Цивилизация
Сторонники решительного использования плодов выгодной внешнеэкономической конъюнктуры считают, что нынешняя политика Минфина — это безыдейное бухгалтерское сведение доходов с расходами и бессмысленное стремление поддерживать рубль. В интервью с руководителем секции экономики Отделения общественных наук РАН, академиком РАН Дмитрием Львовым, «Газета.Ru-Комментарии» представляет антиминфиновский взгляд на бюджет-2006.
— Дмитрий Семенович, насколько бюджет 2006 года соответствует сложившейся экономической ситуации?
— На протяжении длительного периода времени нашей стране так и не удалось ликвидировать главное противоречие. Россия удивительно богатая ресурсами и возможностями страна, и это огромный диссонанс по отношению к низкому жизненному уровню основной массы населения. Сегодня у нас действует совершенно недопустимый по своему характеру механизм самовоспроизводящейся бедности. Не случайно на встрече с высшими чиновниками и депутатами Путин опять обращает внимание на необходимость программного решения вопроса, связанного с созданием рабочих мест, условий для более полной отдачи от работников медицины и образования. Намечаются конкретные меры, связанные с увеличением заработной платы. Такая конкретность должны быть существенным образцом для наших финансовых органов. Составляя главный финансовый документ, Министерство финансов даже не задумывается, а какие цели поставлены, какова стратегия развития, что является для нашей страны приоритетным.
В любой стране бюджетный процесс выполняет вспомогательную функцию к установленным целям социально-экономического развития.
Например, в США в качестве такой цели, прежде всего, фигурирует здоровье и образование человека. Не случайно в бюджете страны затраты, связанные с человеческим, трудовым капиталом, в 6 раз превышают затраты, связанные с непосредственными производственными вложениями, и в 4 раза — затраты, связанные с обороной. Вложения в человека считаются приоритетом. Следовательно, вся политика Федеральной резервной системы Америки, по-нашему — Центрального банка, направлена не только на удержание курса, как делают наши ЦБ и Минфин, а на обеспечение условий реализации этой цели. Мы же, составляя главный финансовый документ, каждый год спотыкаемся на одних и тех же граблях. Мы же не бухгалтеры, чтобы гладко сводить доходы и расходы и давать еще какой-то профицит.
Говорить о том, что есть прирост по одной статье, а по другой уменьшение, — это ущербный подход.
В бюджет 2006 года в качестве основного ориентира записано обеспечение снижения инфляции. Оказывается, важно не образование, не здоровье, не сбережения населения, не развитие наукоемких высокотехнологических производств, не изменение структуры экономики в направлении создания конкурентоспособных условий для производства отечественной продукции. Оказывается, главная цель — обеспечение снижения инфляции. Кто будет спорить с тем, что инфляцию надо держать под контролем, но ни во Франции, ни в Соединенных Штатах, ни в Германии инфляция не является определяющим параметром.
Людей, которые чисто технологическую, промежуточную задачу выдвинули в качестве основной цели, сочли бы сумасшедшими.
Второе, что записано в бюджете 2006 года, — это соблюдение уровня расходования стабилизационного фонда. Во-первых, непонятно, для чего стабилизационный фонд делается. Во вторых, что это за цель — обеспечить сохранение уровня средств стабилизационного фонда? Опять какая-то чисто технологическая, финансовая операция выдвигается в качестве основной задачи. Когда разработчики бюджета 2006 года говорят о том, что наконец-то впервые мы разработали новый бюджет, бюджет развития, то это выгладит как выступление из советских времен, когда мы принимали за действительность то, что к ней никакого касательства не имеет. Какой бюджет развития, что мы будем развивать? Правительство рассмотрело только около 10 программ, а к рассмотрению еще 20 даже не приступало. Спросите любого министра, какие у него приоритеты. Он вам не ответит.
Как же можно разрабатывать бюджет развития, когда непонятно, в чем развитие заключается?
— Поскольку, как вы указываете, программы не подготовлены, то Минфин как раз и представляет бюджет, в которого не прописаны главные цели развития нашей экономики, основные социально-экономические условия и приоритеты.
— У нас есть еще прогноз развития экономики на 2006–2008 гг., который готовит Министерство экономического развития. Он определяет целевые установки бюджета. Мы же не бухгалтеры, которые крутят арифмометр туда сюда. Идеология такого бюджета нисколько не способствует действительному развитию нашей экономики. Здесь мы обнаружим удивительное несоответствие.
У нас огромное количество долларов, огромные возможности, и мы не можем их использовать.
Дошло до того, что советник президента по экономике Андрей Илларионов, говорит, что нужно поставить плакат перед Минфином, а лучше в Кремле, на котором будет написано, что ни один доллар дополнительной валютной выручки не должен тратиться в России, а должен идти на погашение государственного внешнего долга и на другие зарубежные задачи и мероприятия. Мне представляется принципиальной ошибкой, что с 2000 года мы изменили всю логику бюджетного процесса — от дефицитного бюджета перешли профицитному. Казалось бы, валюты много, есть возможности, которые можно использовать. Профицит на 2006 год составляет 780 млрд рублей. Это достаточно большая сумма. Если же посмотреть на то, как работает Франция, Германия, США, послушать, что говорит наука со времен Кейнса, то зачем нужен профицит? Для стран Евросоюза введено ограничение дефицита в 3% ВВП.
