Факультативные контрреформы

Иже еси на небеси? Или все же нет? Вот в чем вопрос. В том смысле, вводить ли преподавание Закона Божьего в светской российской школе или не вводить. Очень серьезные люди схватились не на шутку. И хотя предмет спора называется вполне безобидно – «Православная культура», – острие борьбы, которая, как всегда в России (ну ведь за что ни возьмись, так и будет!), принимает политический характер и направлено в одну сторону. В ту сторону, где рано или поздно будет зычным голосом поставлен коронный вопрос российской власти – «С кем вы, мастера культуры?» (вариант – мастера образования, печатного слова, политики, бизнеса и пр.). Поставят сей вопрос, как всегда, ребром. А тех, кто на него будет отвечать не так, как следует, — опять же, как всегда, поставят раком.

Чуть более десяти лет продержалась российская школа без идеологического промывания мозгов. Без пионерской и комсомольской организаций. Без битья в барабаны и выдувания в горн всяких вредных неединообразных мыслей. Без партсобраний учителей как прививки от вольнодумства. Без хождения строем как закалки от здорового индивидуализма. Без единой школьной формы и, соответственно, единообразия мыслей марширующих. Без руководящей и направляющей роли КПСС и страха, что за неправильные мысли можно сильно напортачить себе в плане создания стартового карьерного капитала. Десять лет без идеологического страха – это изрядный срок, согласно всем канонам российской исторической традиции. Пора, как говорится, сворачивать массовку. Ну а то, что «Историю КПСС» и прочий партполитпросвет уже стали подзабывать, а «Историю партии «Единая Россия» еще не успели написать (уж слишком быстро в последнее время мельтешат на арене «партии власти»), – так это не беда. Эту недостачу можно покрыть за счет вечного и нетленного. В конечном счете, тот же марксизм-ленинизм был ничем иным, как государственной религией.

Министр образования Филиппов, чье ведомство недавно разослало по городам и весям 30-страничную программу школьного предмета «Православная культура», делает совершенно невинный вид честного и искреннего первоклассника, не знающего таблицы умножения: ну, полноте, какое же тут нарушение Конституции (где, кстати, прописано про отделение церкви от государства), говорит товарищ Филиппов, ведь это же факультативный курс. То есть необязательный. Экий же он, право слово, лукавый затейник, наш министр. Даже такой большой мастер мракобесных контрреформ, как Победоносцев во времена Александра III, все же позиционировал себя и то куда более честно.

Али товарищ Филиппов не знает, что такое на Руси эта самая факультативность-необязательность? Разве, к примеру, было обязательным в советские времена вступление в пионеры или комсомол? Вовсе даже нет. Да не вступай сколько тебе вздумается, думали и говорили тогда служители марксистско-ленинского культа, — а мы, мол, посмотрим, как тебе будет жить, работать и учиться в своей этой принципиальной беспартийности, то есть в роли изгоя. Какие оценки тебе будут ставить, какие характеристики выдавать, в какие вузы-университеты будут принимать, а в какие нет, на какие такие должности назначать, а какие будут тебе вовек заказаны.

Так же «не обязательно», к примеру, было ходить на субботники и овощные базы, ездить «на картошку». «Не обязательно» было посещать многочасовые собрания с необычайно увлекательной повесткой дня – то тебе борьба с мировым империализмом, то проработка какого «идейно оступившегося» коллеги, то гневное осуждение «отщепенцев-диссидентов» типа Сахарова с Солженицыным, то горячее одобрение очередных исторических решений очередного съезда-пленума родной правящей партии. И все это – ну совершенно не обязательно. Но все почему-то шли. Сидели часами, гневно осуждали-разоблачали. Единодушно, в едином, «совершенно необязательном» порыве горячо поддерживали.

