Цивилизация
Как следует из официального сообщения ФСИН, во Владимирскую ИК-1 Васильева прибыла 23 июля. И с ней сразу же начали работать психологи, утверждают в тюремном ведомстве. В ИК-1, где Васильева якобы провела чуть больше месяца, есть психологическая лаборатория. Специалисты могут работать с осужденными как и в индивидуальном порядке, так и проводить групповые занятия и тренинги, «что позволяет выделять ведущие криминогенные качества у осужденных за различные виды преступлений, оказывать индивидуальное и дифференцированное психологическое воздействие», сообщается на официальном сайте колонии.
Эта зона считается образцово-показательной, сюда регулярно привозят тюремщиков из других стран, чтобы показать достижения российской психологической службы. Особой «фишкой» зоны стала так называемая «куклотерапия» для наркозависимых. Осужденные делают куклу-оберег «кормилицу» по древней русской технологии — без использования иглы. По окончании «куклотерапии», отмечают в колонии, осужденные «фиксируют у себя позитивное эмоциональное состояние, связанное с творческим процессом». «Они сравнивают себя с детьми и очень дорожат результатом своего труда, — с гордостью рассказывает один из сотрудников ИК-1. — Эта же методика очень хорошо работает и с другими осужденными».
Впрочем, Васильева так и не успела сшить куклу-оберег без иглы — из-за слишком короткого срока пребывания в ИК.
Зато, как и других зэчек, ее в карантинном блоке в обязательном порядке протестировали на склонность к суициду, побегу и организации беспорядков.
«Склонности эти у Васильевой не обнаружили, — говорит собеседник во Владимирском УФСИН. — Также Васильеву проверили на агрессивность, а заодно провели курс адаптации к жизни в колонии, когда снимают тревожность, мнительность и боязнь зоны».
Дальше, по словам собеседника, Васильевой назначили одну из так называемых базовых типологических программ коррекции личности осужденных (БТП).
«Эти программы разрабатывались в НИИ ФСИН во времена Реймера (экс-директора ФСИН, обвиняемого в мошенничестве. — «Газета.Ru») и внедрялись по всей стране. Для убийц есть свои БТП, для сексуальных насильников — свои. Существуют БТП и для лиц, совершивших корыстные преступления — так называемых расхитителей, — поясняет собеседник. — При этом в каждом регионе в базовые программы внесены какие-то свои особенности».
Основных программ семь. Источники во ФСИН утверждают, что Васильева должна была проходить курс, направленный на коррекцию жизненных целей и планов.
«Психологи старались переориентировать Васильеву на семейное благополучие и «излечить» ее от жажды к наживе, — рассказывает информированный собеседник. — Вот только переориентировать человека на новые мотивации не так просто, это не гвоздь забить.
Человек сам должен к этому стремиться. Более того, нередко все эти профилактические индивидуальные беседы проводятся только на бумаге или очень формально. Поэтому эффективность курса отследить невозможно».
Адвокат Васильевой Хасан Али Бороков отказался рассказать, какую коррекцию применяли тюремщики и от чего они лечили его подопечную. Оперативный комментарий по этой теме во ФСИН предоставить тоже не смогли.
Впрочем, помимо индивидуальных программ существуют и групповые курсы в виде различных кружков. Для заключенных они вроде своеобразного развлечения, за которым они скрашивают серые однообразные будни.
Самыми популярными в ИК, как выяснила «Газета.Ru», считаются следующие упражнения: анализ жизненных успехов, ассоциация конфликта, «без маски», «мудрец», «покатайся на собственном тигре», «путешествие в мир фантазий», «три года», «самооценка». По мнению осужденных, принявших участие в БТП, тренинговые занятия помогают им лучше понять себя и задуматься, как жить после освобождения, чтобы не совершить новое преступление. Также, утверждают тюремные психологи, у зэчек повышается чувство ответственности за свои поступки и усиливается чувство раскаяния за совершенное преступление.
Как правило, «расхитители», куда попадают все мошенники и воры, делятся на два основных типа: корыстолюбивый и игровой. «Чисто корыстные мотивы преступного поведения имеют в своей основе проблемы самооценки индивида, — рассуждает тюремный психолог. — Сама по себе корыстная мотивация, в том числе и преступная, не является насыщаемой. По мере роста материального благосостояния уровень притязаний растет».
Как показали исследования за решеткой, «в основе поведения корыстолюбивых лежат мотивы, связанные с разрешением проблем самооценки».
«Преступное поведение также связано с утверждением себя в глазах других, — поясняет эксперт. —
В таких случаях похищенные материальные ценности идут на обеспечение определенного образа жизни, позволяющего им самоутвердиться (посещение ресторанов, покупка престижной одежды, вхождение в определенные круги общения).
Общим для рассмотренных двух типов преступного поведения является то, что основным личностным смыслом совершаемых ими преступлений является стремление к утверждению себя в глазах других, значимых для них людей и тем самым разрешение психологических проблем, связанных, в первую очередь, с самооценкой и отсутствием внутренней уверенности в собственной ценности как личности и члена общества».
«Стандартная программа для расхитителей состоит из 40 часов, — говорит Михаил Дебольский, один из основателей психологической службы ФСИН, профессор кафедры юридической психологии МГППУ. — Но все очень индивидуально: кому-то и несколько бесед со специалистом могут помочь, а кого-то вообще, как ни бейся, не исправишь. Кроме того, надо понимать, что посещение психолога — дело добровольное, и по закону оно не является обязательным для освобождения по УДО».
