Цивилизация
В понедельник Мосгорсуд вернулся к слушаниям по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. На скамье подсудимых находятся Лом-Али Гайтукаев, который обвиняется в организации преступления, бывший милиционер Сергей Хаджикурбанов, предполагаемый киллер Рустам Махмудов и его братья Джабраил и Ибрагим. Последние двое находились под подпиской о невыезде.
Заседание было назначено на 11.00. Пришли практически все участники процесса, в том числе представители потерпевшей стороны Анна Ставицкая и Каринна Москаленко. Но обвиняемый Джабраил Махмудов, получивший 14 августа огнестрельное ранение в ногу, прийти к этому часу не смог. Его адвокат Виталий Мазур пояснил, что у подсудимого на 12.00 назначена перевязка, и к 14.00 он должен приехать. Аналогичную информацию сообщил и сам подсудимый, до которого секретарю судьи удалось дозвониться. Гособвинитель Мария Семененко отметила, что на понедельник у них был вызван свидетель, который не сможет ждать до 14.00, но у них будет процессуальное ходатайство по поводу «детализации телефонных соединений» Махмудовых.
Тогда судья решил отпустить коллегию присяжных и подождать до двух часов, когда явится Джабраил Махмудов.
Подсудимый появился в суде около 13.30. В сопровождении родных он передвигался по коридорам суда на костылях, осторожно ступая на левую ногу. По поводу нападения он сказал только, что ничего не помнит.
Заседание началось с опозданием примерно на полчаса. Джабраил осторожно уселся на свое привычное место и закинул больную ногу на другую ногу. Судья Павел Мелехин отчитал подсудимого за то, что тот заранее не предупредил о своей перевязке. «На самом деле… Я просто не помню об этом… Я буду иметь в виду в следующий раз, — растерялся Джабраил и добавил: — Извиняюсь». Далее защитники начали рассуждать о планах на следующее заседание, но судья сообщил, что «по техническим причинам» во вторник оно не состоится и переносится на среду.
После этого Мелехин зачитал письмо из СИЗО № 1, в котором содержится Рустам Махмудов. Сотрудники изолятора информировали суд, что на 23 августа у обвиняемого была запланирована операция, однако перед самым ее началом он отказался «от медицинского вмешательства». Состояние его здоровья врачи расценили как удовлетворительное, поэтому он может принимать участие в судебном процессе.
После этого Мария Семененко попросила задать вопрос Ибрагиму Махмудову. Она поинтересовалась, почему тот с 8 по 15 июля выезжал в Тульскую область, Северную Осетию и Чечню. Подсудимый ничего не ответил, и она приступила к оглашению своего ходатайства.
«Имеется ряд данных, что Джабраилом и Ибрагимом была нарушена подписка о невыезде», — заявила Семененко.
Папку с данными она передала судье. В ней оказались детализация телефонных соединений братьев, справка ГАИ, рапорты оперуполномоченных и авиабилеты. Выяснилось, что Ибрагим 8 июля покинул Москву и оказался в Тульской области. На следующий день он уже был в Чечне. Через несколько дней зафиксировано его пребывание в Дагестане, еще через день — в Северной Осетии и, наконец, опять в Чечне. Джабраил же покидал столицу как в июне, так и в июле. Он слетал в Адлер, Сочи и Грозный.
Кроме того, по месту проживания на улице Бутлерова в Москве, которое подсудимые указали на предварительном заседании, Махмудовы не зарегистрированы, отметила Семененко. Имеются также данные, что Джабраил, выехав в Чечню, передал автомобиль, зарегистрированный на его отца, свидетелю по делу Кукаеву, который 28 августа на этой машине попал в аварию. Незадолго до этого, отметила Семененко, судья вынес определение о принудительном приводе этого свидетеля. На этом прокурор попросила приобщить предоставленные документы к материалам дела.
На речь гособвинителя ответил адвокат Джабраила Мурад Мусаев.
Он заявил, что подсудимые, согласно подписке о невыезде, не должны были покидать как раз Чечню.
Маршрут своего подзащитного он объяснил перегруженностью прямых авиарейсов в Грозный, поэтому, по его словам, Джабраил выбирал курортные города, откуда добирался до дома наземным транспортом. «На каком основании некие оперативные сотрудники осуществляют за ними слежку?» — недоумевал Мусаев. Оперативников он при этом называл «олухами» и «прихвостнями».
Защитник отметил, что, вместо того чтобы искать человека, стрелявшего в Джабраила, федеральные и городские опера следят за подсудимым. По его словам, дело о ранении подсудимого так и не продвинулось и осталось у дознавателей, а за все время расследования к нему спустя несколько дней пришел лишь один полицейский. Мусаев отметил, что не так давно обвинение обратилось за помощью к защите в поисках свидетелей. «Обманули, да», — вставил кто-то из подсудимых. «Свидетель Кукаев — друг моего подзащитного», — сказал адвокат.
