Цивилизация
Алексей Толстой
В отличие от главного героя «Золотого ключика» Алексей Толстой отнюдь не бедствовал, о трех корочках хлеба не грезил, а вместо холста с нарисованным камином любовался роскошным узбекским ковром. Ходила байка, что во время работы над романом «Хлеб» писатель долго не мог найти вдохновение. В 1939 году Толстой посетил Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В павильоне Узбекистана демонстрировался роскошный ковер, но на просьбу Толстого продать этот шедевр директор выставки заявил, что это невозможно: ковер — народное достояние. Тогда Толстой позвонил Сталину и пожаловался, что работа идет неровно — он лишен уюта, ему недостает ковра, но ковер не продается. «Ничего, — ответил Сталин, — мы постараемся помочь вашему творческому процессу, раз вы поднимаете такие актуальные и трудные темы. Ваш «Хлеб» нужен нам как хлеб насущный». К вечеру привезли ковер. Работа писателя пошла успешно, и вскоре он опубликовал роман «Хлеб», в котором Сталин восхваляется как спаситель России.
Любовь к роскоши неоднократно становилась поводом для насмешек над писателем. Так, например, при встрече с Анненковым Толстой хвастался, что у него целых две машины, одна с шофером. Когда Анненков спросил, зачем ему шофер, Толстой искренне недоумевал:
«Если я заеду, скажем, к приятелю на Кузнецкий Мост выпить чайку да посижу там часа полтора-два, то ведь шин-то на колесах я уже не найду: улетят!
А если приеду к кому-нибудь на ужин и просижу часов до трех утра, то, выйдя на улицу, найду только скелет машины: ни тебе колес, ни стекол, и даже матрасы сидений вынесены. А если в машине ждет шофер, то все будет в порядке».
Бунин в своих воспоминаниях писал, что Толстой снимал квартиру на Новинском бульваре, в доме князя Щербатова: «Он в этой квартире повесил несколько старых черных портретов каких-то важных стариков и с притворной небрежностью бормотал гостям: «Да, все фамильный хлам», — а мне опять со смехом: «Купил на толкучке у Сухаревой башни!»
Алексей Толстой знаменит не только как автор приключений Буратино и исторических романов, но и как писатель-фантаст.
В произведении «Голубые города» он описывает Москву 2024 года, поразительно похожую на планы сегодняшней мэрии по благоустройству города.
«С террасы, где я стоял, открывалась в синеватой мгле вечера часть города, некогда пересеченная грязными переулками Тверской. Сейчас, уходя вниз, к пышным садам Москвы-реки, стояли в отдалении друг от друга уступчатые, в двенадцать этажей, дома из голубоватого цемента и стекла. Их окружали пересеченные дорожками цветники — роскошные ковры из цветов. <…> С апреля до октября ковры цветников меняли окраску и рисунок», — описывает главный герой свои впечатления.
«Растениями и цветами были покрыты уступчатые, с зеркальными окнами, террасы домов. Ни труб, ни проволок над крышами, ни трамвайных столбов, ни афишных будок, ни экипажей на широких улицах, покрытых поверх мостовой плотным сизым газоном. Вся нервная система города перенесена под землю. <…> Под землею с сумасшедшей скоростью летели электрические поезда, перебрасывая в урочные часы население города в отдаленные районы фабрик, заводов, деловых учреждений, школ, университетов. В городе стояли только театры, цирки, залы зимнего спорта, обиходные магазины и клубы — огромные здания под стеклянными куполами».
После смерти Максима Горького Алексей Толстой переехал во флигель усадьбы Рябушинских, построенной Шехтелем. Сейчас там располагается мемориальный музей-квартира писателя.
Кир Булычев
Игорь Всеволодович Можейко, больше известный как Кир Булычев, родился в 1934 году в Москве в Банковском переулке возле Чистых прудов. После окончания школы он по комсомольской разнарядке поступил в Московский государственный институт иностранных языков имени Мориса Тореза, а после двухлетней командировки в Бирму поступил в аспирантуру Института востоковедения. Там он и работал с 1963 года.
Знаменитый псевдоним своим появлениям также обязан Институту востоковедения. Дело в том, что начинающий писатель опасался, что создание фантастической литературы будет негативно воспринято коллегами и плохо скажется на его научной карьере. Поэтому
он скрестил имя жены (Кира) и девичью фамилию матери — и начал создавать легендарные рассказы и романы.
Кстати, в московском парке «Дружба», что возле метро «Речной вокзал», поклонниками творчества Кира Булычева и телесериала «Гостья из будущего» из рябин посажена целая Аллея имени Алисы Селезневой.
Корней Чуковский
Николай Корнейчуков в Москву переехал в 1938 году годов в связи с печальными событиями. В 1931 году умерла от туберкулеза младшая дочь Корнея Ивановича, одиннадцатилетняя Мура. В прежней квартире все напоминало о ней, и переезд мог хоть немного облегчить горе. В 1937 году был арестован и впоследствии расстрелян муж дочери Чуковского Лидии, сама она еле избежала ареста. Кроме того, Чуковский скучал по своей даче в Куоккале, где жил до революции, а после переезда ему обещали дом и участок в писательском поселке Переделкино.
Однако переезд прошел трудно. Официально Чуковского в Москву пригласил Григорий Цыпин, заведующий детским издательством ЦК комсомола, и даже выдал ему обязательство на бланке: предоставить пятикомнатную квартиру в районе нынешнего проспекта Мира.
Но в августе 1937 года Цыпин был снят с должности, а позднее арестован и расстрелян.
