Цивилизация
Все-таки некоторое разнообразие хотя бы в деталях приветствуется. Иначе ощущение чистого дежа-вю. Я понимаю, что жены Ходорковского и Лебедева, две хрупкие блондинки без внешних признаков увлечения боевыми искусствами, представляют серьезную угрозу для конвоя при этапировании их мужей, но все же дважды повторять один и тот же номер с тайным исчезновением их мужей из СИЗО — как-то не комильфо. Да и попрощаться можно было бы дать жене с мужем, а не увозить мужика накануне свидания. Мелко это. Не по-человечески.
И, главное, все уже было. Точно так же. После первого приговора. Ходорковский и Лебедев исчезли практически сразу после того, как МБХ поздравил из «Матросской Тишины» Путина с днем рождения, который, как известно, 7 октября, закончив поздравление словами: «Бог даст, скоро увидимся». Поздравил и пропал. Женам и адвокатам ничего не сообщили. Директор Федеральной службы исполнения наказаний Семенюк тогда отказался назвать новый адрес Ходорковского и Лебедева, потому что «это неэтично говорить». По отношению к кому неэтично? Что вообще директор этой службы понимает под словом «этично», интересно?
Пресса перебрала все возможные и невозможные колонии страны. К 20 октября появилась достоверная информация у семей. Журналисты сообщили чуть раньше. 25 октября Инна Ходорковская уже была у мужа в зоне.
Пошли по второму кругу. Ходорковский исчез перед плановым свиданием с женой. Семьи снова в неведении. Журналисты гадают. Кто-то говорит, что МБХ видели в Вологодском СИЗО на пересылке три дня назад. Другие — что в зоне, а не на пересылке. Вологда? Может быть, Карелия? Петрозаводск? Да нет, говорят, Сегежа. Вроде бы рядом с Беломорско-Балтийским каналом. Про Лебедева не говорят и этого. На сей раз официальные лица молчат, а говорят неназванные источники из ФСИН. Не удивлюсь, если первая достоверная информация появится в «Твиттере». В этом и будет некоторое разнообразие.
Точно так же, как и после первого процесса, адвокаты не исключают возможности нового дела и скорого возвращения их подзащитных обратно в следственный изолятор. В итоге такой дивной стратегии власти по отношению к этим двум заключенным, они с 2003 года пробыли в зоне 1 год и пару месяцев, все остальное время в тюрьме, то есть в камере со всеми вытекающими отсюда тюремными правилами. То есть почти 6 лет в тюрьме, на минуточку. Пойдут на третий круг?
Ходорковский уже подавал на УДО вне Москвы — в Чите, в 2008 году. Отказали, потому что было не снятое с него взыскание. Сейчас он, очевидно, снова будет подавать на УДО не в Москве, потому что в Москве с его УДО решили не заморачиваться.
Это какой-то День сурка. Остается только поставить его снова шить варежки. А Путину повторить какую-нибудь язвительную банальность — типа, зона не санаторий.
Попытка вырваться из этой цикличности жестко пресекается. Даже не тем, что следователи вчера плевать хотели не только на слова, но и на предоставленные Натальей Васильевой три страницы документа — резолютивной части приговора с иным сроком наказания. Но самим фактом того, что проводить доследственную проверку по заявлению Ходорковского и Лебедева о совершенном, по их мнению, преступлении судьей Данилкиным поручили Александру Дрыманову. Тому же «важняку», который уже поработал по второму делу ЮКОСа. Никаких случайных людей в этой истории! Конечно, в стране, которой правит тандем юристов, никому и в голову не пришло назначить хотя бы не связанного с делом ЮКОСа следака. Пусть послушного, плоть от плоти системы, но хоть не засвеченного в этом деле. Ну хотя бы приличия ради.
Я позвонила Владимиру Калиниченко. В свое время одному из лучших «важняков» страны. «Рыбное дело», убийство первого секретаря белорусского ЦК Машерова, убийство замначальника секретариата КГБ Афанасьева, куча других громких дел, которые он расследовал. Он жесткий, сложный человек. Система пыталась пользоваться и им в своих интересах. Владимир был отличным следователем. И стал, надеюсь, хорошим адвокатом. Сначала он отмахивался от моих вопросов, потому что, Наташа, ну все же так, по всем делам, ну что ты как маленькая, ты же все понимаешь. Но мне было важно понять только одно: можно ли провести экспертизу по тем бумажкам, которые дала Васильева, и что-то выяснить? Можно, например, понять, на каком принтере или пишущей машинке они напечатаны, ну хоть что-то, что позволит к ним относиться как к доказательству или как к фальшивке. В конце концов он не выдержал и рявкнул: «Да можно же! Разве дело в этом? Экспертиза может определить по химическому составу краски время и технику, на которой эти страницы были напечатаны. Все это можно!»
Все можно. Ну да... И можно точно выяснить, когда именно Данилкин бывал в Мосгорсуде. И кто именно бывал в кабинете у Данилкина. И кто, когда, откуда и куда его возил. Можно по дням и часам восстановить те дни, когда писался приговор. Конечно, можно.
Но не нужно. Это не нужно следователю, который «верстал» дело ЮКОСа, а теперь «проверяет» скромную тетку из Хамовнического суда, которая не сбежала, не спряталась, не скрылась, а пришла к нему еще и с документами. Это не нужно тому, кто перечеркивал более мягкий вариант приговора и ставил галочки и восклицательные знаки. Это не нужно тем, кто неплохо сидит на бывших активах ЮКОСа. Это не нужно по цепочке никому из тех, кто заказывает приговор и требует его исполнения.
Это не День сурка Ходорковского и Лебедева. Разве только они ходят по этим кругам? Моя коллега Оля Романова, которая сделала очень многое, чтобы каждый виток этого ада был известен, чтобы люди просто знали, что происходит там, за ширмой так называемого правосудия. Она написала в блоге: «Хм. Получила сегодня два документа. Один из Верховного суда — про то, что мой муж, получивший по ст. 159 (4) и 174 (1) 8 лет, будет сидеть. И из Московского Арбитражного суда — что сделка, за которую он получил искомые 8 лет, абсолютно законна и всем добрым людям так и надо делать. Только не надо советов про то, куда мне надо сейчас с этими бумажками идти. Это будет 9-й круг».
Это наш День сурка. Мы все в нем живем. И мне даже кажется уже логичным, что его нам устроили два юриста. Ребята с особым цинизмом используют возможности своей профессии в сочетании с высокими занимаемыми постами. Но вот какая штука. Послушные судьи могут выносить заказные приговоры. Послушные вертухаи могут издеваться над близкими осужденных. Послушные следователи могут проводить фиктивные проверки. Но люди все это фиксируют, потому что все отражается в приличных СМИ, в блогах. Положение людей это не облегчает. И не дает ответы на заданные ими вопросы или поданные заявления. Но это накапливается — осознание бессовестности тех, кто рулит страной. И с каждый случаем такого пренебрежения законом, с каждым примером такого заказного (или уже ставшего за эти годы реальным) непрофессионализма следователей портрет российской власти все больше напоминает портрет Дориана Грея, который неумолимо обогащается новыми уродливыми чертами. Там, на спрятанном подальше от людских глаз портрете, реальные грехи и пороки, безжалостно искажающие черты, столь тщательно и трудолюбиво охраняемые верными пиарщиками. Ничто не вечно. И за все приходится платить. Оскар Уайльд создал гениальную метафору. Как, впрочем, и Гарольд Рэмис, снявший фильм «День сурка».
И все же будет завтра, настоящее нормальное завтра. Как в кино.
