Цивилизация
— Прежде всего, хочется спросить о наиболее громком событии в шахматах за последние дни — о поведении Магнуса Карлсена в противостояниях с Хансом Ниманном и о демонстративном отказе чемпиона мира продолжать только начатые партии. Магнус объяснил свои действия, обвинив соперника в мошенничестве. Верите ли вы в это?
— Это впервые случилось с чемпионом мира, поэтому получило огласку. В «живых» топ-турнирах, наверное, такое произошло в первый раз. Но все отлично понимают, что проблема есть, особенно в онлайн-шахматах. Но я ведь уже не играю в шахматы, партий Ниманна я даже не видел, кроме того турнира. Я все-таки профессионал, могу оценить ситуацию. Иногда бывает, что игра настолько гениальная, что не похоже, чтобы человек сам играл. Здесь же просто очень неудачно сложилась партия для Карлсена, ничего сверхъестественного Ниманн не сделал. По конкретной партии у меня не возникло ощущения, что что-то не так. С другой стороны, наверняка Магнус знает больше. Надо вникать в ситуацию более серьезно.
Дело не в том, кто прав, а кто виноват — этого, наверное, мы никогда не узнаем. А в том, что проблема есть, и мне жаль, что она практически не решается, никто этим не занимается.
Я на сто процентов убежден, что возможность решить ее есть — да, это требует некоторых финансовых вливаний, по крайней мере, в «живых» шахматах. Еще 10 лет назад я разговаривал с соответствующим комитетом ФИДЕ, объяснил эту схему — не хочу раскрывать подробности, чтобы никто не узнал. Но схема не такая сложная, и она практически исключает возможности мошенничества.
— Справедливо, давать объективную оценку здесь действительно сложно…
— Дело в том, что Ниманн сам признал, что раньше мошенничал онлайн. Давайте говорить начистоту: таких много — намного больше, чем ловят, и все об этом отлично знают.
Но если человек жульничал онлайн, не означает автоматически, что он будет это делать вживую — просто потому, что это в разы сложнее. Нужны уже какие-то специфические средства.
В игре онлайн во всех турнирах принимаются какие-то меры, но это несерьезно, любой маломальский «профессионал» их легко обойдет. В «живых» турнирах должны быть уже другие меры. Но хочу сказать, что я презумпцию невиновности уважаю. И понимаю, что подозрения есть, но напрямую обвинять человека не стоит.
— Не могу не спросить об отказе Карлсена играть за мировую шахматную корону с Яном Непомнящим. Ожидали ли вы такого поворота событий? Многие даже делали ставки, откажется он или нет.
— Да, я ожидал этого. Мне кажется, что очень многое зависело от соперника. Когда стало ясно, что Ян выигрывает Турнир претендентов, я высказал точку зрения, что Магнус не будет играть. Если бы был другой соперник, он бы, может быть, и не отказался. Это мое мнение, конечно, Магнусу лучше знать.
— Как это, на ваш взгляд, может повлиять на дальнейшее развитие мировых шахмат? Случай пусть и не беспрецедентный, но все же очень громкий.
— Но он же не уходит из шахмат полностью. Я уверен, что он вернется в первенство мира, когда захочет это сделать.
Вопрос времени и кто будет чемпионом мира в тот момент. Конечно, ситуация нестандартная и непривычная, но все быстро привыкнут. Не думаю, что это сильно повлияет на имидж шахмат.
— Яну Непомнящему выпадает второй шанс побороться за титул чемпиона мира. В прошлый раз он потерпел сокрушительное поражение. В чем были его ошибки и как их избежать теперь?
— Я не хочу вдаваться в детали, чтобы не помогать сопернику. В целом, у него раньше не было опыта матча на первенство мира. А такой матч — это совсем другая история. Пока ты его не сыграешь, не поймешь. Мы с Яном говорили еще задолго до матча, я рассказал ему какие-то нюансы, поделился опытом. И сказал ему: «Забудь все, что было раньше, это совсем другой уровень». И другой уровень напряжения, и другой уровень соперника. Тут надо иначе играть. Может быть, он не до конца прислушался, может быть, решил, что я сгущаю краски. Но в итоге он все почувствовал на себе, и, хоть это оказалось болезненно, это был важнейший опыт. Сейчас, по крайней мере, он точно знает, чего ожидать, он через это уже прошел сам и многих ошибок не допустит. С другой стороны, сколько ты ни играй, ошибаться будешь все равно.
Но этот опыт, которого нет у его соперника, является очень серьезным плюсом. При прочих плюс-минус равных это, безусловно, делает его шансы выше.
— Все же ему предстоит играть не с Магнусом, а с другим оппонентом. Как вы оцениваете шансы Дин Лижэня навязать россиянину конкурентную борьбу?
