«Руслана и Людмилу» Глинка написал в популярном для своего времени жанре волшебной оперы — феерии со всевозможными театральными чудесами: трансформациями оформления, превращениями персонажей, полетами, фейерверками, фонтанами и прочими эффектами. Однако нынешние постановщики «Руслана» в Большом театре — дирижер Александр Ведерников, режиссер Виктор Крамер, художник Александр Орлов, а также искусствоведы Евгений Левашев и Надежда Тетерина устроили трюк, до которого Глинка не додумался. Они объявили, что предлагают «принципиально новую музыкально-сценическую версию» шедевра, созданную на основе последних открытий российских музыковедов, «меняющих общепринятые представления об опере».
Дело в том, что авторитетный музыковед Евгенией Левашев, восстановивший по архивным источникам много старинной русской музыки, обнаружил неизвестные ранее рукописи Глинки в библиотеках Санкт-Петербурга, Берлина и Москвы. Среди них оказались первые варианты партитур «Руслана и Людмилы» и «Жизни за царя», а также автографы симфонических произведений, в том числе знаменитая «Камаринская».
Спору нет, неизвестные рукописи создателя русской симфонической музыки — находка бесценная. Однако не звучавших до сих пор произведений Глинки обнаружилось немного: пьеса «В память дружбы» и полонез на коронацию императора Александра Второго.
А в нотах «Руслана и Людмилы» и вовсе оказались неизвестными лишь пара десятков тактов в популярном рондо Фарлафа. Ни о какой перемене «общепринятых представлений об опере» речь вести не приходится.
Другое дело, что Большой затеял экстравагантное шоу-постановку в известном европейском жанре semi-stage (концертное исполнение с элементами театрализации). Питерский режиссер Виктор Крамер, известный постановками массовых действ и балов, разместил хористов в огромных трехгранных призмах, приподнял оркестр, а солистам отвел площадку на уровне рампы. Для дебютной работы в Большом результат можно считать удовлетворительным — режиссерское решение есть, а крупных просчетов лишь два. Во-первых, смещение певцов и оркестрантов с акустически оптимальных позиций сделало звучание глухим и плоским. Большой уже сталкивался с этой проблемой, пытаясь устраивать концерты на подиуме, но не отказал приезжим постановщикам в удовольствии наступить на те же грабли. Во-вторых, огромная сцена Большого располагает к тому, чтобы любое действо соотносить с критериями оценки театрального спектакля.
Поэтому сколько ни ссылайся на правила жанра semi-stage, как ни восхищайся лаконизмом оформления, от скуки это не спасает. Постановка выглядит не специфическим зрелищем, а неоправданно статичным спектаклем. К тому же его вокальная сторона предельно скромна.
Как ни странно, постановщики не пригласили участвовать в «Руслане» великолепного молодого баса Большого Михаила Казакова, получившего гран-при конкурса имени Глинки именно за исполнение партии Фарлафа. В труппе театра есть несколько блестящих колоратурных сопрано — Лариса Рудакова, Лолита Семенина, Карина Сербина и другие, буквально созданные для партии Людмилы. Но исполнить ее приглашена Екатерина Морозова, обладательница скромного голоса, работающая во второстепенном венском театре. Лишь одна примадонна Большого — Мария Гаврилова (Горислава) — заметно выделялась среди коллег эмоциональным и красочным в тембровом отношении пением.
Впрочем, в премьерный вечер все эти детали отступили на второй план. Их заслонил главный эффект: присутствие Владимира Путина в центральной ложе, оказавшегося в этот вечер главной Головой в зале. Саму же поющую Голову традиционно изображал хор, и можно только поблагодарить постановщиков за то, что они не слишком отвлекали внимание публики от созерцания живого президента. Ну а после того как спектакль был ему продемонстрирован да еще записан некоей зарубежной аудиофирмой, уже нет смысла подвергать публику четырехчасовому томлению.