Цивилизация
Запрос, в первую очередь, направлен на сокращение числа компаний ОПК США до двух, которые затем и будут бороться за право создать перехватчик. В будущем он станет ядром американской противоракетной обороны. Об этом пишет Defense News.
Соответствующие предложения должны быть представлены 31 июля этого года, но в агентстве по противоракетной обороне США (MDA) отмечают, что в этом графике могут быть некоторые неясности и возможные сдвиги из-за продолжающейся пандемии коронавируса COVID-19.
Для реализации программы противоракеты нового поколения (Next-Generation Interceptor, NGI) американские военные запросили в 2021 финансовом году $664,1 млн. В рамках пятилетнего бюджетного плана на эти цели предполагается потратить $4,9 млрд.
Представитель MDA Марк Райт назвал этот запрос «жизненно важным шагом вперед в проектировании, разработке и использовании лучших возможностей Пентагона и американской промышленности для чрезвычайно важной цели защиты континентальной части США».
«Примечательно, что намерение заключить два контракта для одновременной разработки проекта NGI способствует здоровой конкуренции между двумя командами подрядчиков за производство наилучшего варианта NGI в кратчайшие сроки», — добавил Райт.
В августе 2019 года Пентагон принял неожиданное решение отменить программу Redesigned Kill Vehicle, и глава научно-исследовательского отдела минобороны США Майк Гриффин заявил, что не хочет продолжать тратить средства на программу с фундаментальными техническими проблемами.
Противоракета системы ПРО США наземного базирования («Ground-Based Interceptor», GBI) первоначально комплектовалась так называемым заатмосферным перехватчиком (Exoatmospheric Kill Vehicle, EKV), который мог поразить моноблочную головную часть межконтинентальной баллистической ракеты противника. EKV осуществлял поиск цели по тепловому следу, рассчитывал траекторию собственным вычислителем и корректировал свой полет реактивными двигателями. Планировалось, что он выйдет на цель с точностью до нескольких миллиметров и уничтожит головную часть МБР путем кинетического удара («hit to kill»).
Затем в системе ПРО США наземного базирования предполагалось использовать разделяющиеся кинетические перехватчики (Multi-Object Kill Vehicle, MOKV) для работы по разделяющимся головным частям МБР. Планировалось, что каждый носитель (GBI) будет нести комплект из шести MOKV, которые будут наводиться собственными сенсорами и корректировать траекторию своего полета.
Однако постоянные проблемы, связанные с EKV и MOKV, заставили Агентство противоракетной обороны США приступить к разработке принципиально нового перехватчика — Redesigned Kill Vehicle (RKV). В некоторых источниках RKV называют EKV CE-III.
Но в августе 2019 года неудача постигла и это направление совершенствования системы ПРО США — было принято решение о закрытии программы создания перспективных кинетических перехватчиков RKV, предназначенных для перехвата межконтинентальных баллистических ракет вероятного противника, и разрыве соответствующего контракта с корпорацией Boeing стоимостью более $1 млрд.
Пентагон решил, что больше не будет вкладываться в развитие противоракет и перехватчиков этого типа наземной системы противоракетной обороны на маршевом участке полета (Ground-based Midcourse Defense, GMD), а сосредоточится на создании ракет-перехватчиков следующего поколения (NGI), которые, как предполагаются, станут частью той же системы GMD.
Критики подобного решения (отменить RKV) и начать заново создание совершенно новой противоракеты выражают обеспокоенность по поводу возможных сроков разработки нового изделия, которые могут затянуться и продлиться после 2030 года. Но, выступая в марте этого года, глава MDA вице-адмирал Джон Хилл сказал, что столь долгое ожидание новых возможностей в сфере ведения вооруженной борьбы «неприемлемо для меня, как для руководителя программы».
Хилл сообщил, что как только от промышленности будут поданы соответствующие заявки, агентство сможет более реалистично оценить возможный график работы, а после того, как будет открыто финансирование, MDA будет отвечать за строгое соблюдение промышленностью всех установленных сроков создания новой противоракеты. При этом адмирал не исключил, что если это будет достигнуто, то график работы над перспективным изделием может даже сместиться и влево.
