Цивилизация
— Какой, по вашему мнению, будет фигура нового посла в России? Майкл Макфол — политический назначенец, вы были карьерным дипломатом. Кого на сей раз предпочтет американская администрация в качестве представителя своих интересов в России?
— Я не знаю, кто займет этот пост в будущем, но традиционно в Москву приезжали карьерные дипломаты. У карьерного дипломата есть много качеств, которые он может задействовать на этой должности. Он сфокусируется не на каких-то новых инициативах или новых поворотах политики, а займется теми отношениями, которые уже сложились, и сделает все возможное, чтобы не упустить возможности для продуктивного сотрудничества. Карьерный дипломат, который знает, как работает правительство, незаменим в этих вопросах.
— Нет ли у вас ощущения, что в Белом доме были не очень удовлетворены тем, как выполнял свою миссию именно политический назначенец?
— Посол исполняет три роли. Первая — представитель президента США при правительстве России. Вторая — администратор всех американских программ в стране и руководитель посольства. И третья роль — это объяснять, что такое Россия, в Вашингтоне.
С первыми двумя ролями хорошо справляются карьерные дипломаты, но насколько налажены у посла отношения с президентом и какой у него уровень доступа — это все зависит от конкретной персоны. Роберт Страус (посол США в Москве при Джордже Буше-старшем. — «Газета.Ru») был настоящей политической фигурой и имел очень хорошие отношения с президентом и госсекретарем, что позволяло ему добиваться того, чего не мог бы добиться профессиональный дипломат.
В мое время и в середине 90-х годов карьерные дипломаты добивались многого, потому что они могли и объяснить Россию США, и России разъяснить американские реалии, и были способны хорошо управлять правительственными программами.
Я думаю, что карьерный дипломат будет хорошим выбором, можно найти и политического назначенца, но он должен знать, как работает правительство.
— Российская дипломатическая школа несильно изменилась с тех пор, когда вы были послом в Москве. Что для вас было самым тяжелым в работе посла и что, как вы думаете, является таковым для любого посла США в России?
— Россия по-прежнему ждет дипломатов, которые будут работать с правительством страны, такими ведомствами, как МИД и Министерство обороны. В то же время я считаю, что очень важно говорить со всеми слоями российского общества. Я общался и с бизнесменами, и с оппозицией, ездил по России и разговаривал с людьми, и я понял, что это очень эффективный способ объяснить в Вашингтоне, что происходит в России.
Отмечу, что попытки российского правительства ограничить контакты посла Макфола с людьми очень затрудняли его работу, я с таким не сталкивался и думаю, многие мои предшественники тоже.
В этом случае и российская сторона теряет возможность диалога с тем, кто может объяснять американскую политику и процессы, которые происходят в США.
— Вы полагаете, что, будучи достаточно ярким человеком, Майкл Макфол не смог найти некого баланса в общении с российскими официальными лицами?
— Я думаю, что каждый посол должен понять, что он публичная фигура. И то, как и что он говорит, — это не его личная позиция, а официальная позиция. Поэтому от того, как эти слова будут интерпретированы, зависит то, насколько он будет эффективен в проведении политики Соединенных Штатов. Важно учитывать, что посол — представитель президента и правительства США, и если он не очень хорошо исполняет свои обязанности и неэффективен в донесении позиции своей страны, то он обычно не остается надолго своем посту.
— Администрация Барака Обамы может столкнуться с проблемами при согласовании кандидатуры нового посла в конгрессе?
— Я надеюсь, что нет. По моему мнению, карьерный дипломат будет быстрее утвержден в этой должности, чем, например политическая фигура, но наверняка сказать трудно. Надеюсь, задержки не будет и кандидатура нового посла будет найдена в короткие сроки. Это очень важно, так как дипмиссии нужен руководитель.
— Как вы сейчас оцениваете российско-американские отношения, насколько удалась «перезагрузка»?
— Я думаю, что «перезагрузка» достигла целей, которые были перед ней поставлены.
Был подписан договор СНВ-3, активизировалось сотрудничество по Афганистану, Россия стала членом ВТО. Но у нас нет четкого понимания, видения того, что мы хотим достигнуть в будущем.
США уверены, что сделали серьезные предложения о сокращении ядерных вооружений, экономическом сотрудничестве и пока не получили позитивного сигнала. Российская сторона говорит, что у нее другие приоритеты. У нас много разногласий — это и права человека, и вопросы гражданского общества. В то же время мы в ежедневном режиме сотрудничаем по очень многим проблемам: это сотрудничество в космосе, Афганистан. Работают образовательные, научные программы, студенческие обмены.
— Сможет ли новый посол США в России привнести какой-то элемент новизны в наши отношения?
— У меня пока нет ответа на этот вопрос, это будет зависеть от обоих правительств. Если у России не появится интереса искать новые пути развития отношений, это будет проблемой. Выступая перед Федеральным собранием, Владимир Путин сказал, что приоритеты для России сегодня — это развитие отношений не с Соединенными Штатами и Европой, а с соседями в «ближнем зарубежье». Россия для США — еще одна крупная держава, но есть и другие сферы интересов, такие как Ближний Восток и Юго-Восточная Азия.
Я недавно подготовил исследование на тему «что американские политики рассматривают в качестве угроз для США». Хорошая новость – Россия в этом списке не упомянута. В нем значатся терроризм, экономический кризис, радикализм на Ближнем Востоке. Правда, я не заметил, и чтобы Россию рассматривали как государство, которое может сыграть важную роль в разрешении этих проблем. Есть, конечно, международные проблемы, в разрешении которых мы сотрудничаем — конфликт в Сирии, иранская ядерная программа.
И есть еще много возможностей для двустороннего взаимодействия. Но когда первый порыв — не искать сотрудничества друг с другом, чтобы достичь какого-то результата, — это проблема.
