— Как антироссийские санкции сказались на венчурном рынке? Видели ли вы или слышали, чтобы инвесторы остерегались чего-то российского (партнеров, инвестиций и т.п.)?
Заметно сказались. Пропало большинство иностранных инвесторов. Мы регулярно сталкиваемся с этим.
Иностранцы не боятся русских стартапов, но остерегаются неизвестных русских инвесторов.
Для многих западных инвесторов теперь невозможно соинвестировать с санкционными или окологосударственными компаниями. Многие стартапы предпочитают взять меньше денег по меньшей оценке, но только не от русских. Нас спасет то, что мы давно на рынке, широко известны и у нас публично торгуемая компания, в которой есть много иностранных инвесторов. А новому фонду выйти на западный рынок будет очень тяжело.
— Чем различаются тенденции на российском и зарубежном (американском и европейском) венчурном рынке? Государство или госкомпании – это драйвер венчурного рынка?
Сооснователь и директор по стратегическому развитию TMT Investments, один из основателей холдинга РБК Герман Каплун
Пресс-служба TMT InvestmentsЯ почти не вижу государственного участия на американском венчурном рынке. Для американцев венчур — это просто бизнес, на котором можно заработать существенно больше. Отдельные штаты за свой счет пытаются развивать венчурную инфраструктуру, чтобы к ним шли инвесторы и стартапы – региональные власти потом получают доходы от налогов. Во многих странах есть разные льготы для инвесторов, инвестирующих в венчур — налоговые льготы или административные, защищающие в каких то случаях от потерь. Европа все же выступает в роли догоняющего. Англичане и голландцы сокращают разрыв, возможно, за счет максимальной из европейцев схожести с американской культурой. Но остальная Европа, конечно, ужасно отстает. По традиционной инженерии все здорово, а вот все что касается интернета, сильно не дотягивает до США.
Государство — это драйвер венчурных фондов. В идеальной теоретической модели, государство дает деньги фондам на условии пропорционального соинвестирования. Так например, работает система в Великобритании. Но есть страны особого пути. Когда государство дает денег стартапам напрямую, изобретает идеи о национальной технической инициативе, то ничем хорошим, кроме обыкновенного лоббизма, это не может кончиться. Результата в подавляющем числе случаев не будет. Вообще. Отсюда и странные проекты типа устаревших электронных книжек, мощных неподъёмных компьютеров и многое другое. Госкомпании? Единственная польза от них это то, что они в некотором роде стратеги, учитывая, что других стратегов на рынке раз-два и все. При этом я уверен, что в частных руках госкомпании были бы в 10 раз эффективнее, а их тарифы населению ниже. Но что есть, то есть.
— В 2017 году правительство России утвердило программу «Цифровая экономика», где ставка делается, в частности, на нейротехнологии и искусственный интеллект, квантовые технологии, технологии виртуальной и дополненной реальностей и т.д. Вы видите возможность появления в России к 2024 году 10 компаний-лидеров (операторов экосистем), конкурентоспособных на глобальных рынках? В каких сферах?
Не верю. Я лично считаю все эти программы вредными и пустой тратой денег. Не верю я в инновации под эгидой государства. Не верю в возможность государства сделать это более-менее эффективно. Было бы несравнимо больше пользы, если бы государство немедленно прекратило вводить любые новые инициативы по вышеперечисленным направлениям. Когда государство не регулировало ИТ-компании, вот тогда у нас был реальный расцвет этой отрасли. Понимаю, кажется, что отрасль растет и как же государство не проконтролирует все, ведь тогда оно не получит свой кусок пирога.
Но на практике как только оно начинает контролировать, рост прекращается, и оно получает крошки в сравнении с тем, что могло бы быть. Потому что контролировать хочет почти все.
Или второй случай — государство решает какую-то свою проблему.
— Вы куда предпочитаете инвестировать? На каких принципах? Готовы ли к массовому венчурному инвестированию в российские стартапы, например?
Мы достаточно массово инвестируем, у нас сделано уже 50 инвестиций, это достаточно много. В трети проектов есть владельцы или команды, связанные с Россией. Не так много, потому что стараемся инвестировать в проекты, имеющие глобальных потребителей, то есть не только в России. Мы инвестируем в акции или конвертируемые облигации компаний, имеющих вменяемую команду, которая понимает, что они делают хороший продукт, при этом в развитии компании есть динамика, ее выручка не ниже 50 тысяч долларов в месяц. При этом нас интересует только хайтек, желательно — программное обеспечение.
