Цивилизация
Я ратую за специализацию
— В последнее время все чаще поднимается проблема с тарифами ОМС (обязательное медицинское страхование), которые существенно различаются в соседних регионах. Что вы думаете о сложившейся практике?
— Тарифы – это очень болезненный вопрос. И он не ко мне. Я как раз на той стороне, которая задает этот вопрос. Потому что я никак не пойму, почему стоимость лечения инфаркта миокарда различается по разные стороны МКАДа?
— Но дальше эта разница будет лишь увеличиваться из-за начавшейся регионализации здравоохранения. Как вы относитесь к этому тренду?
— Я ратую за специализацию. Мы должны централизовать наше здравоохранение в зависимости от специальности. На этом принципе основана работа наших головных институтов. Если ты руководитель такого института, то отвечаешь за это направление по всей стране: как подготовлены специалисты, как оснащены клиники, какие у них результаты. Сегодня ни один человек не должен оставаться без высокотехнологичной медицинской помощи. В США и Европе, например, за это отвечают головные центры – профессиональные медицинские сообщества и головные организации.
На мой взгляд, федеральные центры, в принципе, это то, что нужно для правильной организации высокотехнологичной помощи. Многие центры — вроде наших онкологического, нейрохирургии, детского здоровья — имеют колоссальные приоритеты медицины XXI века.
Когда я начинал работать, 50% больных умирали от простых пороков сердца. А сегодня я сделал две операции детям меньше 3 кг весом, и сейчас они в реанимации уже хлопают глазенками.
В отличие от других специализированных научных отраслей в стране, специализированная медицина поднялась очень высоко. И я говорю об этом с гордостью. Я веду статистику сердечно-сосудистой хирургии с 1995 года. За это время произошли кардинальные изменения. Если в 1995 году по всей стране было выполнено 6 тыс. операций на открытом сердце, то в прошлом году только в нашем центре их проведено около 5 тыс., а в стране – 52 тыс.
В России сегодня 17 центров делают более тысячи операций в год на открытом сердце, то есть отвечают всем критериям «центров отличия». Это серьезное достижение. С другой стороны, таких центров должно быть больше. Мы должны делать по тысяче таких операций на миллион населения, то есть 142 тысячи. Работы еще непочатый край.
— Благодаря чему стали возможны такие изменения?
— Сначала благодаря деятельности общественных организаций было привлечено внимание к проблеме. Затем на самом высоком уровне заявлено, что самая главная национальная идея – здоровье нации. Были построены федеральные центры. В них вложены большие средства, они были спланированы и сделаны правильно, и сегодня показывают высокий результат.
Был принят ряд других, не таких известных у населения, но тем не менее очень масштабных и очень полезных решений. Например, в отношении службы крови. Россия, самая «донорская» страна, несколько лет назад оказалась вдруг в полном кризисе. И тогда Министерство здравоохранения приняло решение о создании новых центров по заготовке и консервации крови и ее компонентов, оснастив их высококлассным оборудованием. Сегодня, как правило, никто не переливает цельную кровь. Она нужна для того, чтобы получить компоненты. В нашем Центре мы используем почти пять тонн крови в год. Понятно, что если бы мы пошли по старому пути, то половину средств из крошечных квот нам бы пришлось тратить на кровь.
Квоты уходят в прошлое
— А сейчас квоты хватает на все необходимое?
— Квоты появились в 2007 году. И с тех пор они не индексировались. Как было 203,5 тыс. руб. (квота на оказание высокотехнологичной медицинской помощи в 2014 году. – «Газета.Ru»), так и осталось. Понятно, что за это время их «обглодала» инфляция.
И их объективно не хватает по многим разделам высокотехнологичной медпомощи. Появилась информация, что ряд центров фактически отказались от квот и «ушли» в ОМС, потому что региональные фонды ОМС платят за тот же вид специализированной помощи больше.
— По-вашему, это правильная тенденция?
— Правильней, чтобы было достаточно средств на каждого больного. Как в Японии, где восторжествовал «советский» подход к лечению и где пациенту могут поставить имплантируемое сердце стоимостью до 50 тыс. долларов собственного производства в рамках ОМС. У нас в стране, с моей точки зрения, пока все граждане не будут застрахованы, мы эту проблему в глобальном масштабе не решим.
