Цивилизация
— Какое положение сейчас занимает российская парковая культура в контексте общемировых трендов? У нас есть свой путь или мы повторяем западные тенденции?
— Был свой стиль у советского паркостроения, сейчас состояние «межеумочное». По большому счету есть две идеологии паркостроения. Это то, что называют французский стиль, — регулярный парк, или сад, английский стиль — нерегулярный, или природный. В этих двух парадигмах только и можно действовать. В пределах каждой парк может быть правильно спланированный, хорошо посаженный, ухоженный. В дореволюционной России и Советском Союзе были хорошие парки обоих типов. Паркостроение требует высокой квалификации. Сейчас с этим, к сожалению, довольно много проблем.
— Многие урбанисты ругают сложившиеся в России концепции освоения территорий: возведение многоэтажных «муравейников», которые почти никак не облагораживаются. Меняется ли эта тенденция? Каким должен быть подход к освоению территорий в идеале?
— Такая область человеческого бытия как ландшафтное планирование в густонаселенной Европе возникла давно, там этому уделяют огромное внимание. В пределах моего опыта ни один проект в Европе по сносу чего-либо или по созданию нового не обходится без самой серьезной проработки. Этим занимаются профессионалы. У нас это в основном профанировано, хотя и не всегда, бывают редкие исключения. Дети учат в школе, что территория России 18 млн кв. км. Земли — много, и жить таким китайским типом застройки совершенно необязательно. Парки отходят на последний план, хотя они должны быть в инфраструктуре на первом плане.
Мегаполисов в Европе всего три — Лондон, Париж и Москва. Сравните застройку нашей столицы с этими городами. Конечно, хочется сдвигаться в ту сторону — одноэтажная застройка с большими зелеными пространствами. Но пока этого нет. Даже в коттеджных поселках, где люди покупают себе частный дом, парков не хватает, хотя проживание за городом априори подразумевает наличие больших зеленых зон.
— В 2018 году в Москве создано и реконструировано более 80 парков. Как оцениваете итоги работы?
— Хорошо, что об этом стали думать и говорить и что-то делать. Ведь парки — это далеко не украшательство, это самая что ни на есть утилитарная вещь. Это и очистка воздуха, поглощение шумов, визуальное восприятие. Колышущаяся зеленая масса, на которую вы смотрите из окна квартиры, меняет весь ваш день. И совсем другое восприятие, когда вы ежедневно из окна наблюдаете шумную транспортную бабочку-развязку. А от этих «пейзажей» серьезно зависят и настроение, и работоспособность людей.
В московской практике паркостроения есть удачные примеры и неудачные, а есть и откровенно странные решения. В Зарядье, например, идея была отличная — представить всю природу России, но реализация оставляет желать лучшего. Многие моменты можно было просчитать, чего не сделано.
А если говорить в целом, то современный российский опыт я бы оценил на троечку.
— Что самое главное в обустройстве парков — деревья, цветы, фонтаны, спортивные, детские зоны? На что мало обращают внимания, а надо бы?
Доктор биологических наук, профессор кафедры биогеографии географического факультета МГУ, профессор РАН Алексей Бобров
«Газета.Ru»— Я могу сослаться на мировой опыт. В любом парке есть зонирование, но отталкиваться надо от цели и планируемого назначения парка. Если это Ботанический сад, даже такой большой и значимый как в Берлине, Лондоне (Королевские сады Кью), он все равно обязательно выполняет функцию городского парка. Даже эти научные учреждения зонированы. Есть, условно, детские зоны, есть прогулочные, есть территории для активного и пассивного отдыха. Их нельзя друг с другом смешивать. Если у вас лесопарк, большая часть территории которого предназначена для внутригородского экологического туризма, то это одна зона. А если вы в ней разбросаете, как горох, детские горки с ярко-красными перилами — это будет нонсенс, нарушение баланса.
Поэтому зонирование в парках обязательно. Например, отведенные места для общепита. Если это городской парк, места, где можно перекусить, должны быть, но опять же четко зонированы. Не должны стоять сосисочные по кустам. Такое, кстати, есть — в Сокольниках, например.
