Цивилизация
Был бы застрахован ЦВЗ «Манеж» от форс-мажорных обстоятельств, агенты непременно составили бы опись, присвоив инвентарные номера каждой настольной лампе. Однако в списке никогда бы не были помянуты нематериальные ценности.
В пятницу, 19 марта, на градостроительном совете был утвержден проект создания нового подобия настоящего объекта культурной ценности. А еще в среду, 17 марта, съемочной группой «Вести Москва» было зафиксировано полностью очищенное после пожара пространство «Манежа». Следственные бригады УГПС и Прокуратуры научились оперативно работать.
Уже к концу этого года на этом же совете пообещали полное «восстановление» утраченного шедевра архитектуры. И скорость очистки здания от завалов, и скорость «зачистки» культурной единицы поражают, однако являются простой закономерностью, пока еще не познанной нами — особый «московский случай».
До этого дня в мире по проектам А. Бетанкура стояло пять зданий, выстояло четыре. Уцелевшие балки, чугунные стяжки, болты, гвозди, рамы, порталы ЦВЗ «Манеж» были вывезены за пределы города. Быть может, они будут использованы в восстановлении, но что-то подсказывает, что нам об этом просто расскажут.
Равно как нам расскажут, что стоянки под «Манежем» не будет. До сих пор нельзя было сделать однозначного вывода относительно проекта реконструкции, а за время строительства никто не сможет это проинспектировать — общественный совет и уполномоченное ведомство по охране памятников не обладают ни должным пиар-рычагом, ни достаточной решимостью противостоять натиску «градоразрушителей».
В самом подземном паркинге ничего дурного нет: Москва — мегаполис с большим трафиком. Однако строительство парковки на месте, откуда Москва начиналась, не слишком уместно. В то время, когда «Манеж» стоял в первозданном виде, раскопки на его территории не производились, и если бы вдруг было принято решение о проведении археологических разысканий в дельте реки Неглинка, многие из исторических ценностей были бы извлечены на свет. Многометровый исторический слой восстановить не удастся. Это вторая, уже почти очевидная потеря.
Известно, что с 1831 года в «Манеже» стали проводить и выставки, и концерты. А в 1867 году в «Манеже» состоялся концерт для 12 тысяч зрителей. Дирижировали оркестром и хором Г. Берлиоз и Н. Рубинштейн. В этом же здании проводились не только протокольные выставки. Особенно заметно это было в последние десятилетия. Исторический дух — в метафизике творчества и организации выставок — не последнее дело.
Можно было высказывать свое «фе» относительно качественного состава участников ежегодных «Арт-Манежа» и «Арт-Салона», но никому не удавалось низвести эти события в культурной жизни страны до уровня Крымской набережной.
Из-за статуса ЦВЗ «Манеж» администрация не могла избавиться от навязываемых меда, еды, вооружения, выборов, прессы, но культурная деятельность велась, и велась активно. За десятилетие был создан определенный статус выставочного комплекса. В художественной среде приличным и престижным считалось сделать персональную выставку в «Манеже». А вчерашним студентам удавалось «попасть в обойму» и стать замеченными именно благодаря ежегодным выставкам-ярмаркам современного искусства. После пожара «Манежа» среди художников становится модным рассказывать, какой ты погорелец: «Мои работы тоже сгорели!». Подобная несдержанность не красит людей, но, тем не менее, наглядно показывает, что же значил «Манеж» как «очаг культуры».
Начиная с 1994 года совместно с первым в постперестроечной России литературно-художественным журналом «Золотой век» администрация «Манежа» издавала книги современных прозаиков, журналы, проводила культурные мероприятия, а также на высвобождающиеся от коммерческой деятельности средства распространяла эти тиражи, в первую очередь по культурным (следовательно, бедным) институциям страны: университетам и региональным библиотекам. В огне погибли и архив журнала (частично и тиражи), и начатая в этом году некоммерческая серия «Ближний круг», издававшаяся совместно с журналом «Вестник Европы», где под одной обложкой печатались портфолио художника и прозаика или поэта.
Впрочем, страна потеряла больше: две действующие выставки современного искусства, запасники ЦВЗ «Манеж» и арт-галереи «Манеж» выгорели дотла.
Эти выставки — проходившая в зале Бетанкура на третьем этаже ЦВЗ «Манеж» «Итоги сезона» (сороковая юбилейная выставка московских театральных художников, более 90 авторов) и выставка Татьяны Ян в галерее «Манеж». А что именно сгорело в запасниках, еще предстоит восстановить по памяти искусствоведам ЦВЗ. Чтобы незаслуженно не забыть никого, сейчас упомянуть можно только бесспорные утраты — несколько работ Сергея Шерстюка, замечательного, известного во всем мире современного художника, и офорты Гарифа Басырова, недавно скоропостижно скончавшегося мастера.
~ Теперь отойдет в прошлое еще один из эксурсоводских штампов, с уверенностью можно говорить: «Архитектурный облик столицы стал практически неузнаваем благодаря, не в последнюю очередь, усилиям ее мэра и его ближайшего окружения». В столице культуру любят, возьмите для примера Шилова, Глазунова, Сафронова, Андрияку, хотя летопись выгоревших «очагов» культуры хотя бы за последний год, с размытой формулировкой в графе «причина», наводит на иные размышления: Театр на Большой Дмитровке, дом на Берсеневской набережной, теперь и Манеж.
И за дом Пашкова примутся, и ВВЦ займутся, дом-музей Герцена не обойдут — подождите «СТРАХового случая».
И думается, что в Лондоне уже можно делать ставки на исчезновение Москвы или культуры в обозримом будущем. Ставки 1:100. Это пока. Ведь на культурные единицы не повесишь ярлык «008-25-34-15/культура», их и не опишешь. Страховки не выплатят.
