Цивилизация
В четверг коллегия Верховного суда по уголовным делам приступила к рассмотрению жалобы защиты на приговор по делу 64-летнего отставного полковника ГРУ Владимира Квачкова и бывшего капитана МВД из Петербурга Алексея Киселева, обвиняемых в подготовке несостоявшегося вооруженного восстания. В феврале Мосгорсуд приговорил пожилых офицеров к 13 и 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, признав их виновными по ч. 1 ст. 30, ст. 279 УК (подготовка к вооруженному мятежу) и ст. 205.1 УК (вербовка или склонение к мятежу). Киселева судьи признали еще и виновным в незаконном хранении и приобретении оружия в составе организованной группы (ч. 2 ст. 222 УК).
Судьи рассматривали жалобу Квачкова и Киселева в специальном зале Верховного суда, расположенном глубоко под землей.
Просторный зал вместимостью до двухсот человек расположен на уровне »-4» в бункере за массивной стальной дверью. Перед заседанием мимо журналистов в тележке, подобной тем, что используют покупатели в магазинах самообслуживания, в зал провезли несколько десятков томов уголовного дела Квачкова.
Самих подсудимых на заседание доставили заранее по специальному коридору, скрытому от глаз посетителей. К началу в здание суда запустили пеструю толпу сторонников подсудимых: подтянутых седых пенсионеров с коммунистическими газетами в руках, пожилых женщин в платках, мужчин с боевыми наградами на пиджаке, молодого человека с длинной шевелюрой в «косухе» и берцах, священников из неканонической Российской православной церкви. Часть из пришедших были одеты в майки с портретом полковника. Заходя в зал, они чаще всего приветствовали подсудимых, поднимая согнутую в локте руку со сжатой в кулак ладонью.
«Нас не надо жалеть, мы их тоже жалеть не будем», — обратился к пришедшим из аквариума одетый в привычную рубаху-вышиванку Квачков.
Из публичных персон поддержать опального полковника пришли националист Иван Миронов, обвинявшийся вместе с Квачковым по делу о покушении на Анатолия Чубайса, экс-депутаты Госдумы от партии «Родина» националисты Андрей Савельев и Николай Курьянович. Первый ряд в зале заняли супруга полковника Надежда Квачкова, сын Кирилл и близкие друзья семьи. У дверей в зал встал мужчина с иконой, изображавшей расстрелянную семью последнего русского императора Николая II.
«Давайте не будем никого обижать, не надо снимать уважаемых людей непонятно как, — вежливо обратился к собравшимся судебный пристав. — Видео- и фотосъемку осуществляют представители прессы, получившие аккредитацию».
Адвокаты начали с ходатайств о возвращении дела в Мосгорсуд для устранения допущенных процессуальных нарушений. Председательствующий судья Андрей Старков счел возможным рассмотреть эти претензии защиты вместе с основной жалобой.
Тогда защитники по очереди выступили с обоснованием своей позиции по приговору Мосгорсуда, согласно которому суть преступного плана двух пенсионеров состояла в формировании на базе руководимого Квачковым «Народного ополчения Минина и Пожарского» (НОМП) структур «по аналогии с военизированными формированиями» и захвате их силами органов МВД, МЧС, ФСБ и военного учебного центра в городе Ковров Владимирской области. Затем повстанцы, по версии обвинения, должны были мобилизовать местное мужское население для похода на Москву «с целью вынуждения руководства страны к передаче политической власти главарям мятежников». Весь процесс защитники обращали внимание суда на абсурдность обвинений.
Более того, адвокаты подчеркивали, что обвиняемые Квачков и Киселев не только не готовили никакого мятежа, но и лично не знакомы друг с другом. По словам защитника Киселева Дмитрия Антонова, отсутствие каких бы то ни было встреч и телефонных переговоров между подсудимыми подтверждается наружным наблюдением за Квачковым и «прослушкой» его квартиры, которые несколько месяцев вели ФСБ, ФСО и военная контрразведка.
