Цивилизация
Русская православная церковь во вторник обнародовала свое отношение к проекту федерального закона о донорстве органов. На официальном сайте Московского патриархата опубликовано совместное заявление синодального отдела по церковной благотворительности и отдела по взаимоотношениям церкви и общества, в котором РПЦ просит россиян давать согласие на посмертное изъятие органов для пересадки. «От лица Русской православной церкви обращаемся ко всем гражданам России и просим выразить добровольное согласие на посмертное изъятие органов для трансплантации. От вашего решения может зависеть чья-то жизнь», — говорится в документе.
Новый законопроект, упрощающий трансплантацию органов, был вынесен на общественное обсуждение в конце мая. Согласно документу, запрет на использование органов будет действовать только в том случае, если человек при жизни письменно запретил использовать свои органы после смерти. Сейчас в России пересадку органов могут «ветировать» родственники. Объемы операций по трансплантации в России не очень велики:
в 2011 году было проведено 1307 операций по пересадке органов, в 2012-м ожидалось порядка 2 тыс. таких операций. Для сравнения: в США в год проводится не менее 20 тыс. операций по пересадке только почек.
Позицию РПЦ в целом поддерживают и в других официальных конфессиях. «Этот опыт распространен во многих странах мира и является актом любви к ближнему, — рассказал «Газете.Ru» генеральный секретарь представительства Римско-католической церкви в России отец Игорь (Ковалевский). —
Главное, строго соблюдать при этом все законодательные и этические нормы».
В московском буддийском центре «Буддизм алмазного пути» напомнили, что учение возникло 2,5 тыс. лет назад, и в самих канонах ничего о донорстве, конечно, нет. Тем не менее, как рассказала представитель центра Елена Леонтьева,
в вышедшей недавно «Книге надежды» ламы Оле Нидала говорится о поддержке позиции человека, который желает после своей смерти помочь выжить другому, ничем при этом не жертвуя, и не страдая.
Среди приверженцев ислама нет единого мнения по вопросу посмертного донорства органов, рассказал заместитель председателя Духовного управления мусульман Дамирхазрат Мусетдинов. «Ряд ученых-богословов одобряют подобный способ продлить жизнь больному человеку, другие с ними не согласны, — рассказал он. — А поскольку непосредственно в Священном писании на этот счет ничего не сказано, проблема постоянно находится в стадии обсуждения. И мнение ученых в большой степени зависит от страны и уровня либерализации. Мы пока не соприкасались с этой тематикой, но в ближайшее время наши богословы на нее откликнутся».
С точки зрения еврейского закона, необходимо делать все, что возможно, для спасения человеческой жизни, рассказал глава департамента общественных связей Федерации еврейских общин в России Борух Горин. «В целом с точки зрения закона трансплантация органов приветствуется, — рассказал он. —
Однако остается главный вопрос, о котором продолжают спорить раввины: что считать смертью — смерть мозга или остановку сердца? Это очень существенно, так как после смерти сердца многие органы становятся непригодными для пересадки».
Много вопросов к нормам законопроекта о посмертном изъятии органов для трансплантации остается и у РПЦ. Как сказано в заявлении на сайте Московского патриархата, еще в 2000 году Архиерейским собором были приняты основы социальной концепции Русской православной церкви, где четко указано, что использование органов человека без его согласия — это нарушение человеческой свободы.
«Православная церковь не поддерживает так называемую презумпцию согласия на посмертное изъятие органов», которая закреплена как в действующем законе, так и в представленном на обсуждение проекте федерального закона о донорстве органов, говорится в документе.
Многие люди не заявляют при жизни, согласны они или нет на изъятие органов после смерти. И сейчас, если такой человек умирает, в течение часа врачи должны сообщить о смерти родственникам. Однако, если врачи им не дозвонились, человек становится донором. И, даже если родственники захотят выразить свое несогласие, в законе эта процедура прописана довольно расплывчато.
Непонятно, как оперативно оформить и заверить свой отказ, где искать нотариуса или руководителя медучреждения ночью. Большинство этих проблем, по мнению РПЦ, снимается, если будет введена «презумпция несогласия на посмертное изъятие органов», поскольку «такой подход в наибольшей степени защищает интересы и здоровье потенциальных доноров органов, а также способствует развитию сознательности и солидарности гражданского общества».
