Цивилизация
Иван Козловский родился в 1900 году в селе Марьяновка недалеко от Киева. Его музыкальная карьера началась рано: уже в семь лет мальчик пел в хоре при Свято-Михайловском монастыре в Киеве, а в 15 лет участвовал в постановках Общества украинских актеров как хорист. Спустя 9 лет Козловский уже пел сольные партии в Харьковской опере, а в 26-ть получил приглашение в Большой театр.
Пробиться к верхам с первых же дней у певца не удалось: к концу 30-х годов его уволили из Большого за неуживчивый характер. Впрочем, Козловский не отчаялся — еще до увольнения он успел создать вне театра свой оперный ансамбль.
Именно он и принес начинающему певцу колоссальный успех.
Постепенно набирая популярность, оперный ансамбль Козловского привлек внимание и Иосифа Сталина, который со временем стал называть себя главным «козловитянином» страны. Ходили слухи, будто вождь часто развлекался тем, что бросал фразу: «Что-то давно мы не слышали нашего хохла», и Козловского немедленно везли в Кремль, нередко вытаскивая из постели среди ночи.
О том, как важна для певца распевка, никто не думал — нужно было петь здесь и сейчас, поэтому певец не на шутку боялся, что однажды из-за таких неожиданных концертов просто потеряет голос. По воспоминаниям приближенных к Козловскому лиц, однажды певец выступил и в роли слушателя: он отказался петь, сославшись на простуду, поэтому Сталин с Берией сами исполнили ему партию «Сулико».
Сталин сыграл в жизни Козловского большую роль: вернул его в театр на исключительных условиях, присвоил звание народного артиста СССР и наградил орденом Ленина. Именно с этого момента певец становится ведущим тенором Союза — сам Федор Шаляпин не раз говорил: «Здорово поет сволочь Козловский!».
Однако вместе со славой пришла и серьезная конкуренция — право Козловского оставаться главным тенором Большого театра оспаривал Сергей Лемешев, известность и зрительскую любовь которому принесла партия Ленского в опере Петра Чайковского «Евгений Онегин». Он исполнил ее 500 раз, в том числе и в день своего 70-летия.
Примечательно, что битва развернулась не только между певцами, но и между их фанатками — каждое представление «Онегина» в Большом театре превращалось в настоящую войну между двумя лагерями поклонниц.
«Лемешистки» поддерживали тенора Сергея Лемешева, «козловитянки» — тенора Ивана Козловского. При этом фирменным жестом лагеря «лемешисток» был демонстративный уход из зала после убийства Ленского – каждая из них всем своим видом показывала, что слушать тут больше нечего.
Более того, «козловитянки» и «лемешистки» становились настоящим стихийным бедствием во время спектаклей любимых певцов — в порядке вещей были 15-минутные овации в театре, девушки выпрыгивали из лож, осаждали своих кумиров в гримерках, приносили громадные букеты, преследовали своих кумиров повсюду и даже устраивали между собой драки «стенка на стенку», за что нередко попадали в милицию. Величайшим счастьем для любой истинной фанатки также считалась возможность заплатить гардеробщику, который за 200 рублей выносил калоши кумира, чтобы девушки могли в них постоять.
По словам очевидцев, в дни репетиций вокруг Большого театра их собиралась большая толпа, которая дружно спорила, из какой двери сегодня выйдет кумир. У поклонниц Козловского было ощутимое преимущество: он всегда входил и выходил в одну и ту же дверь.
«С этим, помню, был один курьезный случай. Однажды он приехал в Большой театр и, как всегда, вошел через служебный подъезд. Пока шел спектакль, рабочие начали класть у этого подъезда новый асфальт. Когда перед окончанием спектакля у этого подъезда стали собираться поклонницы Козловского, их предупредили, что асфальт не успеет остыть и потому певец выйдет через другую дверь. Но поклонниц это не убедило. «Мы знаем его привычки лучше вас», — заявили они и не расходились. Это смутило рабочих. Они куда-то сходили и вскоре начали делать помост из досок поверх подсыхавшего асфальта, по которому после окончания спектакля и вышел дед», — рассказывала в интервью «Независимой газете» внучка Ивана Козловского Анна.
Однако встречами около театра дело обычно не заканчивалось. Как отмечает в своем материале искусствовед и знаток творчества Лемешева Маргарита Смородинская,
главной целью настоящей «лемешистки» было встретить Лемешева и проводить до автомобиля. А потом срочным образом отправиться на улицу Горького, к его дому, и, если повезет, успеть увидеть его выходящим из автомобиля и проводить до подъезда.
