Цивилизация
История Генри Форда Первого обычно ассоциируется со сплошным успехом. Первый конвейер, первый массовый автомобиль, первый массовый трактор... Миллион направо, миллион налево, куда Генри плюнет — там и успех. Не жизнь — мёд.
На самом деле история бизнеса Генри простиралась от одной напасти до другой. Среди них были кризис ликвидности, провал спроса, Великая депрессия, социальные беспорядки и даже Первая мировая война. И Генри успел всыпать каждой из напастей по такое число, что последние старались не попадаться ему на глаза вновь.
Ещё в самом начале бизнес-карьеры Генри успел дважды обанкротиться — Ford Motor была уже третьим по счету фордовским предприятием.
Мало того, первые партии автомобилей Форд вообще продавал фактически вне закона. В Америке существовал автомобильный синдикат, построенный на т. н. патенте Селдена. Юрист мистер Селден ещё в начале 90-х годов XIX века умудрился запатентовать конструкцию автомобиля и получал роялти со всех продаж авто в США. Форд проигнорировал патент, утверждая, что он построил авто раньше Селдена. Клиентам Форда синдикатчики грозили судом за приобретение его авто, и тогда он начал выдавать покупателям страховой полис, гарантировавший их судебные издержки за счет фонда в 12 миллионов долларов. Никаких миллионов у Форда тогда не было, фонд существовал только в его воображении, но покупатели верили, да и враги тушевались. Селдена вскоре укротили, так что судиться не пришлось. Форд вздохнул спокойно и начал собирать миллионы на своих «жестянках».
Для начинающего бизнесмена все произошедшее с ним до сих пор могло показаться кругами ада, но на самом деле подобными мелочами судьба явно готовила Генри к настоящим испытаниям.
Уже в начале 20-х годов Форд пережил... кризис ликвидности, да такой, что это оставило отпечаток на его образе жизни навсегда.
Не секрет, что Форд с ходу взял на своих «жестянках» «Форд-Т» многие миллионы, но в Америке двадцатых скоросколоченными состояниями было никого не удивить. Элита нуворишей не любила, но и не гнобила. Однако вместо того, чтобы приобщаться к гольфу и ваннам с шампанским, вместо того, чтобы подсаживаться на краешек стула к бывалым американским толстосумам, Форд посвятил себя новым общественным безобразиям. Он стал платить рабочим столько, что нормы заработной платы, установившиеся в Америке, были абсолютно опрокинуты. Братья Додж даже пробовали судиться с Фордом, обвиняя его в своих издержках. Но, главное, новации Форда были столь успешны, что он стал распоряжаться весомыми финансовыми потоками уже в национальном масштабе. Стерпеть это было бы унизительно для «коллектива»...
В начале двадцатых годов XX века в США случился небольшой откат в процветании в виде кредитного кризиса. Некоторые эксперты подозревали и подозревают, что весь тот кризис придумали на Уолл-стрит. Так или иначе, когда деньги потребовались и Генри Форду, американские банки выставили ему условия, суть которых сводилась к превращению его компании в публичную и принятию кредитов на таких условиях, которые позволяли бы Уолл-стрит дернуть его за нитки, если что. Порука на Уолл-стрит была круговой: деньги Генри не мог дать ни один банк, даже если бы захотел.
Среди тех, кто тогда припер Генри к стенке, были и некоторые банки-«герои» последней паники 2008 года.
Однако они не знали, с кем связались. Форд придумал собственную финансовую схему — по-крестьянски простую. Генри убедил прокредитовать себя своих же автодилеров, причем под залог будущих поставок машин. Дилеры у Форда были не пафосные, их было много, и они были рассредоточены по стране. Уолл-стритом они не управлялись, а если и представляли его обитателей, то чаще в белых тапочках.
Кризис был неглубокий, американцы были богаты, так что Форд быстро расшил все платежи, оставив финансовых олигархов с их амбициями наедине. Но происшедшее произвело такое впечатление на Генри, что с тех пор он окружил свое семейство всесильной охраной и искренне верил, что при первом же случае его убьют.
Однако супостаты больше не стучали в его двери, а вот проблемы рынка вломились к нему довольно быстро. В 1927 году Форд решил сменить бессменный «Форд-Т» на модель «Форд-А». Увы, новая машина не пошла, а на нее было поставлено почти всё: если не считать дорогих «линкольнов», тракторов и грузовиков, империя Форда больше ничего и не делала. Мало того, штампы, станки и компоненты под новую модель производились также в рамках империи Форда. В итоге все неприятности от провала «А» осыпались на голову Генри. Может быть, трудности Форда были и не смертельны, но, учитывая его отношения с банками, все могло окончиться плохо.
Если рынок не принимает новую модель, нужно найти новый рынок. Так родилось неожиданное стратегическое партнерство с Советской Россией. Из-под полы приторговывали с Москвой многие, но на передачу России целой отрасли экономики никто пока не решался. По контракту Форд умудрился сбыть Советской России свой «прошлогодний снег» — произвести полностью укомплектованный завод под модель «А».
Впрочем, машина эта (будущий ГАЗ-А) была вполне качественной, а завод вполне современным. Форд же амортизировал все расходы на создание линий под «Форд-А».
И очень вовремя: 23 октября 1929 года рухнула Нью-Йоркская биржа. Последовала глубочайшая депрессия, названная Великой. Многие автофирмы разорились. Дешевые «форды» по-прежнему раскупались, а вот дорогим «линкольнам», выпускавшимся фирмой, пришлось туго. И тогда под дорогущим брендом Lincoln Форд в 1936 году представил сравнительно недорогую обтекаемую машину, словно облитую патокой. Её формы причудливо сочетали мягкую округлость линий и острые углы, сбоку могло показаться, что перед вами небольшой эсминец — острие капота было сродни носу корабля. Zephyr (так называлось авто, и что-то нежно-кондитерское в нем безусловно было) имел двигатель V12 объемом 4,4 литра и являлся первой серийной американской моделью с несущим кузовом. Он стоил всего $1,275 — вдвое дешевле самого дешевого из Lincoln KA (а Ford V8 — прототип «эмки» — и вовсе стоил $500). К 1939 г. было продано более 29 тыс. машин — совсем неплохо для марки «люкс». Zephyr стал достойным флагманом модельного ряда Форда, с которым его эскадра вышла из Великой депрессии с честью.