Но самое главное в любом парке - это, конечно, деревья и растения. В этом вопросе у нас традиции не очень хорошие. На Западе люди, которые занимаются паркостроением, по образованию ботаники. Они отталкиваются от потребностей растений. На втором месте требования, которые предъявляются парку и его назначению, — чему он будет служить. И на третьем месте — эстетика. А у нас делают наоборот. Сначала сделайте покрасивее при том, что это очень спорная вещь, кому что красиво. Потом думайте о людях, а под это дело приспосабливайте растения. Заканчивается это тем, что мы завозим растения, не подходящие для нашего климата, и они быстро гибнут. Достаточно вспомнить историю с озеленением предолимпийского Сочи. Отталкиваться, конечно, нужно от потребностей растений. Нельзя людей с архитектурным образованием допускать до озеленения и благоустройства парков, это должны делать ботаники. В этом плане в СССР парковая культура на порядок выше, чем сейчас.
— В Москве бизнес работает с парками, например, ЛСР обустроил парк на территории ЖК «Зиларт» – Тюфелева роща. А в Подмосковье есть примеры?
— Есть парки, которые на стадии проектов очень удачны. Есть проект парка в Опалихе в Красногорске. Он интересен тем, что те люди, которые уполномочены решать будущее этой территории, очень вдумчиво к этому подходят, с моей точки зрения. Решают все проблемы как раз в европейском духе.
Это и взаимодействие с населением, и планирование, и учет потребностей, сохранение того, что можно сохранить. Если бы этот пример был бы массовым, это было бы очень здорово.
— Общественный резонанс вызвали работы в парке в Опалихе. Почему вырубка иногда необходима?
— Мы стрижем волосы и никогда об этом не плачем. Вообще обрезка и вырубка растений — это абсолютно нормальный процесс.
Здесь нельзя проводить параллели, о которых иногда говорят, что в зоопарке, например, животных не убивают. Во-первых, и такое бывает, когда животное болеет. Просто больное животное мучается и кричит, а дерево мучается и молчит. Люди, которые не очень хорошо в этом разбираются, говорят: «Все сберегите». Но любой парк — это живая система, приходится вырубать что-то, досаживать, изменять — это обязательно и неизбежно.
Если мы посмотрим на старейшие парки мира, например, Альгамбру в Испании, они очень сильно изменены — что-то убрано, что-то досажено. Когда мы говорим о сохранении идеи парка, планировки, нужно понимать, что это не догма. Просто все должно быть в пределах нормы. Меня удивило, что парк в Опалихе вызвал такой резонанс. Потому что это как раз можно использовать как образец — желание сделать что-то новое и социально востребованное, при этом сохранив базу.
Так, ботаники провели здесь тщательный анализ флоры территории, в результате которого было принято решение при проектировании парка опираться на уже произрастающие деревья, сохранить здоровые в возрасте 50-160 лет как базу, вокруг которой уже дальше будет происходить планирование. При этом есть растения, которые придется удалить -это необходимая мера, если мы хотим оздоровить территорию. Высокая плотность посадок приводит к чрезмерному затенению и ослаблению корневой системы – выжить в таких условиях здоровому дереву очень сложно. И второй момент – деревья-сорняки. Да, такие тоже есть, и они представляют угрозу для развития других деревьев и кустарников. Например, северо-американский клен, относящийся к сорным видам, и деревья, пораженные древоточцем, златоглазкой, пяденицей вредоносной. Санитарные меры позволят использовать территорию эффективнее, а на месте больных и сорных деревьев посадить другие растения, которые будут лучше себя чувствовать на этом месте.
— Много разговоров в этой нашумевшей истории было о прудах. На Ваш взгляд, насколько важным является наличие «большой воды» в парках?
Наличие водной зоны – не всегда необходимо, но всегда красиво и является дополнительным центром притяжения в любом парке. При проектировании таких пространств всегда борются друг с другом два начала: эстетическое и экономическая целесообразность. Применительно к создаваемому парку в Опалихе тема прудов важна. Они там исторически были. Их три. И все останутся как дань истории места. При этом будут почищены и углублены – и это отдельная рекреационная зона внутри будущего парка, оздоровление которой, даже при самых скромных подсчетах, требует очень приличных вложений и трудозатрат. Но, повторюсь, то, как тщательно сегодня планируются работы по этой территории, сколько консультаций с узкопрофильными специалистами проводится, включая в том числе и ботаников, вселяет надежду, что парк действительно будет создан по всем канонам образцового паркостроения.