Страна настолько вошла в роль баранов-конформистов, что готова была идти на любое заклание и рабское унижение, скотское радостное существование – «ты только прикажи, товарищ Время». А когда «необязательные» руководящие указания сверху вдруг иссякли за полной немощью, поселилась в головах совершеннейшая пустота. Заполнить ее чем-то таким совершенно светским, конструктивным (типа – жить по закону, трудиться честно и пр. «ерунда»), похоже, уже совсем не представляется возможным. Стало быть, пора переходить к проповедям. Они не предполагают трактовки и неоднозначности в понимании. Они не предполагают сомнений в правильности речей и действий того, кто на амвоне. И именно это становится теперь главным в так называемой демократической России.

То, что именно министр Филиппов выступил нынче со своими «филиппиками», вполне логично. И вполне знакомо – по тому же советскому опыту. К примеру, когда небезызвестному ботанику Трофиму Денисовичу Лысенко не хватало научных аргументов, он тотчас умело обращался, словно средневековый схоласт-алхимик, к аргументам коммунистическим, то есть из культового ряда. Против которых никогда нельзя было возразить без риска взойти на аутодафе партсобрания по месту работы или жительства. А поскольку у тов. Филиппова уже, похоже, не осталось никаких светских и внятных аргументов в защиту затеянной им реформы школьного образования, а особенно в поддержку написанных разными не очень учеными товарищами в полубреду так называемых «единых стандартов» образования, то ему тоже ничего не остается делать, как апеллировать к Богу. Мол, если он за православие, пусть даже факультативное, то его уже не тронь. А кто тронет, то посягнет на РПЦ (Русскую православную церковь). Только вот товарищ Филиппов и иже с ним, будучи людьми все же марксистско-ленинской выучки, имеют в виду, конечно же, не Бога, как и Трофим Лысенко имел в виду не Маркса с Энгельсом, а вполне конкретных наместников Бога на земле – а это совсем иные, вполне осязаемые персонажи. А с учетом того, сколь набожен (искренне и честно) нынешний президент и сколь близки к нему лично иерархи РПЦ, а также его духовник Тихон, нетрудно догадаться, под какую именно «крышу» пытается подлезть министр.

Нетрудно представить себе также, как будет проходить это самое «факультативное» преподавание Закона Божьего, то есть, простите, «Православной культуры».

Итак, дети, сегодня четвертым уроком «Православие». Кто не хочет – могут не ходить. К примеру, ты, Сидоров, видимо, считаешь, что ты у нас такой особенный, и тебе не надо быть вместе со всем классом. Видимо, и папа с мамой у тебя тоже какие-то особенные и воспитывают тебя так, чтобы Родину не любить. То-то вы все в Турцию на курорты ездите. А историю и православную культуру, принесшую нашей стране такую великую мощь и славу, вам изучать, видно, не с руки. Ну-ну, пойди посиди этот час в другом классе – не домой же тебя отпускать раньше других, да поучи получше правила, я тебя завтра особенно буду их спрашивать, раз у тебя лишнее время появилось.

Конечно, слова могут быть в таких случаях разные. Скорее всего – попроще, без всякого там иезуитского намека на свободу выбора. А просто: пошли все на молебен в честь очередных указаний, замечаний и предложений, высказанных с руководящего Амвона – и все тут. И подтекст в российской школе, с ее давними тоталитарными традициями, всегда будет один и тот же: большинство, исправно посещающее «факультативные» курсы очередной государственной религии, всегда будет иметь право на унижение диссидентствующего меньшинства.

Разумеется, будет и еще одно последствие, о котором ни товарищ Филиппов, ни православные батюшки-иерархи, активно выступающие за введение Закона Божьего (а как еще в нынешней России бороться за паству, как не методами столь любезной обязаловки, они не знают и, похоже, не умеют), даже не подозревают. Добровольная принудительность своим результатом будет иметь лишь одно: дискредитацию идеи. Будь то коммунистической. Будь то православной.

В конечном итоге – оно и к лучшему. Ведь для того, чтобы миру явились Реформация и Просвещение, нужно было, чтобы сначала вполне – вволю! — дала себя проявить Священная инквизиция.