— Борьбу он точно навяжет, будет примерно равный матч. Он второй шахматист мира и, безусловно, очень силен. Но все-таки это не Магнус. В своей лучшей форме Дин Лижэнь не слабее Магнуса, просто он очень редко показывает такую игру. У него появилась некоторая нестабильность. Лично я считаю, что три года назад он был безумно силен и мог бы на равных побороться с Карлсеном. Сейчас, на мой взгляд, он немного сдал, но все равно это шахматист высочайшего уровня. И если ему удастся убрать эту нестабильность, то он будет крайне опасным соперником. После Карлсена он сейчас самый опасный. Но у Яна, конечно, повыше шансы. Во-первых, за счет того, что он в принципе удачно играет с китайцем — это может быть важно в плане психологии. И, во-вторых, за счет опыта матча за первенство мира. А так, несомненно, это соперник очень достойный.
— Турнир претендентов в этом году вышел неоднозначным. С одной стороны, Непомнящий одержал убедительную победу, установив рекорд по очкам. С другой, многие эксперты отмечали неожиданно невысокий уровень игры его оппонентов. В чем, по-вашему, причина того, что острой борьбы не получилось?
— Я думаю, что было определенное стечение обстоятельств. Прошли отбор хорошие шахматисты, но, прямо скажем, не сильнейшие. Не играл Уэсли Со, который, безусловно, должен бы был выступать. Не было Аниша Гири, который сильнее половины участников Турнира претендентов. Так получилось. Можно ограничиться этими двумя фамилиями, а можно и другие назвать.
Состав получился средненьким для Турнира претендентов. К тому же, сказался период пандемии, многие были растренированы.
Шахматисты играли онлайн в блиц — это вредит классике, потому что начинаешь по-другому принимать решения, играть поверхностно. А классических турниров мало. Думаю, когда шахматный тур начнется по полной программе, люди разыграются и выйдут на прежний уровень. Так что, полагаю, причина невысокого уровня Турнира претендентов кроется в этих аспектах. Когда ты играешь один-два турнира в год, ты не наигран. В этом плане у Яна было преимущество, он все-таки играл матч на первенство мира — да, тяжелейший, но некоторые из участников Турнира претендентов вообще почти не играли в классику. Классика и рапид или блиц — это очень разные вещи, и это тоже сказалось.
— По словам французского гроссмейстера Лорана Фрессине, вы были в числе специалистов, которые готовили к Турниру претендентов Алирезу Фируджу. Можете ли рассказать об этом подробно?
— Это не совсем так. Алиреза со мной связался довольно давно. Мы с ним занимались около года, проводили сборы. А что касается непосредственно Турнира претендентов, только в самом начале были какие-то сборы, но в финальной стадии подготовки и в работе на самом Турнире я не принимал участия. Так что эта информация верна только наполовину.
— Почему у Фируджи, с которым Карлсен был бы готов сразиться за корону, практически ничего не получилось?
— Потому что все-таки ему еще рановато. Опыта не хватило, и, мне кажется, Магнус немножко подстроился под общую волну, когда говорил о соперничестве с Алирезой.
Объективно, Фируджа безумно талантливый, и он реальный претендент на то, чтобы играть матч на первенство мира — в будущем. Пока еще у него нет этого уровня.
Я знаю его и по совокупности причин не ждал, что он будет бороться за первое место. Но это вопрос времени: ему нужно еще два, может быть, четыре года, чтобы заматереть и получить опыт. По масштабу таланта он, безусловно, один из главных претендентов на титул в будущем.
— На днях истекла дисквалификация Сергея Карякина. Какими вы видите его дальнейшие перспективы? Сможет ли он вернуться на прежний уровень и вновь бороться за самые высокие позиции?
— Сможет, конечно. Сейчас всем непросто, потому что турниров мало. А тем более, когда был такой длительный простой. В любом виде спорта ты можешь тренироваться по восемь часов в день, но нужна практика. Наверное, не сразу он выйдет на свой уровень, но это вопрос нескольких месяцев, может быть, года.
— В 2019 году вы завершили карьеру и объясняли это тем, что потеряли искренний интерес к соревнованиям. Изменилось ли что-то с тех пор, не захотелось ли вернуться?
— Нет. Я иногда играю раз-два в году турниры, где все профессионалы, а я — этакий легендарный любитель. Играю в удовольствие, но профессионально — нет. Во-первых, возраст более чем серьезный. Во-вторых, нельзя же вернуться и нормально играть, не занимаясь. Надо вновь полностью запускать этот маховик — опять постоянные тренировки, поездки, сборы. Я уже на это не готов, желания играть часто и профессионально у меня нет.