— Создаваемые московские парки априори становятся центрами притяжения – в столице много жителей. А вкладывается ли бизнес в подмосковные парки или это нужно только государству? За счет чего можно привлечь частные деньги, например, в программу «Парки Подмосковья»?
— Паркостроение — это дорогое удовольствие. Я не экономист, но бизнес, конечно, нужно привлекать, возможно, через налоговые льготы или в рамках частно-государственного партнерства. В России работа бизнеса в этом направлении существует пока в формате корпоративной социальной ответственности компаний. Парки или их подобие, как в случае с той же Опалихой или Тюфелевой рощей, могут возникать как часть градостроительных концепций развития территорий и формировать добавочную стоимость проектам жилой застройки. О создании парков как бизнесе, то есть самостоятельной отрасли, приносящей доход, говорить пока не приходится.
Парк сам по себе прибыль не приносит, хотя количество выгодополучателей велико — это все посетители парка. Насколько я знаю, в Европе и США это решается налоговыми льготами. В Корее и Китае бизнес призывают к некой социальной ответственности, и там это работает. Там секретарь партийной ячейки звонит бизнесменам, и все обязательно скидываются на парк.
— Какой у населения основной запрос при благоустройстве парков? Отличается ли он в Москве и Подмосковье, где в том числе большие расстояния? Приведите самые удачные примеры проектов парков в Москве и Подмосковье.
— Запрос, конечно, разный. Какая-то маленькая зеленая зона в центре города, куда люди выходят в обеденный перерыв, — это одно, а Лосиный остров, где люди гуляют, кто-то даже с палаткой ночует — это совсем другое. Но идеология ухода и развития должна быть одинакова, на тех трех уровнях, которые я очертил (непосредственно флора парка, его назначение и эстетика).
В Москве назвал бы Нескучный сад, все сделано очень деликатно и хорошо. По моей субъективной оценке, его бережно реконструировали. За пределами Москвы трудно сказать, могу вернуться к Опалихе — там проект произвел на меня впечатление. Во-первых, соблюден принцип зонирования. Здесь будут игровые зоны, пирсы, площадки для воркаута, бадминтона, старый парк, пруды, фруктовый сад. Во-вторых, все это сочетается с концепцией английского парка, который предполагает естественное формирование зеленой зоны. А это значит, что сильного вмешательства во флору территории не будет, будет мониторинг состояния и надлежащий уход. Еще, пожалуй, Абрамцево. Таких примеров, к сожалению, не очень много.
— Согласно некоторым общественным организациям, некоторые работы по благоустройству уничтожают экосистему парков и некоторых заповедных зон, например, в парке Покровское-Стрешнево. Неправильно очищаются озера, бетонируются берега водоемов. Кроме того, соловьев в городских парках стало на треть меньше, чем десять лет назад. Где-то вырезали кустарники, природное разнотравье заменяли газоном на искусственном насыпном грунте. Почему так происходит?
— К сожалению, такому огромному городу развиваться очень сложно, не нанося совсем никакого урона природе. Мы можем выбрать лозунг «Назад в пещеры», а можем принять стратегическое решение развиваться. Приходится чем-то жертвовать.
Вы привели пример замены природного разнотравья газоном. Если это где-то сделать нужно, если это парадная часть, партер парка, то значит нужно. Да, мы этим жертвуем осознанно. Вот когда в лесу это делают, а я такие примеры видел в России — это, конечно, глупость, иначе не назовешь.
Когда мы вырубаем кустарники, в которых гнездятся соловьи, мы должны понимать, что их не будет. Но это должно быть продиктовано разумными требованиями. Мы возвращаемся к тому, с чего начали, — учитывать функцию этого парка.
— Какой активности по озеленению не хватает, учитывая в том числе программу по реновации? Удастся ли восстановить то, что срубят?
