Присяжный — лишний

Конституционный суд (КС) подтвердил соответствие Конституции закона, согласно которому дела о террористических актах, насильственном захвате и удержании власти, вооруженном мятеже не могут рассматриваться судами присяжных. Сокращение подсудности присяжных заседателей уже бывало в истории России. За реформой всегда следует контрреформа, и, например, Судебные уставы 1864 года, как и законы, составившие суть судебной реформы ельцинских лет, не стали исключением.

Тогда, в 1860–1870-е годы, тоже была волна терроризма, которая началась с первого покушения на жизнь Александра II в 1866 году. Оправдание присяжными в 1878 году Веры Засулич, покушавшейся на жизнь петербургского градоначальника Трепова, стоило поста министру юстиции графу Палену и окончательно дискредитировало институт суда присяжных в глазах высокого начальства.

Согласно донесению секретного агента, высшее общество сетовало на «недостаточную подготовку народа к непогрешимому выполнению задач суда присяжных» — как это напоминает выражения, используемые и сегодня!

В 1885 году Константин Победоносцев составил меморандум, из которого следовало, что суд присяжных надо ликвидировать, судей нужно назначать, гласность судебных заседаний отменить. Неудивительно, что у присяжных постепенно изымали, в частности, дела по должностным преступлениям, против порядка управления, об убийстве и покушении на убийство должностных лиц при исполнении служебных обязанностей.

И тогда, и сегодня требовалось только одно – предсказуемость приговора. Граф Пален ждал от председателя Петербургского окружного суда Анатолия Кони обвинительного вердикта присяжных по делу Засулич: «Ну так я доложу государю, что председатель не может ручаться за обвинительный приговор…». Конституционный суд, оправдывая сужение подсудности присяжных, рассуждает уже не в терминах правосудности/неправосудности, а используя популярное ныне понятие «эффективность». Знал бы граф Пален особенности современного словоупотребления, непременно упрекнул бы Кони в неэффективности. «Оптимальное обеспечение» эффективности борьбы с терроризмом, с точки зрения КС, одно из оснований, по которым закон, наступающий на права присяжных, можно счесть конституционным. Но в таком случае едва ли можно признать эффективными независимость судей, обеспечение гласности и состязательности процесса.

Анатолий Федорович Кони в том разговоре с Константином Ивановичем Паленом сформулировал универсальное средство, позволяющее добиться максимальной эффективности: «Лучше изъять все дела у суда присяжных и передать их полиции. Она всегда будет в состоянии вперед поручиться за свое решение».

К суду присяжных сегодня столько претензий, что проще не лукавить, а просто его отменить. Приговоры, основанные на решении присяжных, действительно не всегда, мягко говоря, безукоризненны с разных точек зрения. Но что поделаешь: любой общественный институт – отражение, фотография страны.

И нечего на суд присяжных пенять, коли заседатели представляют собой социологически репрезентативный портрет социума, «продуктов разных сфер».

Еще Владимир Ильич Ленин пенял на то, что в суде присяжных представлено «реакционное мещанство». А до него Фридрих Энгельс уличал буржуа в том, что гласность судопроизводства им нужна для того, чтобы защищать свою собственность (см. давешний допрос М. Б. Ходорковским М. Б. Ходорковского), а суд присяжных – для контроля над юстицией. Таково мещанство, такова буржуазия: подавай им разные судебные институты для защиты собственных прав в ущерб государству.

Когда суд присяжных будут упразднять, его противников можно вооружить еще одним аргументом, тоже в известной мере справедливым, принадлежащим перу Николая Сергеевского, декана юридического факультета Санкт-Петербургского университета (не сегодняшнего, а тогдашнего, времен контрреформы XIX века): «В России суд присяжных не является ни плодом исторической жизни русского народа, ни результатом борьбы народа с правительством — он есть нововведение, подражание».

Выслушав все аргументы против – от фон Палена, Победоносцева, Сергеевского до Энгельса, Ленина и Конституционного суда РФ, следует признать действительную несостоятельность, точнее «неэффективность», суда присяжных в России.

Повторимся: почему бы тогда нашему Левиафану, скрывающемуся под псевдонимом «законодатель», не отменить этот институт? Это будет честнее. Это будет легче. Легче, чем преодолевать годами складывавшуюся дремучесть российского народа, то склонного к оправданиям убийц по идейным мотивам, то к признанию виновными тех, кто не совершал ничего противозаконного. Легче, чем воспитывать настоящих присяжных на практической деятельности суда, на фундированной доказательственной базе обвинения, на убедительности адвокатуры и честности судей. Хотя, разумеется, для начала потребна хотя бы честность судей. Суд присяжных, как и независимый суд вообще – это ведь из области демократии. А она чрезмерно сложна. В том числе и с точки зрения эффективности управления ее институтами.

Сказано же в решении Конституционного суда, что дела о терроризме отличаются «чрезвычайным многообразием и повышенной сложностью». В самом деле, не доверять же решение таких дел народу…