— Вы входите в Консультативный совет ФИДЕ — в чем заключаются ваши обязанности?
— Они состоят в том, что иногда президент ФИДЕ Аркадий Дворкович, с которым мы друг друга давно знаем, хочет посоветоваться по каким-то вопросам относительно именно шахмат. Как, например, организовать цикл матча за первенство мира.
Думаю, что Виши Ананд, который тоже входит в совет, играет такую же роль. Просто мы как опытные люди с точки зрения профессионалов высокого уровня даем какие-то советы. Это именно консультативная роль.
— В одном из интервью после завершения карьеры вы рассказывали, что видите свой дальнейший путь в помощи талантливым детям. За счет чего вы решаете эту задачу?
— Во-первых, в образовательном центре «Сириус» проводятся сессии. Во-вторых, с момента, когда началась пандемия, стало проблематично часто собираться. Мой хороший приятель, глава крупной российской IT-компании, выразил желание из абсолютно искренних побуждений спонсировать онлайн-сессии. Мы их провели под десяток за эти пару лет с той же командой, которая работает в «Сириусе». Я читаю лекции, к тому же, мы приглашаем топ-игроков — например, Борис Гельфанд выступал с лекциями. Шахматы — такой вид спорта, что разница между работой онлайн и оффлайн не слишком велика. Конечно, лучше заниматься этим вживую, но может работать вполне квалифицированно и онлайн. Мы ориентированы, в основном, на ребят в возрасте 10-15, и многие наши мальчики и девочки успешно выступают, выигрывают первенства мира в своих категориях.
— Как, в целом, выглядит ваша жизнь после завершения карьеры? Почувствовали ли облегчение от того, что больше нет турниров, подготовок, разъездов?
— Суета, напряжение и нервы есть всегда, в любом случае. Я привык выкладываться по полной, когда занимаюсь чем-то серьезным. Моя деятельность с детьми или работа с Фируджей — все это серьезно. Просто произошла перемена: это другое напряжение и другая суета. Не могу сказать, что что-то поменялось кардинально, но всему свое время. В какой-то момент я понял, что становится физически трудно выдерживать нагрузки, осознал, что уже не могу постоянно претендовать на самые высокие места.
Может быть, десятку я бы держал с большим напряжением даже в нынешнем возрасте, но это мне уже не так интересно.
При этом не могу сказать, что моя жизнь сильно изменилась. Конечно, некоторое облегчение есть, потому что у профессионального шахматиста очень много работы, зачастую — монотонной и скучной.
— Вы рассказывали в интервью, что у вас достаточно спокойный круг интересов — общение с разными людьми, музыка, футбол и хоккей. Вы живете в Швейцарии — удается ли оттуда следить за российским спортом? Может быть, чемпионат России по футболу смотрите? Если да, то за кого переживаете?
— Конечно, слежу. Моя любимая команда — «Краснодар», давно за нее болею. Несмотря на все происходящее с клубом, они молодцы, держатся. Да, у них резко ослабился состав, но все равно находятся наверху, борются, как могут. Мне очень симпатична эта команда. К тому же, у меня хорошие отношения с Сергеем Галицким, я искренне уважаю и его как человека, и весь проект.
— На «Краснодар», как и на прочие российские клубы, как и на представителей других видов спорта очень повлияла масштабная изоляция России на международной спортивной арене. На ее фоне многие российские атлеты меняют спортивное гражданство, чтобы продолжать выступать. Существуют полярные мнения на этот счет: кто-то называет таких людей предателями, кто-то же считает, что это неизбежный шаг для спортсмена, который тренировался с самого детства ради того, чтобы иметь возможность выступать на международном уровне. Какой точки зрения придерживаетесь вы?
— Конечно, это не предательство. Я подобного не делал никогда, всегда играл за Россию — кстати, у меня нет второго гражданства, только российский паспорт. Для себя я никогда не видел оснований менять спортивное гражданство. Но есть разные ситуации. Можем взять фигурное катание или художественную гимнастику. У девочек всего несколько лет карьеры.
И если их не пускают на соревнования, все годы тренировок в детстве идут насмарку. Надо пытаться входить в положение спортсменов.
Если пускают под нейтральным флагом — человек, если хочет, может менять гражданство. Мне это не совсем понятно, но главное, что пускают. Мне вообще кажется, что надо быть добрее и пытаться понять людей. Я никого осуждать не хочу, у всех свои обстоятельства. У кого-то действительно карьера может рушиться из-за этого. Каждый делает то, что он хочет. У российских шахматистов, кстати, таких практически нет, а вот на Западе очень часто меняют федерацию, и никто их предателями не называет.