Цивилизация
За Салазаром стояла экономка
Профессор экономики и католик, антикоммунист, который считал фашизм и нацизм «языческой ересью», Антониу ди Оливейра Салазар пришел к власти в конце 1920-х и вытащил экономику нищей Португалии из затяжного кризиса. Получив широкие полномочия министра финансов, тихий профессор отодвинул на второй план военных, которые позвали его спасать страну, и смог законсервировать режим на 40 лет.
Антониу Салазар, 1939 год
Gamma-Keystone/Getty Images
Устойчивость диктатуры обеспечивала тайная полиция ПИДЕ, за годы правления Салазара отправившая в тюрьмы и концлагеря более 30 тыс. политических противников режима. Сотни человек были казнены — в основном коммунисты, социалисты и фашисты-синдикалисты (рассматривают синдикаты/профсоюзы как высшую форму организации трудящихся). Кроме того, диктатура установила тотальный контроль над СМИ и активно занималась манипуляциями на выборах.
Фактический лидер страны вел затворнический образ жизни. Известно, что он был очень привязан (платонически) к своей экономке доне Марии. Как и сам Салазар, она была родом из крестьян и поступила к нему на службу еще в 1925 году, за год до прихода будущего диктатора к власти.
Мария полностью отвечала за организацию быта диктатора — еду, стирку, выполняла функции его личного секретаря. С течением лет женщина стала де-факто вторым лицом в государстве — связующим звеном между Салазаром и остальными членами правительства. Так, дона Мария контролировала информацию, которая поступала к премьеру, а также решала, кого и в какое время примет Салазар.
Кроме того, политик регулярно расспрашивал свою экономку о жизни «простых людей», поскольку у нее было множество знакомых в разных слоях населения страны. Сама она закончила четыре класса школы, имела весьма консервативные взгляды. В целом экономка разделяла точку зрения Салазара на вопросы государственного управления, поэтому диктатор нередко разговаривал с собственным «отражением».
Известно также, что, несмотря на честность, любовь к труду и строгость, Мария была более мстительной, чем диктатор. Нередко она демонстрировала Салазару недовольство его поведением и могла даже отчитать его.
Антониу Салазар осматривает войска перед их отправлением в африканские колонии Португалии, 1950 год
Evans/Getty Images
В августе 1968 года, когда в африканских колониях португальской империи уже развернулось мощное национально-освободительное движение, 79-летний Салазар то ли неудачно поскользнулся в ванной, то ли упал с шезлонга. После этого престарелого экономиста разбил инсульт.
Доктора срочно его прооперировали, но пару дней политик провел в коматозном состоянии. Вскоре президент страны Америку Томаш подписал указ об отставке Салазара с поста премьера (тогда он занимал эту должность) и назначил главой кабинета министров верного сподвижника диктатора — профессора Коимбрского университета Марселу Каэтану.
Когда Салазар вышел из комы, все было как раньше. Так решила дона Мария.
«Бывшие министры должны были оставаться министрами, губернаторы — губернаторами, начальники [тайной полиции] ПИДЕ — начальниками ПИДЕ. Америку Томаш должен был приходить и рассказывать ему обо всем, что происходило в Португалии и колониях. <...> Если страна терпела его четыре десятилетия, она могла потерпеть и еще немного», — пиcал в книге «Диктатор, который умер дважды» итальянский журналист Марко Феррари.
Жизнь в отдельной реальности
Каждый день на протяжении двух лет, до самой смерти, перенесшему инсульт и кому экс-диктатору приносили выпуск ведущей газеты страны Diario de Noticias. Редакторы формировали газету специально для Салазара и публиковали вымышленные новости, из которых следовало, что профессор по-прежнему правит страной.
Антониу Салазар, 1966 год
Bettmann Archive/Getty Images
Летом 1969 года мир узнал, что Салазар живет в вымышленной реальности. Журналист французской газеты L'Aurore Роланд Фор приехал в Лиссабон, чтобы сделать интервью с Марселу Каэтану. Тот пригласил гостя на обед. За время беседы Каэтану ни разу не упомянул Салазара. Однако когда журналист попросил нового премьера о встрече с отставным диктатором, тот слегка рассердился: «Это я премьер-министр, а не он!»
Фор позвонил доне Марии и попытался договориться о встрече с ней, полагая, что шансы почти равны нулю. Но женщина разрешила ему прийти — при условии, что журналист не будет говорить о том, что Салазар отстранен от власти.
Как выяснилось со слов доны Марии, лечащий врач запретил Салазару много читать газеты, смотреть телевизор и слушать радио. «Ему все рассказывают друзья, которые часто его навещают», — сообщила экономка.
Фор и Салазар встретились в саду — экс-премьер сидел в кресле под деревом, укрытый желтым пледом, как всегда элегантно одетый — во фраке, галстуке и кожаных туфлях. Журналист был поражен, что португальский правитель был прекрасно осведомлен о последних событиях во Франции, например, что президента Шарля де Голля сменил Жорж Помпиду. Но он по-прежнему он был уверен в том, что правит Португалией. Это выяснилось, когда Салазар стал рассуждать о Марселу Каэтану.
«Каэтану умен и авторитетен, но он неправ, не желая работать с нами в правительстве. Как вы знаете, он не входит в состав правительства. Он продолжает преподавать юриспруденцию в университете и иногда пишет мне, рассказывая, что он думает о моих инициативах», — сказал Салазар французскому журналисту.
Кроме того, выяснилось, что окружение Салазара скрывало от него факт высадки американцев на Луну. Спустя час экономка прервала беседу. «Странная и драматическая ситуация, пропитанная нереальным величием этого шекспировского персонажа: короля, который не хочет умирать...», – вспоминал потом Роланд Фор.
Конец последней империи
Спектакль продолжался еще почти год. Как написал Феррари, «никто, абсолютно никто так и не сказал Салазару, что его роль отыграна… полуживой и полумертвый, продолжал подписывать бумагу за бумагой, давать советы министрам, жалуясь на отсутствие интереса с их стороны, проводить заседания правительства, давать аудиенции и рассылать депеши во все уголки империи… составлял планы, писал об Испании, о возможности возвращения Гибралтара в состав Португалии и о предоставлении автономии Экваториальной Гвинее».
В апреле 1970 года Салазар в последний раз выступил по телевизору. Голос 80-летнего старика дрожал и все в стране знали, что он уже два года как «умер» (то есть — ушел в отставку). Вторая, настоящая смерть, настигла Салазара летом того же года.
Между тем, премьер Каэтану, бывший для салазаровских элит компромиссной фигурой, «либералом» без поддержки у силовиков, который должен был стать марионеткой в руках консерваторов (для международного имиджа), развернул довольно бурную деятельность.
Он открыл страну для иностранного капитала, активизировал отношения с Европой, повысил расходы на социальные нужды и образование, ослабил цензуру, приказал тайной полиции умерить пыл. Кроме того, он предлагал предоставить автономию колониям и позволил вернуться в страну политэмигрантам.
Толпа в Лиссабоне приветствует лидера социалистов Марио Соареша после «революции гвоздик», 28 апреля 1974 года
Henri Bureau/Sygma/Corbis/VCG/Getty Images
Но косметические реформы не меняли сути государства. Перелом наступил в апреле 1974 года, когда в результате «революции гвоздик» начался демонтаж наследия диктатора — в стране установилась демократия, а африканские колонии получили независимость. Салазар же в 2007 году был признан по результатам телеголосования «Величайшим португальцем всех времен».