Но ключевой вопрос здесь – финансовое наполнение полисов. В своем нынешнем виде квота одна на все случаи, требующие разных затрат. Это не страховой принцип. Сейчас все виды помощи переводятся на ОМС, там большие деньги, и я надеюсь, что финансировать высокотехнологичную помощь станут лучше. Сейчас уложиться в квоту очень сложно. Еще шесть лет назад на одну операцию на открытом сердце одноразовых принадлежностей было нужно на сумму, эквивалентную 3199 долларам. Сейчас стоимость этих принадлежностей, разумеется, возросла.
— Вы назвали цену в долларах. Видимо, большая часть медикаментов импортная?
— Да. 90% одноразовых принадлежностей в сердечно-сосудистой хирургии – это импорт.
— Тогда сразу вопрос: как вы относитесь к обсуждаемой сейчас идее запрещения импорта медицинской техники и изделий?
— Ситуация непростая. Из нее невозможно выйти нормативными мерами. Прежде надо запустить процесс собственного производства медтехники. А это возможно лишь в условиях саморазвития здравоохранения. Почему я выступаю за поголовное страхование с достаточным наполнением? Когда человеку нужна помощь, он идет в лучшее учреждение — туда, где есть аппарат МРТ 3 Тесла, соответствующая КТ, эхокардиография в 3D-измерении и так далее. И так же поступят сотни людей.
В свою очередь, производитель, увидев, что в стационар приходят большие деньги, предложит свои услуги. Он начнет изготовление инструментов, одноразовых принадлежностей такого качества, которое устроит медицинский персонал, и в тех объемах, которые нужны главному врачу. То есть в этих условиях бизнесмен должен выдержать тендер, согласиться на приемлемую для клиники цену и ничего не делать впрок: завтра могут появиться какие-то новшества, и врач их внесет в свою работу. В результате, когда все будет производиться на месте, для больницы это обойдется дешевле: не будет дилеров и транспортных расходов.
В США индустрия здравоохранения стоит на втором месте после индустрии питания. И это именно потому, что там производится очень высокотехнологичное оборудование. Обсуждал эту тему с известным экономистом. Получилось, что сегодня здравоохранение в аспекте развития хозяйственного механизма страны могло бы занять нишу ВПК. А это не только удешевление и повышение качества медпомощи, но и рабочие места. На нынешнем этапе все упирается в недофинансирование отрасли. Конечно, ни одно государство не может финансировать здравоохранение в полном объеме.
Поэтому и нужно разумное, серьезно контролируемое, очень профессиональное медицинское страхование.
Организация лечения за рубежом – просто выгодный бизнес
— Чиновники Минздрава последнее время много говорят о бессмысленности лечения за рубежом: все, что есть там, якобы есть и в России. Так ли это? И где именно в России «есть все»?
— Я часто повторяю: если Бакулевский центр поставить в любой точке США, там вокруг все «высохнет». Потому, что мы оперируем пациентов от первого дня рождения и до 93 лет (в таком возрасте оперировался наш самый пожилой пациент), и при всех видах нозологий (раздел медицины о видах заболеваний и их классификации. – «Газета.Ru»). И проводим самое большое число операций на остановленном сердце, открытом сердце (это «топ» специализированной медицины) – около 5 тыс. ежегодно. Одних только детей до года с критическими врожденными пороками сердца оперируется более полутора тысяч.
Что касается лечения по моей специальности, то ехать за рубеж реально не надо, за исключением нескольких случаев — в частности, когда вопрос стоит о детской трансплантации: тут мы бессильны.
В России нет закона, позволяющего констатировать смерть головного мозга в детском возрасте. Уже много лет не принимается соответствующая поправка в закон о трансплантологии. Что же касается лечения детей с врожденными пороками сердца, то в нашем центре таких операций проводится 3,5 тысячи в год – больше, чем где-либо в мире. Но, когда люди мне говорят, что поедут в клинику, где делают 200 операций в год, но зато эта клиника в Германии, я не отговариваю: это их выбор.
— Нет пророка в своем отечестве?
— Да нет... Просто сегодня это очень выгодный бизнес. Вот вчера я был на футболе, где наша команда проиграла заграничной с позорным счетом. На поле упал один игрок, у него синяк над коленом – и его везут в Германию. Это при том, что здесь, в Москве, есть ЦИТО им. Приорова – первый в мире институт, в котором Зоя Сергеевна Миронова создала отделение спортивной и балетной травмы и учила всех иностранцев. Но сегодня посредник, может быть не всегда даже со средним образованием, решает, где лечить футболиста.