«Четыре года он являлся по первому требованию следователя и суда», — заключил Мусаев.
Сам Джабраил отметил, что подписку давал только следователю, тогда у него была прописка в Чечне. «Следователь говорил, что проблем не будет», — сказал подсудимый. По его словам, на данный момент у него «московская прописка» на Рижском проезде, а фактически проживает на улице Бутлерова, как и утверждал ранее.
— Почему вы не поставили суд в известность, что хотите уехать? — спросил судья.
— Я просто не вспомнил, что мне надо кого-то в курс поставить. Ездил домой, — пытался оправдаться он.
Его брат Ибрагим заметил, что до сих пор прописан в Ачхой-Мартане, а в Москве проживает на улице Бутлерова. По его словам, следователь, бравший подписку, говорил ему, что передвигаться по России можно.
Адвокат Татьяна Окушко назвала действия оперативников «нарушением права на личную жизнь». А защитник Алексей Михальчик выразил сомнение в законности детализации их телефонных соединений. «Для этого должна быть санкция суда», — сказал он. На это судья, заглянув в документы, ответил, что в документах есть некое сопроводительное письмо от 29 августа, в котором есть ссылка на соответствующее постановление суда.
Второй гособвинитель Борис Локтионов, ходатайствовавший об изменении меры пресечения, между прочим заметил, что по делу так и не найден заказчик преступления, намекая на то, что оперативники имели все основания осуществлять слежку.
Прокурор также добавил, что в последний раз Махмудовым избиралась мера пресечения не следователем, а судом на предварительных слушаниях.
Адвокат Мусаев возразил, что прокуроры не имеют отношения к выделенному в отношении неустановленного заказчика уголовному делу. «Они имели тысячу возможностей скрыться на протяжении четырех лет, — сказал он. — Цинично это еще и потому, учитывая в каком состоянии находится мой подзащитный. Он не чувствует ногу, на пятое число у него назначена консультация с нейрохирургом на этот счет. Я очень надеюсь, что гособвинители не согласовали это ходатайство с судом заранее».
Остальные адвокаты назвали сложившуюся ситуацию «беззаконием и беспределом оперативных служб». «Прокуратура боится, что человек с костылями убежит на одной ноге», — иронизировал Михальчик. «Халтура продолжается. Это эти халтурщики здесь должны сидеть», — возмущался Гайтукаев, намекавший на то, что оперативники, следившие за Политковской, называли эту работу «халтурой». «Больше заняться нечем. Одни интриги создают каждый день», — пробубнил Хаджикурбанов. Выслушав недовольства каждого, судья удалился для вынесения решения.
Примерно через час он постановил заключить обоих братьев под стражу. Судья пришел к выводу, что подсудимые не должны были покидать место жительства, названное суду на предварительных слушаниях.
«Петух! Гамбургский петух!» — послышалось из «аквариума», когда судья уже покидал зал. Двое других братьев Махмудовых — Тамерлан и Анзор, которые не проходят по делу и сидели среди публики, двинулись вперед, однако конвой преградил им путь. «Дайте попрощаться!» — кричали братья и вырывались вперед. В итоге возле «аквариума» завязалась небольшая потасовка, без драки, но с оскорблениями.
Рустам Махмудов бил кулаками в стекло и то и дело кричал: «Отойди от него!» Судебные приставы вызвали подкрепление. «Быстрее все сюда!» — говорила женщина-пристав. Вскоре подкрепление прибыло, но нужды в нем уже не было. Братья сделали по-своему — Тамерлан и Анзор забрали вещи у арестованных, обнялись на прощание и удалились. На выходе адвокат Мусаев заявил, что обязательно обжалует арест подзащитного.
Представители потерпевших, которые покинули суд после перерыва, заявили, что считают арест Махмудовых ошибкой.
«К сожалению, мы ушли (до перерыва. — «Газета.Ru»), потому что планировалось обсуждение маловажных процессуальных вопросов, и вдруг такая неожиданность, — сказала «Газете.Ru» Каринна Москаленко. — Если бы мы были там, мы высказались бы против, потому что мы в нарушении прав подсудимых не заинтересованы. А здесь усматривается нарушение, в отсутствие подписки о невыезде из Москвы можно говорить, что была недоработка суда и всех участников процесса. И взваливать это на обвиняемых, конечно, нельзя. Отсутствовал должным образом оформленный документ, поэтому нельзя было это считать злостным нарушением подписки о невыезде».