По словам Дебольского, «корректируются» расхитители главным образом из-за страха вновь оказаться за решеткой, к тому же психолог должен убедить осужденного, что и без воровства можно прожить.
Однако источник во ФСИН утверждает, что на практике заключение психолога очень даже влияет на досрочное освобождение. Правда, в обратную сторону.
«Обычно заключение психолога играет как раз против желающего освободиться: у него может быть, как у Васильевой, погашен ущерб, безупречное поведение и вообще отличные характеристики, но психолог может написать, что «не исключает рецидива», и по УДО тогда его или ее никто не отпустит, таких примеров море. А вот Васильевой написали, что возможность рецидива минимальна, хотя она не успела пройти и начальную часть курса», — комментирует обычную судебную практику информированный источник во ФСИН.
«Вопросы УДО на протяжении многих лет остаются одними из самых острых, о чем свидетельствует неснижающееся количество жалоб доведенных до отчаяния людей, — поясняет Элла Памфилова, уполномоченный по правам человека в России, в своем специальном заявлении по поводу освобождения Васильевой. — Порой дело доходит до абсурда — председателем областного суда одного из субъектов были даже «спущены вниз» так называемые квоты-разнарядки на условно-досрочное освобождение! И, к сожалению, подобные случаи не единичны».
При этом, по словам Памфиловой, за последние три года идет снижение как общего числа рассмотренных судами ходатайств об условно-досрочном освобождении, так и числа удовлетворенных ходатайств. По данным Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации, в 2012 году удовлетворено 51,4% ходатайств об УДО, в 2013 году — 45,9%, в первой половине 2014 года — менее 45%.
«Как правило, при принятии решений судьи ссылаются на то, что осужденный не доказал своего исправления, — пишет Памфилова. — Тем более поражает, с какой скоростью и оперативностью была освобождена госпожа Васильева. Ее этапировали в места лишения свободы до вступления в законную силу приговора суда, что само по себе является нарушением».
Памфилова говорит, что в ее адрес приходят жалобы, к которым прикладываются письменные характеристики администрации исправительных учреждений, среди которых встречаются такие:
«Ввиду того, что осужденный содержится в данном учреждении менее одного года, дать ему подробную характеристику не представляется возможным. Но эти правила — для простых смертных, а вот госпожу Васильеву «охарактеризовали» молниеносно, сделав вывод о том, что она достойна освобождения.
Разделение следствия и судопроизводства на два уровня — «элитное» и «для всего остального народа» — бьет по авторитету судебно-правоохранительной системы и подрывает у граждан страны веру в справедливость», — считает Памфилова.
Екатерина Шухова, отсидевшая два года за растрату, а теперь в качестве волонтера «Руси Сидящей» регулярно навещающая женские зоны, уверена, что Васильева «на 99% не пробыла в колонии ни дня и никакой психологической помощи не получала».
«Как происходит с обычными зэчками? Им говорят: тебе осталось полтора-два года до конца срока, на УДО даже не рассчитывай, и так, мол, срок маленький. А реабилитационные программы, как правило, начинают проходить за полгода до выхода, когда осужденные проходят школу освобождения и их начинают готовить к жизни на воле, — рассказывает Шухова «Газете.Ru». — О том, чтобы мошенниц или вообще осужденных по корыстным статьям реабилитировали психологи, я даже ни разу не слышала, с Васильевой прямо какой-то особый, даже фантастический случай. Ее скоропалительное освобождение для всех просто ножом по сердцу».
По словам Михаила Дебольского, нельзя исключать, что в «зачет» психологической реабилитации Васильевой пошли ее занятия музыкой и рисованием — Васильева пела, снималась в клипах и даже устраивала художественные выставки, находясь под домашним арестом в своей роскошной квартире в Молочном переулке.
«Арт-терапия — один из действенных методов реабилитации, который применяется во ФСИН», — говорит Дебольский.
Член совета по правам человека при президенте РФ Мария Каннабих поражена гуманизмом правосудия в отношении Васильевой.
«Мы сегодня с другими членами СПЧ были и в следственном изоляторе, и в колониях — все зоны гудят, пораженные таким внезапным освобождением Васильевой. Мы, правозащитники, тоже пребываем, мягко говоря, в недоумении, — объясняет Каннабих. — Мы знаем десятки, сотни историй, когда люди сидят за гораздо меньшие преступления и совсем в других условиях, нежели были у Васильевой. Вся эта история просто возмутительна, мы будем обсуждать ее на специальном совете, потому что не должно быть таких нарочитых привилегий для одних и ничего для других, это нехорошо, несправедливо, неправильно».
«Подчас уполномоченному приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы по УДО освободили даже тяжелобольных заключенных. Есть вопиющие факты бесчеловечности, когда осужденные умирали в заключении, так и не дождавшись положенного им условно-досрочного освобождения, — утверждает Элла Памфилова. —
Не имея ничего против самой госпожи Васильевой, которая добросовестно отыграла роль «стрелочницы», вместе с тем не могу согласиться, что вся процедура была осуществлена юридически безупречно. Но даже если бы это на самом деле было так, за «безупречной» юридической казуистикой невозможно спрятать моральные издержки и правовую нечистоплотность».
Памфилова заявила, что обратится к президенту Путину «с предложением поручить Совету безопасности страны в рамках его полномочий тщательно проанализировать действия всех должностных лиц и инстанций, принимавших решения по делу «Оборонсервиса», в результате которых высокопоставленным правонарушителям удалось уйти от ответственности».