Все получится, если захотеть, но опять же вопрос в профессионализме. Должен быть правильный посадочный материал, правильно посаженный и в срок, с хорошим уходом. Это как раз не очень дорого и даст эффект сразу. Бывает, привозят нам что-то неспособное выжить здесь, и все это проваливается — так быть не должно.
Нельзя построить новые дома, что-то не спилив. Но обязательно нужно смотреть, что за деревья. Если это что-то ценное, уникальная порода, уникальное дерево, может быть, и дом нужно перевернуть слева-направо. Если это обычные американские самосевные клены, которые, наверное, в Москве составляют 60% от общей массы насаждений, ими можно жертвовать спокойно. По количеству зеленых насаждений Москва в целом на среднем уровне. Есть еще возможности увеличивать озеленение за счет пригородных зон. Реновация — тоже хороший повод задумать об озеленении, включая вертикальное озеленение и озеленение крыш. При желании что-то сделать можно и в нашей суровой среде.
— В каких районах Москвы и Подмосковья сейчас не хватает работ по благоустройству? И почему до них не «добираются»?
— Трудно сказать, почему не добираются. Хотя я не могу сказать, что в каких-то районах всего хватает и больше не надо. Западный и Юго-Западный округа Москвы, конечно, выигрывают, но за счет больших лесных массивов, которые там всегда были. Север Москвы рассечен железными дорогами, поэтому выглядит бледнее, там нужны мероприятия. Хотя хорошие парки там есть — Шереметьевский, Останкинский, Главный Ботанический сад. В Подмосковье аналогично — выигрывает Запад.
— Как выражается спрос населения на благоустройство парков?
— Спрос есть, но он очень неграмотный. Иногда призыв «сохраним березоньку» — не совсем правильный. В каких-то случаях надо сохранять, а в каких-то случаях жертвовать. Если дерево возрастное, но полностью прогнило внутри – есть ли смысл его сохранять или лучше подумать о безопасности тех, кто каждый день мимо него проходит? Рискну прослыть врагом природы и здравого смысла, но иногда и берега прудов нужно бетонировать. Здесь же будут бегать ваши дети, вы же не хотите, чтобы они утопали в илу. Нужно во всем искать компромисс, включать не только эмоции, но и здравый смысл.
Спрос есть, но, как любой спрос, его надо формировать. Культура взаимодействия с природой в целом в стране у нас низкая. Видимо, ее (природы) слишком много, она легкодоступна. Мы этого не ценим. Люди, живущие в тесноте, китайцы и европейцы относятся к этому иначе. Может быть, изменения именно с этого и нужно начинать — с пересмотра отношения людей к природе.
— Замечают ли биологи восстановление популяций/возвращение видов при благоустройстве парков?
— Бывают такие вещи, если это сделано грамотными людьми. Животные и растения устойчивы и адаптируются к городской среде. Даже когда мы вмешиваемся, они возвращаются в большей части. Нельзя обобщить так, что любое вмешательство в насаждения плохо.
— Как найти баланс между желанием открыть парки для людей и не вытоптать их?
— Это исключительно вопрос культуры. В Англии достаточно повесить веревочку с надписью, что вход на парковую дорожку запрещен, никто туда не пойдет. Какова реакция будет у людей, если закрыть Сокольники на неделю, сказав, что парку нужно время, чтобы прийти в себя, хотя за неделю он в себя не придет. Представляете реакцию людей — скандал. А это обязательно нужно.
— Например, сколько нужно времени, чтобы привести в порядок парк в Опалихе с точки зрения биологического разнообразия?
— Конечно, когда будут проводиться какие-то работы, на какое-то время они могут откочевать, хотя там не так много разнообразных видов птиц и млекопитающих. Но любая зеленая зона — это рефугиум. Количество видов уменьшается до тех пор, пока мы не оставляем эту зону в покое — тогда все восстанавливается. В Опалихе, например, результат, который намерены получить, будет очень комфортен для животных. Если и будут потери, то они будут минимальны. А сейчас там вообще бурелом, который не устраивает многих животных. Когда у вас появятся осветленные солнцем участки, появятся новые растения, на которые полетят бабочки. Когда одни двери закрываются, открываются другие.