— Ваши стартапы приобретали западные корпорации. Видите ли подобный интерес российских компаний?
Да, у TMT Investments портфельные компании приобретали Yahoo, AOL, Monsanto. Они покупали технологии или клиентов.
Мы видим такую же тенденцию и на российском рынке.
Но, проблема в том, что стратегов в 100 раз меньше. Их всех можно пересчитать по пальцам. Это очень мало.
— Уже много месяцев идет дискуссия о допуске НПФ к венчурному инвестированию, но регуляторов сдерживают риски. Возможно ли это и как? А надо ли?
Все пенсионные фонды должны быть заинтересованы в большей доходности. Чтобы заработать в венчуре, нужны как раз длинные деньги, такие как есть у НПФ. Это вопрос баланса. Можно инвестировать 5% в венчурные фонды, этого достаточно для доходности и безопасно. Вот, например, мы обеспечили трехкратную доходность за 7 лет. Это означает, что если у НПФ 100 млн и он 5 млн вложит в венчур, то 5 млн превратятся в 15, а 90 млн оставшихся с доходностью в 2% в долларах превратятся в $14 млн. Таким образом, средства НПФ при таких условиях могут вырасти на четверть. Причем я считал это в долларах, в рублях за прошедшие 7 лет доходность бы была еще больше. Так, что надо пускать НПФ в венчуры, но осторожно. В Штатах многие крупные институциональные инвесторы, в том числе пенсионные фонды, инвестируют по такому принципу, и соотношение риск/доходность у них оптимальные.
— Блокчейн изменит будущее? Как? Почему мы не видим результатов его в нашей стране?
Обязательно изменит. Технологии меняют мир постепенно, это длительный процесс. Apple только выпустило новый IPhone XS, кажется, он всего лишь немного лучше предыдущего. А если сравнить его с тем, который был 5 лет назад? Разница огромная. Так и тут. Плюс — как раз здесь очень много регуляторных вещей, без решения которых внедрение блокчейна в некоторые отрасли невозможно. А чиновники никогда не могут двигаться быстро.
— Не боитесь ли, что регуляторы «похоронят» многие проекты, подобные Telegram, в погоне за сохранностью персональных данных, обеспечением безопасности и т.п.?
Это всегда борьба и баланс. Конечно, это будет ухудшать позиции проектов, так же как блокировка «Телеграмма» ударила по его росту в России.
Но чем жестче регулирование, тем больше желания его обойти. Кто-то погибнет, но тем сильнее будут выжившие.
— В декабре 2017 года ваш фонд заявлял о создании нового фонда с капиталом $60 млн для инвестирования в технологии блокчейна. Какие сделаны инвестиции? Почему?
Мы сразу сделали минифонд внутри большого TMT Investments. Инвестировали в две китайские криптобиржи, по которым уже частично вышли с хорошим плюсом и вложились в несколько инфраструктурных проектов. Считаем, что инфраструктурные проекты дают отдачу быстрее всего на этом этапе.
— Ранее сообщалось о планировании ICO TMT Crypto Fund на март 2018 года. Как продвигается этот проект? Сколько привлекли или планируете привлечь? От кого?
Прошли все сложные юридические процедуры. Зарегистрировали управляющую компанию и фонд. Теперь согласовываем юридические документы с инвесторами. У нас есть ряд крупных, преимущественно иностранных инвесторов. Также основатели вкладывают свои средства. Никаких имен и цифр мы пока не раскрываем.
— Лично вы в какие бы кажущиеся сейчас фантастическими технологии верите?
Верю в летающие робомобили, космический туризм, переселение людей на другие планеты, нанороботов, превращение человека в новый биологический вид, возможность воскрешения человека, регенерацию и многое другое.
— По медиа не скучаете? Планируете ли инвестиции?
Скучаю. Там ежедневный драйв. Всегда что-то происходит. У фонда бывают недели, когда ничего не происходит, ты просто ждешь информацию. Сделать новое популярное медиа не очень сложно — очень сложно сделать его прибыльным. Рынок другой, потребление медиа другое, регулирование другое. Мы смотрим на этот сегмент, но не решаемся делать что-то новое. Может, через несколько лет.