Цивилизация
На вопрос о том, какова сейчас роль госсекретаря Хиллари Клинтон, осведомленный вашингтонский собеседник ответил в отменно дипломатическом стиле: «Эта роль полностью соответствует конституции США».
Согласно американскому законодательству, государственный департамент является хранителем большой печати Соединенных Штатов, отвечает за исполнение протокольных функций для Белого дома, составляет проекты заявлений и отвечает на запросы. Также он по поручению президента проводит переговоры с иностранными представителями и дает инструкции посольствам и консульствам за рубежом.
«Где сказано, что госдепартамент и его руководитель формулируют внешнюю политику? Нигде», – резюмировал мой собеседник. Таким изящным способом он ясно дал понять, что
крупного стратега из Хиллари Клинтон не получилось и она имеет шансы остаться в рамках своих сугубо конституционных полномочий.
Ситуация, при которой госсекретарь оказывается на обочине выработки курса, уступая инициативу президентскому окружению, не уникальна. Самый яркий пример в относительно недавнем прошлом связан с Ричардом Никсоном. Сегодня мало кто кроме профессионалов вспомнит, что государственным секретарем тогда четыре года прослужил Уильям Роджерс, зато любой назовет имя помощника президента по национальной безопасности Генри Киссинджера. Во время второго срока Никсона Киссинджер возвел настоящую вертикаль, занимая обе должности одновременно. После отставки Никсона из-за угрозы импичмента его преемник Джеральд Форд частично восстановил баланс, назначив помощником Брента Скоукрофта в противовес Киссинджеру.
При Джимми Картере помощником стал еще один тяжеловес киссинджеровского калибра – Збигнев Бжезинский. Он находился в непростых отношениях с госсекретарем Сайрусом Вэнсом, а после досрочной отставки последнего доминировал над его преемником Эдмундом Маски. Зато при Рональде Рейгане госсекретарь Джордж Шульц, прослуживший большую часть двух сроков, взял реванш, затмив часто менявшихся помощников (6 человек за 8 лет).
При Джордже Буше-младшем привычная борьба между госдепартаментом и Белым домом закончилась поражением обоих. Реальная власть переместилась в Пентагон, которым пять с половиной лет руководил Дональд Рамсфельд, и в офис вице-президента Дика Чейни. На постах второго ряда в совете национальной безопасности, госдепартаменте и министерстве обороны находились их единомышленники-неоконсерваторы, которые и контролировали процесс.
В результате госсекретарь Колин Пауэлл, которому прочили блестящую карьеру, потерпел аппаратное фиаско. К тому же он оказался лично скомпрометирован публичной поддержкой иракской войны, которой на самом деле активно пытался воспрепятствовать. Однако провал Пауэлла не стал триумфом помощника по национальной безопасности Кондолизы Райс, хотя во время второго срока Буша она и стала госсекретарем. Райс также проиграла Рамсфельду по поводу поствоенной стратегии в Ираке, что стоило США больших потерь и имиджевой катастрофы. Да и вообще,
Кондолиза Райс, которую в бытность ее академическим ученым считали представителем реалистической школы внешней политики, на посту госсекретаря была вынуждена проводить идеологизированный курс, противоречащий принципам реализма.
Что же касается Стивена Хэдли, помощника президента по национальной безопасности во второй срок Буша, то при нем должность свелась к технической.
В последние два года президентства Джорджа Буша наиболее авторитетным министром стал Роберт Гейтс, сменивший Рамсфельда. Однако разрушительный импульс, заданный предшествующими годами, преодолеть уже не удалось, тем более что Дик Чейни и ряд его соратников продолжали оказывать влияние. Примечательно, что на тех немногих направлениях, где ситуация складывалась благополучно, ею занимались непрофильные ведомства. Так, китайский вектор определял министр финансов Генри Полсон, что, впрочем, логично, учитывая специфику отношений Соединенных Штатов и Китая как крупнейшего должника и кредитора.
Барак Обама, не имея опыта во внешней политике, собрал команду тяжеловесов, что изначально вызвало предположения о неизбежности конфликтов. Случилось, однако, неожиданное. Трений незаметно, но
Хиллари Клинтон, которую многие в силу ее амбиций, известности и волевого характера видели чуть ли не «теневым президентом», тихо растворилась во внешнеполитической рутине. Лицом внешней политики является сам Обама – яркий, активный и по-прежнему популярный.
Он высказывается по всем значимым вопросам и участвует во всех важных процессах. Любовь Обамы к программным речам также способствует повышению его внешнеполитического профиля.
На виду и вице-президент Джозеф Байден. Он не обладает полномочиями, зато имеет опыт и авторитет во внешней политике, что позволяет ему выполнять важную функцию. Вице-президент говорит то, что по тем или иным причинам не может или не хочет говорить президент. «Ястребиные» высказывания Байдена по России, Ирану, Грузии хороши тем, что их нельзя не услышать, но не обязательно считать установочными. Репутация же его как человека, невоздержанного на язык и наносящего себе вред неудачными высказываниями, идеальна для запускания пробных шаров. Восприняли какую-то идею – это слова второго человека в стране. Не восприняли – ну что взять с Джо Байдена?
Помощник по национальной безопасности генерал Джеймс Джонс непосредственно влияет на Обаму. Президент ценит его как независимого профессионала с военным и дипломатическим опытом. Ключевую функцию в определение глобальной стратегии выполняет шеф Пентагона Роберт Гейтс, тем более что основным международным направлением являются театры боевых действий в Ираке и Афганистане. Китай по-прежнему скорее вотчина министра финансов Тимоти Гайтнера. Наконец, по двум приоритетным темам (палестино-израильское урегулирование и ситуация в Афганистане и Пакистане) работают два спецпредставителя президента – Джордж Митчелл и Ричард Холбрук. Оба действуют в тесной координации с госдепартаментом, но докладывают напрямую главе государства.
Что остается Хиллари Клинтон? Казалось бы, сам бог велел ей взяться за Россию, которая занимала привилегированное место во внешней политике Билла Клинтона. Но основные действия и заявления исходят от Обамы, понятие «перезагрузка» впервые огласил Байден.
А на долю Хиллари выпал неприятный конфуз, когда на символической кнопке, которую она подарила Сергею Лаврову, заветное слово оказалось написано с двусмысленной ошибкой.
Во время июльского визита Барака Обамы в Москву Хиллари с ним не было. Даже если официальная версия о переломе руки правдива, это только подтверждает невезучесть госсекретаря, вынужденного пропустить крайне важную поездку. А руководителем межправительственной российско-американской комиссии Хиллари Клинтон стала только потому, что фигуры, сопоставимой по весу с премьер-министром Владимиром Путиным, в иерархии США нет. Президентам пришлось взять формальное председательство на себя, поручив оперативное руководство министрам иностранных дел.
Хиллари Клинтон запомнилась рядом не слишком удачных высказываний. Она шокировала многих соотечественников, сказав в Пекине, что права человека не входят в число американских приоритетов в отношениях с КНР. Заявление на саммите АСЕАН о возможности американских ядерных гарантий соседям Ирана было воспринято как косвенное признание того, что США не исключают обретение Тегераном ядерного оружия, а это идет вразрез с линией Вашингтона. В Конго госсекретарь грубо ответила на вопрос о ее муже, что расценили как проявление комплекса неполноценности.
Хиллари Клинтон не хватило совсем чуть-чуть до президентского поста, к которому она шла всю жизнь. Но на посту главного дипломата она, к удивлению многих, имеет шанс остаться хранительницей большой печати в чужой внешнеполитической тени.
