Цивилизация
В понедельник комитет Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам обсудит поправки к действующему законодательству, направленные на деофшоризацию российской экономики, противодействие финансированию терроризма и легализации преступных доходов. Об этом сообщил глава комитета Сергей Рябухин.
Из готовящихся законодательных новаций самая революционная – введение конфискации имущества за налоговые преступления.
Сейчас налоговые преступления (ст. 198 и 199 УК РФ) под конфискацию не подпадают. Налоговый уклонист, даже если он не заплатил налоги со своих доходов на приличную сумму, может не опасаться, что у него отнимут имущество. Сенаторы намерены поправить УК в этой части. Поправки придется вносить также в Налоговый и Бюджетный кодексы.
Сенаторы считают, что распространение нормы о конфискации имущества на налоговые преступления поможет деофшоризации российской экономики. Подготовлено несколько законопроектов, направленных на решение проблемы вывода средств в низконалоговые юрисдикции с использованием методов агрессивного налогового планирования и прямого нарушения действующего законодательства, добавил Рябухин.
Предусматривается также расширение в Уголовном кодексе списка способов уклонения от налогов. В НК предлагается включить понятие необоснованной налоговой выгоды.
Кроме того, в Бюджетный кодекс потребуется внести изменения, предусматривающие обязанность раскрытия информации о конечных получателях бюджетных средств и запрет выдачи гарантий нерезидентам России, отметил глава комитета.
По его данным, в структуре внешнеторгового оборота России 42% — это торговые операции, проходящие через офшоры. Цена вопроса — 10 трлн руб. Только на Кипре зарегистрировано 170 тыс. российских компаний.
«Налоги должны уплачиваться в той стране, где формируется прибыль, — этого принципа придерживаются все страны, для которых актуальна проблема офшоров», — уверен Рябухин.
В конце прошлого года президент Владимир Путин в ежегодном послании заявил о необходимости деофшоризации российской экономики. В частности, он предложил лишить государственной помощи отечественные компании, работающие в иностранной юрисдикции, а бенефициарам российских компаний, зарегистрированных за рубежом, уплачивать налоги в России.
В январе к делу деофшоризации подключилось Министерство финансов. Минфин предлагает ввести в юридический оборот такие понятия, как «налоговое резидентство», «фактический получатель дохода», а также «контролируемые иностранные компании». Минфин предлагал также ввести институт резидентства для юридических лиц, что позволило бы требовать от компаний-резидентов уплаты налогов с доходов, полученных в любой стране мира, а не только в России.
Вслед за исполнительной властью Госдума внесла в повестку весенней сессии рассмотрение пяти законопроектов по деофшоризации, теперь к этой теме подключились и сенаторы. При подготовке законопроектов они намерены учесть мировой опыт по применению налога на операции с офшорными компаниями. Похожий налог действует в 11 европейских государствах и в США, в Белоруссии.
Институт конфискации имущества активно лоббирует глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Он выступает за то, чтобы ввести и в УК норму, которая бы предусматривала возможность конфискации имущества у добросовестного приобретателя, например у родственников осужденного.
СК может получить право самостоятельно, без привлечения инспекторов налоговой службы возбуждать дела по налоговым преступлениям. Соответствующий законопроект, внесенный президентом, был принят в первом чтении Госдумой в декабре 2013 года. В 2011 году Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, разрешил возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям только с санкции налоговых органов и после проведенной ими проверки. Будучи премьером, Медведев предостерег законодателей от принятия закона, возвращающего следователям право возбуждать дела по неуплате налогов. «Навозбуждать можно все, что угодно», — сказал Медведев, намекая на возможные злоупотребления следователей. Путин в ответ заявил, что не согласные с его точкой зрения по законопроекту отправятся «в экспертное сообщество», как это было с бывшим главой Минфина Алексеем Кудриным.
Это не первая попытка парламентариев ужесточить наказание по налоговым преступлениям. В Госдуме прошлого созыва группа депутатов предложила восстановить в УК ст. 52, конфискацию предлагалось возродить как отдельный вид наказания. Аналогичная норма действовала в СССР и в лихие 90-е, отменена она была в 2004 году. Даже если сумма ущерба, например, по недоплаченным налогам была незначительной, ст. 52 позволяла конфисковывать все имущество, нажитое «непосильным трудом». Но эта идея не была поддержана депутатами.
Сейчас власть не делает попыток вернуть норму о конфискации всего имущества осужденного, но пытается максимально расширить составы преступлений, по которым возможна конфискация. Ранее обсуждалась идея распространить конфискацию имущества на 47 видов преступлений, в числе которых экономических и налоговых только 13.
Расширение списка способов уклонения от налогов вполне в русле практики развитых стран, отмечает Валерий Тутыхин, партнер юридической фирмы John Tiner & Partners. «При всей жесткости налогового законодательства до американской жесткости российскому налоговому праву еще далеко», — говорит Тутыхин.
Но конструкция поправок, предложенная сенаторами, не вполне понятна, отмечает Тутыхин.
«Сейчас, если уклониться от налогов, недоплаченную сумму налогов (плюс штрафы) все равно придется внести в бюджет. Нет денег — будут продавать с молотка другое имущество, чтобы покрыть налоговый долг. Конфисковать больше, чем сумма недоплаченных налогов, нельзя, а недоплаченные налоги и так можно взыскать, без конфискации», — говорит Тутыхин.
Что касается терроризма, то имущество, предназначенное для финансирования терроризма, и так уже по УК РФ подлежит конфискации. Поэтому ничего нового в предложениях сенаторов нет.
Ничего нового, может быть, и нет, согласен Вячеслав Леонтьев, управляющий партнер адвокатского бюро «Леонтьев и партнеры». Но если поправки примут и к тому же можно будет возбуждать уголовные дела по налогам без расследования самих налоговиков, то Следственный комитет будет работать эффективнее Федеральной налоговой службы. «Правоохранители будут собирать «налогов» с предпринимателей больше, чем сами налоговики. По той причине, что угроза уголовного преследования с конфискацией имущества, исходящая от людей в погонах, заставит бизнес «доплачивать» в бюджет гораздо больше, чем это бывает сейчас», — говорит Леонтьев.
Получив право применять конфискацию к налоговым уклонистам, следователи будут на глазок, «по понятиям» определять сумму ущерба, нанесенного государству, и понуждать бизнес покрывать долг в двойном и тройном размере. «После опустошения казны в связи с проведением Олимпиады в Сочи и грядущих Паралимпийских игр наполнение казны усилиями силовиков более чем актуально», — считает Леонтьев.
Если опыт силовиков по борьбе с налоговыми преступлениями окажется успешным, у властей будет соблазн вернуть конфискацию имущества по-советски, как меру наказания, то есть вне связи с суммой преступного дохода или ущерба. «Но это будет кардинально противоречить основополагающим принципам, которые закреплены международными договорами, которые признает Россия. Речь идет, например, о Европейской конвенции о защите прав и свобод. Современное международное гуманитарное право не допускает непропорциональных наказаний», — уточняет Тутыхин.
Эксперты единодушны во мнении, что принятие такой нормы закона, как конфискация по налоговым преступлениям, только ускорит бегство капитала из России.