Наверное, не стоит слишком сильно иронизировать над тем, что в августе 2019 года в США закрыта программа создания перспективных перехватчиков МБР. Отрицательный результат — это тоже результат. Тут важно другое.
Американцы в ходе многочисленных испытаний убедились, что реализация программ EKV, MOKV, RKV сопряжена с фундаментальными техническими трудностями. Система ПРО, оснащенная подобными перехватчиками, так и не станет эффективной системой вооружения.
Что касается возможного облика американской перспективной противоракеты и тактико-технических требований к ней, то пока, кроме того, что в США принято решение о создании нового изделия, больше ничего не известно.
Никак пока в агентстве по противоракетной обороне США не обмолвились, каким образом они будут решать одну из важнейших проблем противоракетной обороны — проблему селекции целей, то есть выделения боевых блоков МБР на фоне ложных целей в составе сложной баллистической цели (СБЦ).
СБЦ, как известно, состоит из боевых блоков, ложных целей, станций активных помех, облаков дипольных отражателей, корпуса последней ступени (или ее осколков), ступени разведения и других элементов.
К примеру, в состав комплекса средств преодоления ПРО тяжелой межконтинентальной баллистической ракеты может входить 10 тяжелых ложных целей (ТЛЦ), около сотни надувных майларовых шаров, покрытых алюминиевой пудрой, большое количество дипольных отражателей (металлические стержни, алюминиевая фольга, стекловолокно), генераторы активных помех и др.
Технологии противодействия ПРО путем маскировки боезарядов ложными целями оказались много проще и неизмеримо дешевле, чем технологии селекции (распознавания) и отбора для поражения боевых блоков ракет из состава сложной баллистической цели.
Было установлено, что практически единственным более или менее эффективным и устойчивым способом селекции является использование естественных селектирующих свойств атмосферы (этот способ применяется в отечественной системе ПРО А-135).
Все другие возможные методы селекции оказались малоэффективными. Они давали какой-то результат только для несовершенных средств маскировки и были неустойчивы по отношению к технологическому прогрессу в совершенствовании этих средств. Возможности маскировки были и остаются практически неограниченными.
Кроме того, неясным остается момент, как в США будут бороться с маневрирующими по курсу и высоте боевыми блоками МБР, о чем ранее писала «Газета.Ru».
Ключевым отличием боевой стрельбы противоракетных комплексов ПРО от стрельбы зенитными управляемыми ракетами является то, что ПРК ведет стрельбу в упрежденную точку. То есть после захвата баллистического блока МБР противника многоканальной РЛС ПРО на автоматическое сопровождение траектория полета боевого блока аппроксимируется, вычисляется упрежденная точка и именно в эту область пространства наводится противоракета.
Главное — при этом в работу вычислительного комплекса ПРК закладывается гипотеза о прямолинейном и равномерном движении баллистической цели.
Однако если боевой блок начинает на траектории полета маневрировать по курсу и высоте, совершая так называемые «лягушачьи прыжки», эффективная работа боевого комплекса противоракетной обороны становится принципиально невозможной.
Если же к этому добавить маневрирующие боевые блоки, осуществляющие полет на гиперзвуковых скоростях (российская система «Авангард»), то это окончательно берет верх над любой системой противоракетной обороны.
Сегодня создать эффективную систему ПРО от противника, обладающего сравнимыми с обороняющейся стороной научно-техническим и экономическим потенциалом, невозможно. Стратегия сдерживания угрозой ответного или ответно-встречного удара баллистических ракет, наносимого по информации системы предупреждения о ракетном нападении, в этом случае выглядит куда более реалистичной.
Вместе с тем работы над перспективными системами противоракетной обороны являются в настоящее время отнюдь не напрасной тратой средств и ресурсов. В ходе разработок и испытаний вполне возможно выйти на какие-то прорывные решения, которые пока неизвестны. И в США, и в России это отлично осознают. И работы в сфере ПРО в обоих государствах считаются крайне важными, экономия на них может очень дорого обойтись впоследствии.
