно ставшие трюизмом слова Макиавелли: «Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне», — сегодня руководство к действию для Армении и Азербайджана, двух государств, вовлеченных в многолетний конфликт из-за Нагорного Карабаха. Очередная безрезультатная встреча двух президентов в рамках неформального саммита СНГ в Санкт-Петербурге (6 июня 2008 года), как и предыдущие неудачи мирного процесса «на высшем уровне», привели не просто к росту милитаристской риторики, но и к новым военно-политическим демонстрациям.
26 июня 2008 года в Баку состоялся военный парад, посвященный 90-летию вооруженных сил Азербайджана (за точку отсчета берется история армии первой Азербайджанской Демократической республики, просуществовавшей всего два года — 1918-1920). Остроты ситуации добавляет то, что последний военный парад в Азербайджане прошел во времена недолгого президентства Абульфаза Эльчибея в 1992 году. Именно в этот период военные столкновения на карабахских фронтах достигли своего пика. 16 лет спустя, когда конфликт находится в замороженном состоянии, в параде в Баку приняли участие подразделения общей численностью в 4510 человек. После военного парада в Москве в честь Дня Победы это первый парад в СНГ со столь обширным использованием боевой техники. По данным азербайджанского Министерства обороны, в параде были задействованы 210 единиц модернизированной техники, 19 вертолетов, 25 самолетов. Главнокомандующий азербайджанской армией президент Ильхам Алиев четко обозначил роль вооруженных сил в возможном решении карабахского конфликта.
Выступая перед азербайджанскими вооруженными силами, Алиев заявил, что национальная армия республики должна быть готова в любой момент освободить оккупированные Арменией территории.
По его словам, за последние 5 лет военные расходы Азербайджана возросли более чем в 10 раз, военный бюджет-2008 вообще превышает $2 млрд, и эта тенденция сохранится и в дальнейшем.
Что касается мирных способов решения карабахской проблемы, то, по словам Ильхама Алиева, «переговоры идут долго, и азербайджанский народ устал от этого». Впрочем, азербайджанский лидер и раньше не раз подчеркивал, что «из-за неконструктивной и неискренней позиции Армении на переговорах по Карабаху нет прогресса». А накануне выборов главы государства (они пройдут в октябре 2008 года) такого рода сомнения в искренности оппонентов будут только увеличиваться.
Что понимает под искренностью президент Азербайджана, остается загадкой.
Руководство Армении никогда не скрывало, что стоит за самоопределение карабахских армян (хотя НКР в состав Армении и не включали). Сегодняшняя позиция Армении во многом является калькой с позиции официальной Анкары по отношению к непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра.
Турецкие власти выступают за самоопределение турецкой общины Кипра, но при этом не включают часть разделенного острова под свою юрисдикцию. Что же касается отсутствия конструктивизма, то деструктивные подходы к мирному процессу демонстрирует не только Ереван, но и Баку. Алгоритмы дипломатий двух государств таковы. Армения затягивает переговоры в расчете на то, что «доктор время» убедит бакинских пациентов: ампутация Карабаха — лучший из возможных исходов. Что же касается Азербайджана, то его лидеры эксплуатируют, не зная меры, милитаристскую риторику. Это в очередной раз доказал бакинский парад.
По мнению главы Азербайджана (впрочем, оно разделяется многими экспертами), «у армян даже не хватает живой силы для размещения на линии фронта», объем экономики Азербайджана сегодня превосходит экономику Армении во много раз.
И это тоже повод поговорить о конструктивности подходов. Да, Армения всячески замалчивает эксцессы, допущенные ее вооруженными силами и формированиями карабахских армян в годы военных действий в 1991—1994 годах (здесь и этнические чистки, и экспроприация имущества, и многое другое). Хотя тот же Ереван не пытается форсировать процесс заселения оккупированных районов на израильский манер, как требуют от него, даже публично, карабахские лидеры. Но в то же время, в выступлениях армянских политиков в качестве противостоящей стороны рассматривается Азербайджанская Республика как государство, а не азербайджанцы. Т. е. в качестве противника видится не этнос, а государственное образование.
В выступлениях же азербайджанских лидеров в качестве противника нередко фигурирует не «режим Саакяна», не «агрессивные сепаратисты» (как у Тбилиси), а именно армяне.
В этом плане риторика Михаила Саакашвили намного более корректна. Он борется не с абхазами или осетинами, а с «режимами» (например, с «шайкой Кокойты»). При этом тот же Саакашвили проводит на высшем уровне торжественный вечер под названием «Единое прошлое — единое будущее», посвященный годовщине создания «Временной Администрации» Дмитрия Санакоева (этот проект стартовал 23 июня 2007 года).