Все доказательства знакомства двух офицеров, как отметили адвокаты, основаны на изъятой при обыске в доме Киселева книге с автографом Квачкова и номере телефона полковника в записной книжке питерского экс-милиционера.
«Обвинение в вооруженном мятеже мне были предъявлены через полгода после того, как я был задержан у себя дома в Петербурге и отказался давать показания на Владимира Васильевича Квачкова», — начал свое выступление сам Киселев.
По словам бывшего оперативника петербургского угрозыска и члена Российской коммунистической рабочей партии, оружие дома он действительно хранил и в этой части вину признает, но отрицает, что 10 июля 2010 года во время встречи на своей кухне объявил собравшимся дату вооруженного выступления.
Показания свидетелей, по словам защиты, даны под давлением. Один из них даже дал на следствии показания, что видел Квачкова и Киселева вместе на митинге в ноябре 2010 года, когда последний уже несколько месяцев находился в СИЗО. Другие свидетели постоянно путались относительно планов предполагаемых мятежников, сообщая, что восстание должно было начаться то ли с ракетного крейсера в Петербурге, то ли с танковой части вблизи Москвы, то ли вообще «где-то на юге России». Особенно много претензий у адвокатов было к засекреченным свидетелям, которые в суде давали показания под псевдонимами измененным голосом из секретной комнаты.
«Прошу суд рассекретить и допросить в суде свидетеля под псевдонимом «Ларюшкин». Он давал ложные показания о том, что присутствовал на встрече у меня дома», — обратился с ходатайством подсудимый Киселев. По его словам, у защиты есть данные о том, что на самом деле показания в секретной комнате давал осужденный за хранение наркотиков в особо крупном размере сокамерник Киселева по СИЗО «Лефортово», подселенный к экс-милиционеру с целью получения оперативной информации.
«Где же сами повстанцы, ваша честь? В приговоре постоянно фигурируют слова «неустановленные лица в неустановленное время в неустановленном месте», — возмущался Антонов. — Впервые в мировой практике в подготовке вооруженного мятежа с целью свержения власти в такой огромной стране, как Россия, обвиняются два пенсионера».
Адвокат обратил внимание суда, что согласно материалам дела, 20 июля 2010 года «преступная деятельность» Квачкова и Киселева по организации восстания «была пресечена». При этом, в отличие от Киселева, которого в этот день и арестовали, Квачков до конца 2010 года оставался на свободе без предъявления каких-либо обвинений. Только 25 декабря, когда Верховный суд окончательно оправдал полковника по делу о покушении на Чубайса, он был задержан по новому уголовному делу.
Впрочем сам полковник заявил суду, что главная его претензия в том, что судья Павел Милехин, рассматривавший дело, не дал предоставить суду доказательства «права на восстание против тирании и угнетения», закрепленного во Всеобщей декларации прав человека.
Пожилые люди из числа сторонников обвиняемых привстали, в тишине ловя каждое слово Квачкова об «оккупационном режиме» на территории России. По мнению полковника, власть в стране давно нелегитимна и находится в руках «жидо-инфернальной мафии» или «легиона 666.ru». Бурную реакцию в зале вызвали слова Квачкова о том, что в суде во время речи об «узурпации власти в стране Путиным и его кликой» подсудимому не разрешили употреблять «литературное слово «педераст».
«Зачем все эти слова напридумывали: гомосексуалисты, геи? Да п***ры они все, ваша честь, честное слово», — разъяснил Квачков свое отношение к представителям власти с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
В общей сложности защита заявила еще с десяток ходатайств о дополнительном вызове в суд ряда свидетелей, в том числе специально приехавшего из Петербурга Вольдемара Вольдемаровича Даргевича и предполагаемого «заказчика уголовного преследования» Квачкова главы «Роснано» Анатолия Чубайса. В итоге председательствующий судья Старков объявил в слушаниях перерыв для принятия решения до четверга.
