Цивилизация
Очередной раунд реформы структуры исполнительной власти можно считать почти законченным. Потери не так чтобы велики: по дороге недосчитались некоторых ведомств, например, метеоролого-картографического, забыли вписать в указ по федеральным службам понятие «Российская Федерация», так что пока не очень ясно, в какой стране эти службы работают, и т. д. Наконец, стали более или менее ясны очертания «империи» премьер-министра: помимо карающего меча конкурентоспособности — Федеральной антимонопольной службы и мегарегулятора, который пока таковым не стал — Федеральной службы по финансовым рынкам, в нее войдет Федеральная служба государственной статистики.
Можно, конечно, в очередной раз, как это теперь стало модным, предположить, что в правах ущемлен символ реформ первой четырехлетки Владимира Путина Герман Греф. Что его якобы конфликт с премьером, а еще и почему-то с вице-премьером обостряется. Непонятно только одно: на основе чего делаются такие выводы.
Во-первых, реорганизация правительства — это по определению полный бардак. Новая модель была написана на коленке (-ах) практически за одну ночь, и теперь, что естественно, с последствиями разгребаются целый месяц. Во-вторых, о том, что статистическое ведомство, скорее всего, перейдет под кураторство премьера, было известно еще недели три назад, тем более что эту идею горячо поддержал советник президента Андрей Илларионов, а у него все-таки есть значительный административный вес.
В-третьих, сама квалификация газетами выступления Грефа на конференции Высшей школы экономики неделю назад как скандального — сильно «пережарена».
Его доклад со слайдовой презентацией по проблемам конкурентоспособности был, быть может, и в самом деле избыточно игрив, но весь президиум конференции с не меньшим энтузиазмом, чем министр экономического развития, веселился и подыгрывал докладчику.
Внутриправительственные разборки вообще нет смысла сильно драматизировать. Понятно, что тот же Греф был недоволен числом своих замов — это и в самом деле не очень удобно в министерстве с таким объемом полномочий и сфер кураторства. Возможно, что у него и в самом деле есть трения с очень многими коллегами. Но служить членом правительства — вообще дело непростое, тут, как говорил Иосиф Виссарионович Николаю Байбакову, назначая его наркомом, нужны «бычьи нервы». Это вам не лобио кушать. А Герман Оскарович все-таки аппаратчик с многолетним стажем, «любимец партии», витринный символ либерализма, и потому от самых крупных неприятностей все-таки пока застрахован.
Михаил Фрадков — это не Михаил Касьянов. И войну на уничтожение с Грефом он вести не будет.
Ему, пожалуй, хватает разводок с белодомовскими соседями — Дмитрием Козаком и Александром Жуковым, которые чувствуют себя в кабинете министров вполне себе свободно. Технический Фрадков премьер, не технический — науке это пока не известно, а сама по себе должность предполагает, что он политик. И его отношения со всеми, в том числе и с тем же Грефом, стоятся как аппаратно-политические. Что предполагает трения, но и компромиссы тоже.
Министр экономического развития и торговли остается одним из самых могущественных политиков и чиновников в стране. Согласно распоряжению премьера, которое, правда, в части статистической службы на днях будет скорректировано, МЭРТ контролирует все, что движется и не движется в экономике. Эта «Британская империя» с метрополией в виде функций классического Минэкономики и колониями, простирающимися от регулирования тарифов естественных монополий и управления федеральным имуществом до таможни и РФФИ, с восемью адресами по городу Москве, если и способна пойти ко дну, то только под собственным неподъемным грузом. Но опять-таки Грефу к таким нагрузкам, в том числе и физическим, не привыкать. Впрочем, нарком — он и есть нарком: см. жизнеописание советского министра в ныне подзабытом «Новом назначении» Александра Бека.
~ Безусловно, несколько странен «естественномонопольный» уклон согласованных и назначенных замов министра экономического развития. Андрей Шаронов, собственно, в прежней конструкции и был первым замом, помогавшим лбом пробивать реформу электроэнергетики. Но в нынешней схеме как раз-таки реформа естественных монополий переброшена в Минпромэнерго, к Виктору Христенко. Виталий Савельев продуктивно поработал в «Газпроме». Но не слишком ли велика доля замов-специалистов по монополистам? И куда денется другой бывший первый зам — Михаил Дмитриев, «отец» и бескомпромиссный промоутер сразу нескольких российских структурных реформ (при том, что еще один первый зам, Иван Матеров, был «эвакуирован» в то же Минпромэнерго)?
Как бы то ни было, ситуация, когда «Германа все нет», едва ли наступит в ближайшее время. Объемы полномочий устаканены, и министр продолжает работать, психологически даже, может быть, в более комфортных условиях, чем в правительстве Касьянова. «У Германа все есть» — и безразмерная сфера ответственности, и возможности, и сохраняющиеся тесные отношения с президентом. Он еще поработает — по крайней мере, программа, названная четыре года назад его именем, еще не выполнена.