«Они не кидались на своего кумира, не рвали его одежду на сувениры. «Лемешистки» просто следовали за ним в благоговейном молчании. Бывало, что кто-то из них падал в обморок от восторга», — рассказывает Смородинская.
В театральном сленге вскоре появилось даже специальное слово, которым обозначали поклонниц Козловского и Лемешева: «сыры» или «сырихи». По одной из версий, это слово это пошло от названия магазина, находившегося полвека назад на углу улицы Горького и Камергерского переулка, недалеко от квартиры Сергея Лемешева. В «Сыр» «лемешистки», круглосуточно дежурившие под окнами кумира, по очереди бегали греться, за что и получили прозвище, распространившееся потом на всех фанаток знаменитых теноров.
Согласно другой версии, поклонницы Козловского вычислили любимый сорт сыра певца, который он покупал в Елисеевском магазине. С тех пор они нередко приходили в магазин за этим сыром и массово его скупали.
Кстати, о «сырихах» не раз упоминалось даже в литературных произведениях: в частности, им посвятил одно из своих стихотворений Вознесенский. В 1993 году поэт написал «Исповедь «сырихи», отражающую истинные переживания преданных фанаток: «Бескорыстно лишь в нашем бреду абсолютное сердце «сырихи», что колотится в темном ряду».
Сердца поклонниц действительно принадлежали Козловскому и Лемешеву безраздельно. Они знали о своих кумирах все: начиная от адреса и заканчивая конкретными часами, когда кумир пройдет по дорожке в парке по направлению к дому.
Некоторые фанатки даже пытались залезть в окно квартиры Козловского по водосточным трубам — дело доходило до того, что приходилось вызывать пожарных, и снимать их. Как вспоминала внучка Козловского, одну даже пришлось смывать брандспойтом.
«Сыры» не стеснялись вмешиваться и в личную жизнь своих кумиров: они открыто демонстрировали агрессию по отношению к их женам. При этом доставалось больше избранницам Лемешева, которые менялись довольно часто.
Дочь Лемешева Мария вспоминала: «Они буквально теряли разум! Когда в Большом пел кто-то из тех, кого они считали конкурентом папы, эти женщины срывали спектакли, свистя и мяукая. А мою маму, оперную певицу Ирину Масленникову, они чуть не убили прямо на сцене, сбросив на нее с верхнего яруса два мешка медяков». Когда Мария начала ходить в школу, «лемешистки» преследовали и ее, забрасывая ребенка камнями.
Со временем у «сырих» появились даже предводительницы, которые имели больший вес, чем остальные. В театре «Современник», например, «сырами» руководила очень внушительных размеров женщина по прозвищу Базиль. Ее услугами, по рассказам очевидцев, пользовалось даже руководство театра: если на спектакль приходили важные гости, то Галина Волчек всегда приглашала Базиль и ее подопечных и предоставляла им ключевые места, чтобы артисты гарантированно могли услышать бурные овации после спектакля. Ходят слухи, что сами певцы привозили ей сувениры со всех гастрольных туров.
Преданные «лемешистки» и «козловитянки» не оставили своих кумиров даже после их ухода со сцены театра. Так, Козловский еще долгое время продолжал ездить по стране с концертами — а за ним и его верные «сырихи». Однажды в Сибири произошел курьезный случай, который наглядно демонстрирует искреннюю фанатскую любовь, иногда доходящую до абсурда. После одного из выступлений артиста у дверей концертного зала собралось столько влюбленных дам, что выходить было просто опасно. Дело решил спасти аккомпаниатор: он надел шапку певца, повязал поверх воротника шубы шарф, на «козловский» манер, взял его портфель и вышел к толпе. Обезумевшие фанатки тут же подхватили мужчину на руки и понесли. Все бы обошлось, если бы в определенный момент девушки не решили разорвать шубу псевдо-Козловского на памятные сувениры — тогда мужчина в испуге закричал: «Я не Козловский!», и тем самым спас себя от возможных травм.
Однако в преданном отношении «сырих» были и свои плюсы. После тяжелого расставания с любимой женой Козловский больше не женился и до конца дней жил один. Тогда ему на помощь пришли верные фанатки: они занимались хозяйством в его доме и ухаживали за стареющим певцом, хоть и сами уже были в возрасте.
