Цивилизация
Глава СК РФ Александр Бастрыкин в ходе беседы с уполномоченным по правам ребенка Анной Кузнецовой выразил сожаление о том, что в России в 2015 году произошел значительный рост числа преступлений в отношении детей. Кроме того, главный следователь РФ отметил, что значительная их часть совершается непосредственно в семье, где воспитываются несовершеннолетние. По его словам, вовремя сделанное заявление очевидцами происходящего в правоохранительное органы позволило бы пресечь насилие или иные нарушения прав ребенка.
«За период 2012–2015 годов следователями признано потерпевшими свыше 65 тыс. несовершеннолетних, из них более половины (свыше 34 тыс.) — малолетние. Еще большую тревогу вызывает тот факт, что за четыре года почти в два раза увеличилось количество возбужденных уголовных дел о преступлениях, совершенных против половой неприкосновенности несовершеннолетних (с 6499 в 2012 году до 10 942 в 2015 году)», — говорится в заявлении пресс-службы СК РФ, которое было сделано после встречи Бастрыкина и Кузнецовой.
Там также подчеркивается, что
в 2015 году 690 детей, признанных потерпевшими по уголовным делам о преступлениях против половой неприкосновенности, пострадали от близких и членов семей,
причем жертвами посягательств со стороны родителей было признано 260 детей.
«Также практика привлечения к уголовной ответственности за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних показала, что в 2015 году зарегистрировано 3987 сообщений о преступлениях указанной категории, что почти в 1,5 раза больше, чем в предыдущем году. При этом в большинстве своем (90,6%) такие факты выявлялись следственными органами самостоятельно в ходе расследования уголовных дел и проведения процессуальных проверок», — отмечается в заявлении Следственного комитета.
Кузнецова и Бастрыкин также пришли к выводу, что на сегодняшний день «привлечь к ответственности за несообщение сведений о нарушении прав подопечного нельзя ни его соседей, ни участкового врача, ни директора школы, которые знали о неисполнении опекуном возложенных на него обязанностей».
Как сказано в заявлении СК РФ,
следственная практика свидетельствует о том, что вовремя сделанное сообщение могло бы предотвратить совершение целого ряда преступлений в отношении жизни и здоровья ребенка.
Член правления неправительственной организации «Родительский комитет», член Московской коллегии адвокатов Лариса Павлова не считает, что проблема недонесения в органы о преступлениях в отношении несовершеннолетнего действительно стоит остро в современном российском обществе.
«Призыв к гражданам России сообщать куда-то о преступлениях, совершаемых в семье, это, на мой взгляд, не совсем правильно. В конце концов, они платят налоги для того, чтобы полиция, инспекторы по делам несовершеннолетних и участковые расследовали те преступления, которые совершаются против подростков и детей. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую», — уверена юрист.
По ее словам, ей не совсем ясна нынешняя позиция Бастрыкина, так как сравнительно недавно она была иной.
«В свое время в наш УК была введена статья 156 «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего», причем ее ввели как раз под давлением международного сообщества, которое настаивало на введении дополнительного контроля над семьями, имеющими детей. Тогда глава СК РФ высказался о том, что наше законодательство сильно зависит от норм международного права и что, возможно, эту ситуацию следовало бы изменить», — сказала эксперт.
По ее словам, введение ответственности за несообщение о преступлении в отношении соседей, если они не дали знать правоохранителям о происходящем в той или иной семье, выглядит несколько странным.
«Допустим, бабушка даст подзатыльник нерадивому внуку в присутствии соседа, тот позвонит участковому, и бабушку посадят. Это так должно выглядеть? У нас семья вообще-то находится под защитой государства, и частная жизнь — тоже», — сказала юрист. По ее словам, международный опыт введения подобных практик вряд ли можно назвать позитивным. «Сегодня происходящее и
в США, и в большинстве стран Западной Европы говорит о том, что там ребенка можно изъять из семьи на основе как раз доносительства, например соседей, причем без серьезных доказательств.