Этому есть объяснения. Саакашвили может представить в Брюсселе «своего осетина» Санакоева. В случае с Абхазией он может апеллировать к абхазским грузинам, покинувшим республику в 1993 году и проживающим там и по сей день на территории Гальского района (порядка 50 тысяч человек).
У Алиева нет «своих армян». Нет и азербайджанского населения внутри НКР и на оккупированных территориях. Здесь конфликт гораздо более глубокий.
Но возникает другой вопрос. Способствует ли сближению конфликтующих сторон такое определение своего противника? Ведь если враг Азербайджана — это не Саакян и К и даже не Серж Саргсян, а все армяне, то какой стимул у этих армян к примирению с Азербайджаном? Может, тогда предпочтительнее «гонка вооружений»? Тем паче что инициативы Алиева находят поддержку в обществе (впрочем, тут есть и обратная связь, общество влияет на своего президента).
В конце июня прошлого года депутат азербайджанского Милли меджлиса Фазаил Агамалы предложил в ходе обычного заседания парламента республики объявить войну Армении. По мнению депутата, молниеносная война не затронет все азербайджанское общество. Аргумент верный. Только кто сказал, что война будет напоминать германский поход на Францию образца 1940 года?
По словам известного армянского политолога Сергея Минасяна,
«ситуация в зоне карабахского конфликта в настоящее время характеризуется весьма четко проявляющейся «гонкой вооружений»». Этот процесс фиксируется в регионе, начиная с 2004 года (но особо он интенсифицировался в 2005—2006 годах).
Два года назад в Ереване и в Степанакерте прошли представительные военные парады с участием военной техники, призванные показать соседу, что «броня крепка и танки наши быстры». Весной и летом 2006 года Армения и НКР провели большие командно-штабные и полевые учения. Армянские политики и эксперты в то время высказывали мнение, что парады и учения стали неким символическим ответом и на риторику Баку, и на массированные закупки вооружений азербайджанской армией.
В любом случае рассчитывать на легкость побед в войне с Арменией и НКР было бы, по крайней мере, наивно. Другой вопрос, что гипотетически любой результат после завершения военной кампании (кроме, естественно, полного разгрома и капитуляции) можно назвать победой. Например, если Баку удастся частично вернуть контроль над оккупированными районами. Этот вариант можно будет признать программой-минимум и рассматривать как победу (мол, ведь раньше не было и этого).
Однако такого рода «программы» не принесут ни мира, ни стабильности в регион. Не говоря уже о том, что Баку утратит весь тот позитив, который наработан в отношениях с США и с ЕС.
Долгие годы Азербайджан выстраивал свой имидж за рубежом как образ страны, подвергшейся военной агрессии и оккупации. Начав военные действия в Карабахе, Баку разрушит этот имидж в одночасье.
Быть включенными в «ось зла» азербайджанские лидеры также не готовы. С Ираном у Азербайджана проблем никак не меньше, чем в отношениях со Штатами и государствами Европы. В случае военного решения карабахской проблемы Баку понесет, таким образом, большие политические и идеологические издержки, которые в современных конфликтах важны не менее, чем самое современное вооружение. Таким образом, победа в ходе блицкрига не очевидна, а потери от полномасштабной войны, напротив, видны даже в первом приближении. Однако «гонка вооружений» между Баку и Ереваном может, как это ни парадоксально прозвучит, сыграть свою стабилизирующую роль.
Зная, что у противника есть оружие (и мощное, и не только военное, но и информационно-политическое), противостоящая сторона может не рискнуть ударить первой. Такого рода «стабильность» мы уже наблюдали в период пресловутой «холодной войны». И даже после нее. Да, СССР и США и Индия с Пакистаном — это не нынешние Армения и Азербайджан. Масштабы, конечно, поменьше, но алгоритмы могут быть схожие. Особенно если сравнивать с Индией и Пакистаном. Вместо глобальной гонки — региональная. В отличие от полуострова Индостан, на карабахском театре пока идет соревнование обычных вооружений. Но это соревнование удерживает стороны от первого удара или «последнего довода королей». Как долго продлится эта стабильность? Вопрос, который пока не имеет четкого ответа. В отличие от ядерной гонки, опасность применения танков и пушек не несет противоборствующим сторонам угрозы тотального уничтожения.
Автор — заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа
