Цивилизация
События среды – заявление Курманбека Бакиева о том, что он отказывается от подписанного ранее отречения и намерен продолжать борьбу, а также российско-украинские договоренности по газу и Черноморскому флоту – дают старт новому раунду соперничества на постсоветском пространстве.
С Украиной все достаточно понятно, хотя удивляют темпы «перезагрузки». После пяти лет неудачного правления «оранжевой» коалиции маятник качнулся в другую сторону. А тяжелое экономическое положение толкнуло Киев к заключению комплексной сделки, в которой экономические преференции для Украины обменены на российский статус лидирующего игрока. Продление на 25 лет срока пребывания Черноморского флота имеет именно такое символическое значение. Дальнейшее зависит от того, найдется ли на Украине достаточно активных сил, которые окажут реальное противодействие при моральном, а возможно, и не только содействии извне.
Коллизия с Бакиевым интереснее, поскольку ставит фундаментальный вопрос – об источниках легитимности и правил игры на постсоветском пространстве.
Бакиев далеко не первый руководитель государства-члена СНГ, смещенный с поста силой. На этапе образования новых государств лидеры теряли должности вследствие ожесточенных междоусобных конфликтов.
Так утратили власть президенты Азербайджана Аяз Муталибов и Абульфаз Эльчибей, президент Грузии Звиад Гамсахурдиа, президент Таджикистана Рахмон Набиев.
В середине 1990-х годов наступила относительная стабилизация, когда власть либо не менялась (как в Центральной Азии, Грузии, Азербайджане, Белоруссии), либо менялась демократическим путем (Украина, Молдавия). Промежуточный случай – отставка президента Армении Левона Тер-Петросяна, добровольная, но досрочная из-за острого политического кризиса.
В 2000-е годы вновь пришло время изменений. Если десятилетием раньше причины крылись внутри обществ, пришедших в движение после краха СССР, то теперь важную роль играли и внешние факторы. Феномен «цветных революций», в ходе которых в 2003–2005 годах власть сменилась в Грузии, на Украине и в Киргизии, был обусловлен активизацией конкуренции крупных держав. В итоге западное влияние на бывшие союзные республики заметно возросло.
Оба периода перемен требовали механизма легитимации статус-кво. В ранние 1990-е в роли верховного арбитра, по сути, выступала Москва: конфликт с ней гарантировал непреодолимые проблемы, а поддержка, напротив, обеспечивала закрепление у кормила. В 2000-х высшей инстанцией стали европейские организации (ОБСЕ, Совет Европы, ЕС), поддерживаемые западным общественным мнением и американским авторитетом. Именно к ним апеллировала оппозиция, взыскующая справедливости, и именно они выносили вердикт о законности власти.
Новый переворот в Киргизии привлек внимание в основном из-за непривычного антуража. Россия, которая обычно выдерживает паузу, немедленно встала на сторону «революционного» правительства. США оказались, наоборот, застигнуты врасплох, как и все соседи Киргизии.
На Западе сразу появились предположения о том, что Москва причастна к смене власти. За две недели они не обрели доказательной базы, зато, если судить по американским публикациям, превратились в уверенность, что Россия переиграла Америку и нанесла ущерб ее стратегическим интересам. Надо полагать, новость о возобновлении «стратегического партнерства» России и Украины усилит такого рода настроения.
Тут происходит удивительный вираж. Бакиев, которого только что при участии России, США и Казахстана (помимо функции крупнейшей региональной державы он еще и председатель ОБСЕ) эвакуировали из зоны турбулентности, заявляет о своих правах, причем делает это не где-либо, а в штаб-квартире СНГ. Свергнутый президент упирает на необходимость восстановления законности, возвращения в «конституционное поле» и продолжения строительства демократии, подчеркивая, что является единственным легитимным руководителем Киргизии. Тему с заявлением об отставке, которое было подписано на прошлой неделе в присутствии действующего председателя ОБСЕ, Бакиев обошел, но на помощь подоспел Александр Лукашенко, который еще накануне предположил, что коллегу заставили отречься.
Президент Белоруссии вообще играет очень активную роль. Он не только дал Бакиеву пристанище, но уже несколько раз выступил с резкой критикой действий великих держав, прежде всего России, не поддержавших «законную власть».
Если исходить из того, что отречение Бакиев подписал не добровольно, то в Киргизии формально действительно нет ни одного легитимного института, кроме него. Новые власти совершили большую ошибку, немедленно распустив парламент, и теперь до выборов в стране создался юридический вакуум. Заполнить его следовало бы при помощи внешнего арбитра, способного легитимировать происходящее. Но у России, больше других заинтересованной в стабилизации, нет своей системы институтов, которые бы могли этому способствовать. Во-первых, потому что ни ОДКБ, ни ШОС, ни СНГ не обладают универсальным или хотя бы широко признанным правоустанавливающим авторитетом, как ОБСЕ или Совет Европы. Во-вторых, и это еще важнее, в рядах этих организаций, никто, кроме самой Москвы, не заинтересован в прецеденте внешней легитимации смены власти.
Более того, формируется группа «законников», которые гласно (как Лукашенко) или негласно (как Ислам Каримов, Эмомали Рахмон и Гурбангулы Бердымухамедов) поддерживают «демократически избранного» Курманбека Бакиева. Не из любви к нему, естественно, а поскольку они четко уловили сигнал из Москвы: если вы думали, что Россия всегда поддерживает действующую власть, как это было до сих пор, то больше не обольщайтесь.
Запад в замешательстве. Защищать Бакиева – значит оправдывать «прелести» коррумпированного и репрессивного режима. Но и одобрять насильственную смену власти, по результатам которой в выигрыше окажется Москва, никому не хочется.
ОБСЕ вообще в странном положении: то ли ее слово и гарантии вообще ничего не стоят, то ли уважаемая организация участвовала в операции по незаконной депортации легитимного главы государства.
Когда поддержка ревизионизма на постсоветском пространстве исходила из Вашингтона, режимы, опасавшиеся перемен, сплачивались вокруг Москвы. Достаточно вспомнить «зигзаг» узбекского президента Каримова после андижанских событий. После Бишкека-2 источником «инноваций» видится Москва, и в духе «игры с нулевой суммой», которая не прекращается в этой части мира, потенциальные объекты должны броситься к Вашингтону. Как будет реагировать администрация?
В иерархии приоритетов Барака Обамы постсоветское пространство расположено много дальше, чем у его предшественников. Обама, судя по всему, понимает, что истинные вызовы американской политике возникнут не по линии регионального соперничества с Россией, а на все сразу у США сил не хватит. Но психология глобального лидерства, особенно в ее прямолинейном гегемонистском понимании, не предусматривает возможности отступлений на каких-то отдельных направлениях во избежание «эффекта домино». И давление на президента с целью остановить «российский реванш» будет расти.
Операция по вывозу Бакиева из Киргизии показала, что взаимодействие в решении деликатных вопросов возможно. Но
свергнутый президент – то ли самостоятельно, то ли с чьей-то подсказки – провоцирует всплеск острого соперничества великих держав. По большому счету неустойчивые и непрозрачные режимы нуждаются в таком соперничестве, поскольку именно оно позволяет торговать лояльностью. В интересах и Москвы, и Вашингтона избежать этого сценария.
В противном случае начнется новый передел сфер влияния, еще более неприглядный, чем на предшествующем этапе, а возможно, и более разрушительный.