Я лично видела решения ювенальных судов на этот счет. Например, у российской актрисы Зайцевой во Франции изъяли дочку за «избыточную любовь». Судебные органы сочли, что частые обнимания девочки со стороны матери и иное внимание вредно для этого ребенка», — отметила Павлова.
По ее словам, зачастую в ФРГ, Франции и некоторых других государствах ювенальные суды отбирают детей, фактически игнорируя принцип презумпции невиновности. «То есть тебя, на основе, например, донесения соседей или школьного учителя, подозревают, а ты давай, доказывай, что не верблюд. А если не сможешь — ребенка можем отобрать. Не уверена, что нам такая система необходима», — резюмировала эксперт.
Председатель правления РОО «Право ребенка», общественный деятель Борис Альтшулер подчеркнул в разговоре с «Газетой.Ru», что проблемы, о которых заявили Бастрыкин и Кузнецова, весьма актуальны.
«Вопрос, который обсуждали Кузнецова и Бастрыкин, является центральным в деле защиты семьи. СК РФ не обсуждает теории, а ежедневно сталкивается с этой проблемой.
Система социального контроля за семьей в России действительно отсутствует.
Вот только недавно был оглашен приговор отцу, который довел до смерти своего сына, запирая его в шкафу», — рассказал правозащитник. Он отметил, что система должна работать на основе принципов профилактической работы, и в пилотном виде она действовала в некоторых российских регионах.
«Система должна быть организована на уровне местных органов самоуправления, хотя и с привлечением органов опеки регионального уровня и полиции федерального уровня. Выглядит она следующим образом. Допустим, сигнал о насилии или нарушении прав ребенка — от соседа, от участкового врача, анонимный или еще какой-то — поступает в комиссию по делам несовершеннолетних. Ее сотрудник не бежит со всех ног отнимать ребенка. Он связывается с куратором социальной опеки того или иного района. Этот куратор приходит в семью и для начала по-человечески ведет беседу с членами семьи, в отношении которой поступило сообщение о проблемах. Зачастую это позволяет проверить, есть ли проблема в принципе, а также нащупать пути ее решения, проконсультировать родителей ребенка о том, что может быть сделано для помощи им», — сказал эксперт.
По его словам, ребенка могут отбирать только в случае, если его жизни и здоровью действительно угрожает опасность.
«Семья должна пройти комплексную проверку органов опеки. И если даже ребенка пришлось изъять, то работа с семьей должна быть продолжена, чтобы сохранить для нее возможность вернуть ребенка», — сказал Альтшулер. Он также добавил, что в Семейный кодекс необходимо внести поправку, которая бы усложняла возможность лишать семьи родительских прав без очевидной необходимости.
«В Семейном кодексе нет ни слова о том, как защитить семью, помочь ей, а только о том, как отобрать ребенка. Предлагаю внести хотя бы элементарное изменение, чтобы судам было запрещено принимать иски о лишении родительских прав без получения полного отчета о социальной работе, направленной на попытку спасти эту семью», — отметил специалист.
По его словам, аналогичная система контроля должна быть распространена и по отношению к детским интернатам.
Систему, о которой говорит Борис Альтшулер, уже предлагали принять в нашей стране на законодательном уровне. В 2012 году Госдума рассматривала законопроекты №42197-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства» и №3138-6 «Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей».
Документ позволял устанавливать общественный контроль за неблагополучными семьями, за проведением с ними профилактической работы против преступлений в отношении детей. Также на основе информации от сотрудника, осуществляющего социальный патронат над той или иной семьей, суд мог принять иск об изъятии из этой семьи ребенка. В тот момент против окончательного принятия этого документа резко выступили общественные организации «Суть времени» и «Ассоциация родительских комитетов и сообществ».
Они считали, что документ в том виде предоставлял органам опеки практически неограниченные права на вторжение в частную жизнь той или иной семьи, не содержал четких формулировок насчет того, в каких условиях возможно и допустимо вмешиваться в частную жизнь людей, а главное, серьезно упрощал возможность изъятия детей из семей. Против принятия документа активисты собрали более 141 тыс. подписей, а также провели митинги и шествия в центре Москвы. После этого законопроект был отклонен российским парламентом.
