Цивилизация
Неожиданную новость глава Белоруссии сообщил во вторник в ходе традиционной рабочей поездки по агрохозяйствам Минской области.
«Я ставлю жестко вопрос потому, что на столе декрет, о котором я говорил ранее. Вчера мне его положили на стол по поводу, ну, скажем прямо, «крепостного права». Мы замыкаем на губернаторов все», — заявил Лукашенко.
По его словам, декрет введет жесткое регламентирование кадрового вопроса в АПК.
«Ты не уволишься и не перейдешь, — сказал белорусский президент. — Начинайте же вы шевелиться, чтобы народ не сказал: что же вы нас зажимаете, а сами непонятно как работаете.
Поэтому все полномочия в ближайшую неделю перейдут в руки органов власти и «шалтай-болтай» уже не будет».
Фактически речь идет о возрождении в Белоруссии практики сталинских времен, когда советские крестьяне не имели паспортов и могли легально покинуть колхоз только тремя путями — отправившись на службу в армию, отправившись учиться в город (с разрешения председателя колхоза) или завербовавшись на «ударную стройку пятилетки» (например, на ДнепроГЭС или Магнитку). Эту практику в 1960-х отменил Никита Хрущев, но Александр Лукашенко готов ее восстановить.
В администрации президента Белоруссии готовящийся декрет комментировать отказались. Однако неожиданно содержательный комментарий, причем с иллюстрациями, дал чиновник министерства экономики — попросивший, впрочем, не называть его имени.
«Такое решение на президентском уровне назревало давно, и нынешняя посевная-уборочная — только формальный предлог, — сказал источник «Газеты.Ru». — Дело в том, что люди просто бегут из села. Бегут в областные центры, в Минск, где живет уже почти каждый третий белорус. Сегодня три четверти населения Беларуси (7 млн 275 тыс. человек) — горожане. В деревнях остаются пенсионеры и алкоголики, вся молодежь и трудоспособные люди среднего возраста уезжают.
Зарплата на селе самая низкая, перспектив никаких. Выпускников вузов после учебы принудительно распределяют в деревни, но они, отработав положенные два года, сразу сбегают. Либо не едут вообще — «косят» от распределения, как раньше «косили» от армии. То есть реально работать на селе некому уже сейчас, и ситуация только ухудшается».
При этом у Александра Лукашенко уже есть опыт в области «крепостного права». Два года назад после посещения ОАО «Ивацевичдрев» белорусский президент остался крайне недоволен тем, как идет модернизация деревообрабатывающей отрасли страны. И уже 7 декабря 2012 года Лукашенко издал декрет №9 «О дополнительных мерах по развитию деревообрабатывающей промышленности», запрещающий работникам предприятий деревообработки увольняться с этих предприятий до конца реализации инвестиционных проектов. Этот декрет прямо противоречил не только международному, но и белорусскому Трудовому кодексу, а также конституции.
Декрет №9 предписывал руководству деревообрабатывающих предприятий не увольнять никого. Если же работник любым путем требовал досрочного расторжения контракта, он должен был обжаловать отказ своего руководства только у председателя областного исполнительного комитета. То есть у губернатора.
Тех же, кто просто переставал ходить на работу, предписывалось приводить туда силой, задействуя милицию.
Официальные профсоюзы тогда ни слова не сказали поперек воли президента, а независимые профсоюзы в Белоруссии существуют только на единичных предприятиях, крайне малочисленны и подвергаются постоянному прессингу со стороны властей. Дело в том, что в 2001 году в Белоруссии была полностью реинкарнирована советская модель профсоюзов — управляемая из единого центра, которым для них стала администрация президента. С тех пор все работники государственных предприятий должны в обязательном порядке быть членами профсоюза. Администрации предприятий, соответственно, являются контролирующими органами для местных профсоюзных комитетов.
«В условиях открытых границ и создаваемого Евразийского экономического союза, с его открытым рынком труда, вводить крепостное право на селе — это абсолютный бред, — сказал «Газете.Ru» белорусский экономист, экс-кандидат в президенты Ярослав Романчук. — Село и так получает из госбюджета $3–4 млрд дотаций каждый год. И никаких перспектив эта инициатива не имеет. Если местные исполкомы начнут, скажем, у людей паспорта забирать, то те просто поуезжают моментально, кто еще не уехал. Поуезжают в города или на заработки в Россию.
У нас невозможно ввести настоящее крепостное право просто потому, что больше нет железного занавеса».
Между тем сам факт того, что «крепостное право» на селе планируется ввести не президентским указом или парламентским законом, а именно декретом, говорит о том, сколь серьезно настроены белорусские власти.
«Для начала, чтобы было понятно, декрет — это нормативный акт, издаваемый президентом страны, который по умолчанию имеет силу закона, а при определенных обстоятельствах имеет силу высшую, нежели закон, принятый парламентом. С одной стороны, можно констатировать — «привязка к месту» с запретом на увольнение есть более чем вольная трактовка права на труд, закрепленного в конституции страны, и превращение права в обязанность является нарушением основополагающих принципов права как внутреннего, так и международного, — считает белорусский юрист Владимир Несмашный, руководитель группы экспертов Alliance Group. — Но любой нормативный акт, введенный в действие, является по умолчанию конституционным и законным до тех пор, пока его не отменит Конституционный суд страны, поэтому все это успешно работает по принципу «положено — ешь, не положено — не ешь».
Проблема только в том, что благие цели достигаются странными методами: железная дисциплина вводится правовым кнутом при неопределенном расположении экономически вкусного пряника.
Спорить о законности методов можно сколько угодно, но спор не решает проблему ни права, ни экономики».
«Власть вместо передовых практик XXI века в управлении пользуется отсталыми из века XVII, неужели китайцы такое посоветовали? (Недавно белорусское правительство приглашало для консультаций по экономической реформе делегацию экономистов из Китая. — «Газета.Ru».) Если президент считает, что он вправе вводить «крепостное право», то народ рано или поздно воспользуется правом сказать «долой царя», — напоминает зампред оппозиционного общественного движения «Говори правду» Андрей Дмитриев.