Это все деньги, работает система. Сегодня только в Москве открыты тысячи офисов по «вербовке» пациентов.
При этом зарубежные доктора ни за что не отвечают, так как наши граждане не застрахованы в их системе. Тем не менее есть много родителей, которые собирают деньги, чтобы повезти ребенка за границу. И очень часто сбор денег идет через СМИ, про беду ребенка объявляют на всю страну: это считается гуманным. На мой взгляд, если хотите помогать людям – соберите тихо деньги и отдайте человеку. Мы в Лиге здоровья нации тоже оказываем такую помощь, достаем деньги, когда не хватает квот, но не трубим об этом по телевизору.
— А как вы достаете деньги?
— У нас есть акция «Прикоснись к сердцу ребенка», которая родилась в конце 90-х годов, когда нам из детдомов начали привозить детей-отказников с пороками сердца. Ситуация в стране была жуткая: сразу после кризиса 1998 года денег ни на что не хватало. Тогда же мы узнали о том, что дублирующий состав футбольной команды «Челси» сыграл благотворительный матч с детьми, которые были оперированы на сердце, и собрал при этом определенные средства на помощь другим детям. И мы решили попробовать повторить: во-первых, показать, что вовремя прооперированные дети — потом абсолютно здоровые молодые люди, а во-вторых, найти средства на операции для тех, у кого не было квот.
Первый матч состоялся между командой «Хит FM» Олега Газманова и подросшими нашими бывшими пациентами (за них играли также знаменитые Федор Черенков и Ринат Дасаев). В декабре 1999 года собрался полный стадион на арене «Олимпийского». Потом был благотворительный концерт, и мы решили, что наша задача выполнена. Но вскоре стали получать заявки из других городов с просьбой провести такое же мероприятие. Мы играли по всей России и даже в Минске. В Казани прошли четыре матча между бывшими пациентами и местными бизнесменами. Запомнилась и акция в Грозном, где все время присутствовал президент республики. На тот момент в Грозном нуждались в операции 185 детей, но получено было только 50 квот, и ко мне за помощью обратился министр здравоохранения Чечни. Я тогда предложил эту акцию, а она собрала 36 млн руб. Пролечили и всех детей, и даже ряд взрослых. Сейчас эту акцию уже проводит не Научный центр сердечно-сосудистой им. А.Н. Бакулева, а благотворительный фонд Лиги здоровья нации. И кроме кардиохирургов в ней принимают участие детские отоларингологи, окулисты, стоматологи, диетологи, клинические психологи и психиатры.
По «Волне здоровья»
— В таком же составе вы плывете по «Волне здоровья»?
— Да. «Волна здоровья» — это теплоходный маршрут с бригадами врачей и высокотехнологичным диагностическим оборудованием. Основная задача акции – оказание адресной помощи детям врачами ведущих центров Москвы. В первые годы многие родители приводили к нам детей сами – просто показаться, а сейчас местные департаменты здравоохранения предоставляют списки нуждающихся в консультации детей и медицинские документы.
Кроме того, мы отбираем детей, нуждающихся в лечении в федеральных центрах, и, если нет квот, стараемся собрать для них какие-то средства. Заявок поступает очень много. «Волна здоровья» прошла по Каме, Дону, Волге, Иртышу, в прошлом году теплоход «Михаил Светлов» прошел по реке Лене от Якутска до Ленска. А
в эти дни девятая «Волна здоровья» проходит по маршруту Москва — Калязин — Мышкин — Череповец — Рыбинск — Тутаев — Кострома — Ярославль — Дубна — Москва.
— У этой акции есть и еще одна составляющая – информационно-пропагандистская. В этом году она пройдет под слоганом «Моя альтернатива». Не отвлекает это медиков от более важной работы?
— На мой взгляд, проекты, нацеленные на формирование в молодежной среде приоритетов здорового образа жизни, неприятия алкоголя, табака, наркотиков, важны не меньше, чем медицинская часть акции. Я бы тут вспомнил роман Чернышевского «Что делать», где впервые по-настоящему была показана зарождающаяся в России врачебная специальность. Вышедшие из разночинцев врачи всегда имели потребность проводить просветительскую деятельность, которая сегодня сводится к пропаганде здорового образа жизни. Лига здоровья нации сама по себе – это организация, призванная формировать здоровый образ жизни населения. И в моем понимании такая деятельность абсолютно в традициях российской медицины. Поэтому мы так увлеченно этим занимаемся.