Чуковский стал просить о московском жилье первого секретаря ЦК комсомола Александра Косарева, и в июне 1938 года ему все же выделили дачу в Переделкино. Сейчас там находится дом-музей писателя.
За городом Чуковский ждал, пока решится вопрос с квартирой, но Косарева также сняли с должности вместе со всей верхушкой ЦК. Писатель обратился в правительство, и ему в обмен на ленинградскую квартиру выдали четырехкомнатное жилье на нынешней Тверской улице, в доме 6. Сейчас там висит мемориальная доска, которую каждую весну приводят в порядок потомки Чуковского своими руками.
Детский поэт Валентин Берестов вспоминал, как однажды они гуляли с Чуковским по центру Москвы. Тот получил письмо от мальчика Сережи с рисунком к его сказке «Бибигон». Мальчик написал, что живет на Моховой в квартире пять, а вот номер дома и свою фамилию упомянуть забыл.
Чуковский с Берестовым прошли всю Моховую, стучась в каждую квартиру №5, но мальчика Сережу так и не нашли.
Агния Барто
Агния Барто, несмотря на всесоюзную славу, была неприхотлива в быту, рассказывают современники. У нее была лишь квартира в Лаврушинском переулке (в Доме писателей) и мансарда на даче в Ново-Дарьино, где стоял старинный ломберный столик и стопками громоздились книги.
Дом писателей был построен по личному указу Сталина.
Идея была не новой — подобное здание уже было в Петербурге, но оно было построено с такими недоработками, что получило в народе название «слеза социализма».
В столице же это здание задумывалось как своего рода литературный Дом на набережной.
Здание решили строить на месте особняка с парком, кусочек этого парка сейчас превратился в сквер в Ордынском тупике. Тут же находились боярские палаты XVII века, которые было решено сохранить, — они оказались во внутреннем дворе дома (палаты принадлежат Третьяковской галерее, и сейчас их арендует Росохранкультура). Из окон дома открывается восхитительный вид на Кремль, и вообще из дома можно было практически не выходить. Жители вспоминали, что тут были поликлиника, расчетный центр Cоветского авторского общества, плативший писателям гонорары, детская площадка, неподалеку школа.
«Однажды, когда я болела, к нам в гости зашла Агния Барто и передала для меня книжку, чтобы я не скучала.
На форзаце было написано: «Наташе из соседнего подъезда. Читай стихи, смотри картинки, выздоравливай от свинки», — вспоминала дочь лауреата Сталинской премии Александра Яшина Наталья.
Впрочем, для самой Агнии Барто дом стал ассоциироваться с настоящим кошмаром. Ее сын Гарик погиб 5 мая 1945 года в возрасте 18 лет — был сбит грузовиком во время катания на велосипеде в Лаврушинском переулке.
Борис Заходер
В 1947 году диплом на руках, но поэта Бориса Заходера не печатают — а ему уже 30, у него семья, которую надо кормить. Выживал как мог: делал технические переводы, работал «литературным негром», помогало и увлечение аквариумными рыбками. В шестиметровой комнате коммуналки на Сретенке, где в 1952 году жил писатель, помещалось 24 аквариума, в которых плавали и «создавали семьи» барбусы, цихлиды, моллинезии и прочие. Каждое воскресенье Заходер вставал в четыре часа утра, отлавливал размножившихся рыбок и через всю Москву ехал трамваем на Птичий рынок.
Искренний любитель всякого рода живности, он достиг в разведении аквариумных рыбок немалых успехов. В частности, ему первому в Москве удалось вывести потомство у жемчужных гурами.
В 1966 году Заходер со своей женой Галиной переехал в Комаровку (Королев), где и прожил до самой смерти в 2000 году. Именно там были написаны его самые знаменитые произведения и сделаны переводы с иностранных языков. Главным, конечно, считается авторский пересказ книги английского писателя Милна «Винни-Пух». Критики писали, что книга в ходе переосмысления стала «настолько русской, что Бориса Заходера надо считать равноправным соавтором».
Кстати, Заходер был одним из первых советских писателей, сменивших печатную машинку и блокнот на компьютер. Первый ПК ему подарили, а второй он купил сам в 80-х годах в США.
Самуил Маршак
Самуил Маршак переехал в Москву осенью 1938 года, до 1964 года он жил в доме 14/16 по улице Чкалова (сейчас — Земляной Вал). Даже номер квартиры упоминается в его стихотворении «Великан»: «Раз, / Два, / Три, / Четыре. / Начинается рассказ: / В сто тринадцатой квартире/ Великан живет у нас».
Причина для переезда, как и у Чуковского, была грустная. Детскую редакцию Госиздата, которой руководил поэт, разгромили, двоих его сотрудников арестовали. Оставаться в Ленинграде было небезопасно. С собой он привез экономку Розалию Вильтцын (немку из Риги, которой с огромным трудом удалось избежать высылки из Москвы во время войны). Во время воздушных тревог Маршак не любил спускаться в бомбоубежище.
Рассказывают, что при звуках сирены он стучал в одну из комнат и язвил: «Розалия Ивановна! Ваши прилетели!»
Интересно, что вне пределов своей квартиры Маршак мог дать фору знаменитому рассеянному герою своего стихотворения. Перемещался он по Москве в основном на машине. Рассказывают о курьезах. Поэт мог выйти на Манежную площадь и спросить: «Это Театральная площадь? Нет? Почему же тут Большой театр? А-а, это Манеж. Странно, а как похож, и колонны есть».