Цивилизация
Прямо жалость берет, когда видишь, с каким бессердечием знатоки накидываются на любой политический проект, программу или манифест, кто бы его ни сочинил. Самая свежая жертва – «Манифест Правого Дела. Версия 1.0».
От нападок не спасло ни обозначение «версия 1.0», намекающее на скорое появление более складных воззваний под другими номерами, ни даже предуведомление вождя праводелов Михаила Прохорова, что в этом манифесте уместилось далеко не все, что у партии на душе, и впереди еще публикация целого собрания партийных сочинений.
Одни упрекают манифест за многословие (целых 28 страниц!), другие за скудость содержания, третьи за отсутствие фирменных правизны и либерализма, а четвертые оттягиваются на отдельных пунктах, особенно удобных для осмеяния.
Смеяться легко. И в самом деле, «Манифест Правого Дела» куда как нуднее и непрофессиональнее, чем, скажем, «Манифест партии умеренного прогресса в рамках закона», сочиненный Ярославом Гашеком и группой его собутыльников ровно сто лет назад к очередным тогдашним парламентским выборам.
Во-первых, гашековский манифест был краток. Всего одна страница. Во-вторых, с первых слов брал быка за рога. «Народ чешский! Шел 1492 год, когда Колумб отплыл из Генуи с целью открыть Америку… И мы, видя сегодня прогресс в стране, открытой Колумбом, с полным основанием можем считать, что прогресс этот не мог возникнуть ни с того ни с сего… Прогресс этот с момента того исторического события, когда самый знаменитый чех, Колумб, открыл Америку, развивался умеренно, в рамках закона…» Лозунги, украшавшие пражский кабачок, в котором собирался партийный актив, и призывавшие восстановить рабство и насаждать пьянство, тоже били без промаха и собирали толпы любознательной публики.
Но ведь Гашеков на все эпохи и на все партии не напасешься. К тому же и точки соприкосновения у двух манифестов все же есть. Хотя бы стилистические. Вот, например. «Россия может и должна стать самой свободной страной мира… Если XIX век был мировым веком американской свободы, то XXI должен стать мировым веком свободы российской». Это уже не Гашек и не розыгрыша ради. Это сегодняшние праводелы и с вполне серьезными выражениями лиц. Да, они самые неискушенные из всех участников наших выборов. Все прочие скоро тоже представят манифесты, от единороссовско-народофронтовского гибрида и до старых яблочных оппозиционеров. И их воззвания, может быть, получатся более складными. Зато
в продукции праводелов, именно по причине их наивности, гораздо нагляднее, чем у прочих, вылезают все черты вырождения нашего политического программотворчества.
Сразу ясно, например, что те, от лица которых якобы написано праводельское воззвание («квалифицированный рабочий, владелец малого бизнеса, учитель, врач и военный»), не то что вдохновляться, но даже и читать его не станут. И скучно, и незачем. Это коллекция общих мест, бесконечное число раз пережеванных нашей умеренно прогрессивной публицистикой. При этом практически полностью отсутствуют конкретности, могущие заинтересовать рядового человека.
Не говоря о том, что этот человек давно уже и не ждет, что в официальном нашем политическом театре кто-то обратится к нему с воззванием, претендующим повести его за собой. Люди не идиоты — прекрасно понимают, что власти вовсе и не собираются привлекать их к принятию решений. Поэтому
ритуальные обращения «к народу» любых высочайше допущенных участников выборного спектакля – это не более чем политическая вежливость. Или иногда шутка, чтобы публика могла отдохнуть и посмеяться.
Подлинный же адресат всех манифестов – это начальство. Вот к нему у сочинителей воззвания просьбы вполне конкретные. Например, о выделении максимально возможного количества кресел в выборных структурах. Преподносится это, разумеется, не напрямую, а в форме призывов к возрождению демократических процедур (у очень многих наших официальных политиков в последнее время внезапно открылись глаза на пользу, приносимую умеренной и хорошо управляемой демократией, и они, забыв, как кляли ее совсем еще недавно, вдруг повернулись к ней лицом, как некогда большевики «лицом к деревне»). Фирменный рецепт праводелов – это законом ограничить «ЕдРо» половиной думских мест, чтобы всем прочим осталось что делить.
Эта скромная просьба подкрепляется в манифесте повторяющимися успокоительными обращениями к некоей нерасшифрованной «группе людей, находящихся во власти», которым почтительно советуют сделать то, другое или третье, посылая им тем самым сигнал, что уж за ними-то сохранятся все прежние посты. И отдельно глубокий реверанс перед президентской администрацией, которой предложено превратиться в «общегосударственный орган стратегического планирования», помогающий президенту осуществлять «стратегию комплексного развития страны на период жизни одного поколения».
Авторы праводельского манифеста – люди скорее грамотные и о хрущевских двадцатилетках построения коммунизма, конечно, слыхали, но
каких только благоглупостей не наговоришь своим благодетелям, творческому пылу которых забытая и списанная уже партия обязана нынешней своей перезагрузкой.
Однако хватит об этом манифесте. Он ведь слаб не сам по себе. Это сигнал об упадке всего жанра. Выродившееся, прошедшее все стадии дрессуры сообщество скучных людей, официально зарегистрированное у нас в качестве политического актива разных расцветок, одинаково приелось и народу, и реальным властям. Ему уже нечего сказать ни тем, ни другим. Его манифесты заранее всем надоели. Самое мудрое — помолчать. Но протокол выборной думской кампании заставит их отрабатывать им самим опостылевшие роли и сочинять и даже как бы отстаивать программы и воззвания. Так что впереди целая череда новых программных сочинений на тему о том, как все изменить, ничего не меняя.
Однако это еще не все. Почти в таком же тупике и родственный жанр, казалось бы, куда более живучий – составление проектов и программ, напрямую заказанных властями. Но тонким ароматом безнадежности веет от проектов, которые сочинены экспертами, созванными и Путиным, и Медведевым, и для «Стратегии 2020», и в рамках ИНСОРа, и в прочих цитаделях околовластной науки.
Что бы ни говорили сами авторы, но служебное чутье наверняка подсказывает им, что вовсе не для дела, а только ритуала ради вожди велели им писать какие-то программы. Ведь вся техника правления у нас на том и строится, что власть абсолютно свободна. Ее руки не должны быть связаны ничем – ни манифестами, ни законами, ни тем более «стратегиями комплексного развития страны на период жизни одного поколения».
Сегодняшние манифесты и программы – это муляжи, напоминающие о двух вспышках живого политического программотворчества: в конце 80-х – начале 90-х и в конце 90-х – начале нулевых. Обе были рождены глубокими кризисами общества и власти. И до тех пор, пока новый кризис не будет прочувствован всеми, вместо настоящих политических программ и сопутствующих им манифестов нас будут засыпать все новыми подделками, отличающимися друг от друга только уровнем профессионализма изготовителей.