Таким образом, для спасения людей, нуждающихся в пересадке органов, государственные власти должны не только создавать соответствующую медицинскую инфраструктуру, но и проводить информационно-разъяснительную работу, которая будет направлена на увеличение числа потенциальных доноров, и сделать процедуру волеизъявления максимально облегченной, полагают в церкви.
Требуется доработка и норм законопроекта, связанных с детским донорством, уверены в РПЦ.
«Авторы законопроекта указывают на то, что изъятие органов у умерших детей совершается только с согласия родителей, однако в самом тексте закона эта норма выражена иначе, — отмечают в патриархате. — В случае если ребенок умирает в больнице, одному из родителей сразу же сообщают о смерти и спрашивают согласие на изъятие органов. Очевидно, что известие о смерти ребенка повергает родителей в шок, и в этом состоянии сложно требовать от человека взвешенных и продуманных решений. Но, если в течение двух часов после смерти ребенка родитель не сказал, что он не согласен на изъятие органов, врачи начинают процедуру трансплантации».
Кроме того, в законе написано, что достаточно спросить согласие на изъятие органов только у одного родителя. «Непонятно, что делать, если один родитель согласен, а другой нет. Таким образом, в данном случае заложена возможность для возникновения конфликтных ситуаций», — сказано в заявлении.
Ранее на эти же проблемы законопроекта указывали и независимые гражданские эксперты. Сомнения и опасения по поводу того, как он будет работать в России и какие злоупотребления на его основании возможны, вполне серьезны.
Как пояснили «Газете.Ru» в Минздраве, трансплантология донорских органов должна осуществляться на основании «Порядка по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга человека». Кроме того, разработана форма «Протокола констатации смерти головного мозга» — юридически закрепленного перечня правил, подтверждающих факт смерти мозга и возможность изъятия для пересадки каких-либо органов. В документе подробно расписаны действия медиков по исследованию каждого критерия, свидетельствующего о смерти мозга.
Однако, правозащитники опасаются, что «презумпция согласия» «развяжет руки» врачам-трансплантологам, которые начнут злоупотреблять своим положением.
В связи с этим, по мнению президента Общества доказательной медицины Кирилла Данишевского, необходимо как минимум ужесточить наказание в отношении недобросовестных медиков. Президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе, член Национальной медицинской палаты Алексей Старченко считает, что процедура диагностики смерти мозга должна быть более строгой, и не только для детей.
«В частности, в Германии, где эта процедура более проработана, больше защиты от незаконного донорства, — считает эксперт. — Там потенциальному донору проводят, в частности, токсикологическое обследование, чтобы удостовериться, что не были применены препараты, угнетающие центральную нервную систему. У нас же смотрят только на клинические показатели».
Президент общественного совета по защите прав пациентов Александр Саверский настроен еще более категорично. По его словам, трансплантология — та область, в которой необходима презумпция испрошенного согласия на изъятие органов. А ребенок, не понимая, что это такое, при жизни не может выразить свою волю. Поэтому, на его взгляд, детского донорства быть не должно.
«Брать детские органы нельзя, — заявил эксперт «Газете.Ru». — Я сам был свидетелем совершенно жутких разборок между двумя женщинами после изъятия органа у восемнадцатилетней дочери одной из них для пересадки дочери другой. Мать стояла у дверей реанимации сутки, и ей ничего не сказали, ни о чем не спросили.
Еще одна женщина рассказывала мне, что погибшая в ДТП дочь во сне спрашивала, почему ее похоронили «пустой».
И только спустя полтора года после гибели девушки следователь признался матери в том, что у ее дочери были изъяты почки с мочеточниками. Наслушавшись таких историй, понимаешь, что цена, которую мы за платим за такие вещи, нам неизвестна».
Саверский настаивает на презумпции испрошенного согласия, потому что в тех странах, где это есть, операций по пересадке органов проводится гораздо больше, чем в странах, где существует презумпция согласия. «В США, например, существуют банки доноров, а в их страховых полисах есть строка: «согласен на изъятие органов в случае, если я окажусь в вегетативном состоянии», — рассказал Саверский «Газете.Ru». — И это дает большие возможности для тех же врачей. Но у нас общество не готово открыто отдавать органы, потому что его мнения никто не спрашивает».