У нас 3% дефицита — это около 780 млрд рублей, если добавить профицит, то в сумме будет около полутора триллионов рублей дополнительных ресурсов, которые можно расходовать на приоритеты:
транспортную инфраструктуру, решить социальные проблемы. Почему мы этот резерв не используем? Почему мы не делаем как в США? Мы остаемся единственной развитой страной, где профицит стоит превыше всего. На самом деле за профицитом стоит стерилизация денежной массы. Это вызывает только удивление. Оказывается, стерилизация — это мощнейший инструмент Минфина. Для этого создается стабилизационный фонд. В 2005 году его объем будет равен 740 млрд рублей, а в 2006-м — около 2 240 млрд рублей. Как эти деньги будут использоваться? Никак. Это буквально ящик скупого рыцаря. 1,5% пойдет на погашение внешнего долга, остальные лежат без движения. Можно посмотреть на опыт Норвегии. Они не вкладывают ни одного доллара в американские ценные бумаги, а вкладывают в другие надежные финансовые инструменты и за счет процентной ставки получают около 80 млрд долларов, которые используются для создания новых рабочих мест. Если просто хранить, то можно посчитать, сколько денег пропадет в результате инфляции, которая у нас около 10–11%. Только чистые потери в результате инфляции у нас к концу 2006 года составят 7 млрд долларов. Разве это бюджетный процесс?
Инвестиционный фонд — это хорошая идея. Но в нем всего 70 млрд рублей на такую страну, как наша.
Разве можно его рассматривать как действительно инвестиционный фонд? При таких масштабах инвестирования мы никогда не сумеем решить проблему перевооружения и развития обрабатывающей промышленности, подъема нашего наукоемкого сектора. Наши финансисты просто не понимают, что, например, проблема занятости на три порядка выше любой инфляции, но на решение этой важнейшей проблемы финансовых ресурсов не предусматривается. Из этого бюджета ничего не ясно. По существу, нынешний бюджет такой же, как был и в 2000, и в 1999 и 1998 годах. Почему не прислушаться к науке, не вспомнить свой опыт, опыт Сергея Юльевича Витте, который за три года создал 140 новых предприятий в Сибири. Вот это было развитие. Джозеф Стиглиц, бывший вице-президент Всемирного банка и советник администрации Клинтона, в своей очередной книге «Ревущие девяностые» красной нитью проводит мысль, что США никогда не следовали рекомендациям МВФ, в том числе и о стабилизации инфляции. И он же задает вопрос, почему Россия следует тому, что никогда и нигде не применялось?
— Сторонники жесткого подхода к госинвестициям указывают на то, что при существующем качестве государственных институтов такие инвестиции будут предельно неэффективны.
— Вроде бы есть большой смысл в этих аргументах. Но непоследовательность заключается в том, что действительно наши государственный институты не совершенны, но что происходит там, где институты более или менее нормальные. В Соединенных Штатах фондовые рынки, финансовая и банковская системы не чета России. Там есть законодательство, которое защищает интересы бизнеса и инвесторов. Но причиной краха огромной энергетической компании «Энрон» стали спекуляции, воровство и лихоимство. Что происходило с фондовыми опционами? Чистое воровство, которое разоряет акционеров и позволяет топ-менеджерам компаний новой экономики, прежде всего экономики знаний, обворовывать акционеров.
И эти же западные менеджеры из МВФ внушают нам, что усиление роли государственного регулирования усилит воровство и ни к чему хорошему не приведет. Цинизм, причем в неприкрытой форме.
И только приходится удивляться логике наших финансистов, которые в связи с догмой о вредности роли государства предлагают нам держать деньги в стеклянной банке. Ведь инфляция в этом случае все будет быстро съедать. Это же рынок, а не сберкасса советского периода. Инструмент, который предлагается, совершенно не рыночный. С каких это пор министр финансов берет на себя такую ответственность и допускает, чтобы миллиарды долларов улетали «на ветер»?
Нужно средства куда-то вкладывать, путь даже за рубеж, но у нас-то ничего не делается. Разве это решение вопроса?
Краеугольный камень идеологии наших либералов состоит в том, что якобы частный собственник решит все проблемы. Но посмотрите на нефтяную промышленность, которая была государственной, а теперь частная. В 90-х годах выработка по скважине у нас была в два раза выше, чем в США. Почему же сегодня она оказалась в два раза ниже?
Что происходит с курсовой политикой? Зачем нужно держать доллар на уровне 28,6 руб. на 2006 год? Это означает, что мы тем самым создаем дополнительные преимущества для импорта по сравнению с нашими товаропроизводителями. Ведь инфляция доллара в 2,5–3,5 раза ниже, чем российского рубля. Так давайте же, по крайней мере, скорректируем курс на величину инфляции, помогая тем самым отечественным товаропроизводителям.
Другой не менее важной мерой является новый подход к налогам. У нас нищая страна, у людей маленькая зарплата. Поэтому нужно убрать все налоги, прямо или косвенно связанные с заработной платой. Доходная часть бюджета страны должна формироваться не за счет обнищания людей и сдерживания бизнеса, а за счет рентных платежей от используемых природно-сырьевых ресурсов!
Мы получает огромное количество валюты и боимся ее истратить. Но неужели на треть этой валюты нельзя приобрести оборудование для текстильной и легкой промышленности? Скажем, 4 миллиарда долларов дать науке, чтобы она могла закупить за рубежом новое оборудование и за счет этого создала новые научные разработки, новые технологии для будущего. Прирост инфляции в этом случае будет нулевой!
Как бы хотелось, чтобы наши высшие топ-менеджеры из министерств финансов и экономразвития научились мыслить по-новому, как то им подсказывает мировая наука и мировой опыт!
Беседовал Евгений Натаров
