Цивилизация
Освободившийся из тюрьмы на прошлой неделе по УДО Илья Фарбер провел в Москве первую пресс-конференцию. «Мне звонили разные журналисты, задавали одни и те же вопросы, я подумал, что лучше устроить встречу и ответить на все вопросы», — пояснил он. Впрочем, ажиотажа это мероприятие не вызвало. Перед прессой московский художник и бывший сельский учитель появился в ярко-голубой рубахе свободного покроя романтического стиля со шнуровкой на груди, наподобие той, что была на нем, когда он покинул стены следственного изолятора.
Свою речь Фарбер начал с благодарностей тем, кто его поддерживал все это время и писал письма. По его словам, письма приходили из разных стран, в частности из США, Франции, Испании, Германии, Украины. «Все эти пять-шесть дней после выхода из тюрьмы сын берег меня от интернета. И, вообще, некогда было заняться собой, поэтому я прошу прощения, что буду долго формулировать мысль», — сказал он, пояснив, что чувствует себя так, как будто из СИЗО сразу направился на пресс-конференцию.
Отвечая на вопросы, Фарбер заявил, что не собирается заниматься правозащитной деятельностью.
«Я не собираюсь начинать карьеру правозащитника», — сказал он. При этом заверил, что будет стараться помогать людям и «делать все, что от него зависит». Фарбер также сообщил, что его не интересует и карьера политика. «Политическая карьера — это борьба за власть. Мне не нужна власть, и я не буду за нее бороться», — объяснил Фарбер. Впрочем, о своих планах на будущее бывший заключенный высказывался уклончиво.
— На данный момент у вас есть в планах отъезд за границу? — спрашивали журналисты.
— На данный момент я собираюсь ответить на все вопросы, — отвечал он.
Но больше всего журналистов интересовало, как Фарбер относится к тому, что многие восприняли негативно акцию, которую он провел возле СИЗО в день освобождения: его сын Петр тогда бросил ему под ноги россыпь офицерских звездочек с погон, и отец прошелся по ним. Художник отметил, что эту сцену его сын «здорово» придумал.
«Я считаю, что это достойный поступок. Я считаю, что это красивый поступок и очень важный в настоящее время в нашем обществе, — ответил Фарбер. — Как-то в головах людей сместились понятия.
Считается, что ради этих звездочек надо жить, ради этих звездочек некоторые говорят, что даже убивали. Это говорит о том, что есть нарушения в головах у людей.
Выявляется болезнь. Это значит, что такой поступок действительно очень своевременный, если такая реакция, если люди разделились на тех, кто считает, что звездочки ценнее, чем человек». По его словам, после той акции на электронную почту его сына поступило очень много угроз.
Фарбер заявил, что будет добиваться своего оправдания. «Правда, я думаю, что в России это не получится», — сказал он, добавив, что, скорее всего, обратится в Европейский суд по правам человека, «в котором справедливость восторжествует».
О времени, проведенном в СИЗО, Фарбер высказался позитивно.
По его словам, там он смог поправить свое здоровье. «У меня была возможность в СИЗО восстанавливать сломанный позвоночник. Незадолго до того, как я оказался в СИЗО, я попал в ДТП и повредил позвоночник в двух местах, — сказал он. — Здесь мне было бы труднее восстановить позвоночник».
После этого Фарбер обрушился с критикой на журналистов, которые «придумывали за него историю». Так, ему не понравилось, что его называли «сельским учителем», что деревню Мошенка, где он руководил сельским клубом, называли то поселком, то селом. Он подчеркнул, что произносить «Мошенка» следует, делая ударение на первый слог, так как это уменьшительно-ласкательное от слова «мох». Фарбер отметил, что хотел бы переименовать деревню в Мошенка-на-Мшене, пояснив, что Мшена — это река рядом с деревней (наподобие названий французских городов. — «Газета.Ru»). По его словам, местный краеведческий музей эту идею поддержал.
При этом он не хочет вернуться туда, так как боится, что вслед за ним в эту деревню понаедут журналисты.
По мнению художника, журналисты сделали из него бедного сельского учителя, а когда этот образ не соответствовал другим фактам (ездил в деревню каждые два-три дня и много тратился на бензин), выдумали, что он вообще проживал в ней. О том, как же было на самом деле, Фарбер пообещал написать, так как это «долго рассказывать». Затрудняет реализацию его планов только то, что он пока не нашел издание, в котором бы захотел опубликовать свою статью.
«Вы торопитесь. Это так заметно, — обратился он к журналистам. — Вы заблуждаетесь, что находитесь на свободе». На месте корреспондентов, отметил Фарбер, он бы не спешил, перепроверил историю и нашел бы возможность передать статью человеку, о котором пишет, чтобы тот поправил неточности. «Журналисту не хватает неторопливости, ответственности», — сказал художник. Когда ведущая заметила, что именно благодаря журналистам его история приобрела общественный резонанс и он вышел на свободу, Фарбер поблагодарил журналистов, включая и тех, кто допускал неточности.
