Цивилизация
Уполномоченный по правам ребенка в России Павел Астахов призвал МИД и Генпрокуратуру проверить сведения о возможном использовании органов погибших российских сирот, усыновленных в США. «В этом сложном, часто спекулятивном вопросе необходимо разобраться тщательно и деликатно», — написал Астахов в своем Twitter. По его словам, разговоры о возможном использовании вывезенных за рубеж детей на донорские органы ведутся давно «и небезосновательно».
«В отличие от России в США порядок изъятия донорских органов (в том числе детей) постоянно упрощается. В РФ дети не могут быть донорами», — продолжил Астахов.
По его словам, не известна судьба более 1000 детей, вывезенных из РФ за последние годы. Он напомнил, что именно из-за проблемы с использованием органов усыновленных детей Евросоюз потребовал прекратить иностранное усыновление в Румынии.
Заявление Астахова последовало за появившейся в понедельник информацией о том, что МИД России в лице замглавы ведомства Сергея Рябкова дал положительный ответ на запрос депутата Госдумы от ЛДПР Александра Старовойтова о возможном использовании органов погибших российских детей, усыновленных в США. В ответе дипломата говорится, что «у наших загранучреждений в США имеются данные о двух фактах (по материалам американских СМИ) возможного использования (попыток использования) органов погибших российских детей для трансплантации». По данным МИДа, органы пытались изъять у 6-летнего Алексея Гейко в 2003 году и у полуторагодовалого Ильи Каргынцева, погибшего от травмы головы в 2005 году. Однако в ведомстве не знают, к чему привели попытки.
Тему использования органов российских сирот, помимо издевательств над приемными детьми со стороны их новых американских родителей, начали раскручивать в конце прошлого года, когда принимали «закон Димы Яковлева», запретивший усыновление российских сирот в США. Некоторые парламентарии приводили проблему в качестве аргумента в пользу запрета, однако никаких официальных данных они тогда привести не могли.
Между тем в США, как и в Канаде, Германии, Великобритании, Испании и других развитых странах, действует закон о посмертном детском донорстве органов.
Регулирование этой области происходит по-разному. В американском законе закреплена презумпция несогласия: органы погибшего ребенка нельзя забирать без письменного согласия родителей или опекунов. Во Франции существует своего рода национальная база отказников (когда взрослые граждане или родители ребенка могут подать заявление о несогласии быть посмертным донором органов), к которой медики должны обращаться в случае возможного изъятия органов. Разрешено посмертное детское донорство (с письменного согласия родителей или опекунов, заверенного нотариусом) и в России.
Как пояснили «Газете.Ru» в Минздраве, в законе № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан», вступившем в силу 1 января 2012 года, прописаны «базовые вещи». На практике трансплантология детских органов сможет осуществляться после утверждения находящегося на согласовании в Минюсте проекта «Порядка по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга человека», касающегося в том числе и детей. Кроме того, в Минздраве разработана форма «Протокола констатации смерти головного мозга» — юридически закрепленного перечня правил, подтверждающих факт смерти мозга и возможность изъятия для пересадки каких-либо органов. «Порядок» и форма протокола будут утверждены приказом Минздрава.
В документе подробно расписаны действия медиков по исследованию каждого критерия, свидетельствующего о смерти мозга. Принимать решение будет медкомиссия в составе главного врача больницы, анестезиолога-реаниматолога, невролога и педиатра со стажем не менее пяти лет.
В действовавшем в России с 1992 года законе «О трансплантации органов и (или) тканей человека» также есть ссылка на инструкцию о том, как констатировать смерть мозга. Однако эта инструкция применялась только в отношении лиц старше 18 лет, так как специфические критерии, по которым определяют смерть взрослого человека или ребенка (особенно младше 5 лет), различаются. Предстоит также наладить учет больных, создать базы данных реципиентов и возможность получать информацию о появившемся доноре. Крайне сложна и сама система забора и транспортировки донорских органов. А применительно к детям эта система вообще еще не сформирована.
Операции по пересадке органов ждут сегодня в России сотни детей. А для спасения нуждающегося в пересадке органа ребенка не всегда подходит взрослый донор. Например, почки, печень или поджелудочную железу ребенку можно пересадить и от взрослого человека (очень часто донорами для своего ребенка становятся родители, отдающие ему парный орган). Но донорские сердце или легкие, пересаживаемые ребенку, должны быть такими же маленькими, как его собственные (в маленькую грудную клетку ребенка взрослые органы не войдут). И единственный выход – передача органов погибшего ребенка тем детям, которых еще можно спасти.
До сих пор шансы на пересадку донорского органа российскому ребенку даже за границей были равны нулю, поскольку ВОЗ запрещает «трансплантационный туризм».
Врачи считают, что разрешение педиатрической трансплантологии в стране необходимо. Во время предшествовавшей принятию закона дискуссии главный специалист-трансплантолог Минздравсоцразвития РФ, директор Научного центра трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова Сергей Готье назвал «болью и позором медицины» тот факт, что врачи не имеют юридической возможности делать операции нуждающимся в трансплантации органов детям. «Во всех развитых странах совершают забор органов у несовершеннолетних, и у них дети не умирают от того, что им не сделали операцию», — заявлял директор НИИ трансплантации тканей и искусственных органов Валерий Шумаков.
Правозащитники, впрочем, опасаются, что разрешение пересадки детских органов «развяжет руки» врачам-трансплантологам, которые начнут злоупотреблять своим положением и забирать органы у детей без разрешения родителей. В связи с чем, по мнению президента Общества доказательной медицины Кирилла Данишевского, необходимо как минимум ужесточить наказание в отношении недобросовестных медиков. Президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе, член Национальной медицинской палаты Алексей Старченко считает, что процедура диагностики смерти мозга должна быть более строгой, и не только для детей. «В частности, в Германии, где эта процедура более проработана, больше защиты от незаконного донорства, — считает эксперт. – Там потенциальному донору проводят, в частности, токсикологическое обследование, чтобы удостовериться, что не были применены препараты, угнетающие центральную нервную систему. У нас же смотрят только на клинические показатели».
Президент общественного совета по защите прав пациентов Александр Саверский настроен еще более категорично. По его словам, трансплантология – та область, в которой необходима презумпция испрошенного согласия на изъятие органов. А ребенок, не понимая, что это такое, при жизни не может выразить свою волю. Поэтому, на его взгляд, детского донорства быть не должно.
«Брать детские органы нельзя, — заявил эксперт «Газете.Ru». – Детская трансплантология может осуществляться, но без изъятия детских органов: можно либо использовать взрослые органы, либо выращивать искусственные. Я сам был свидетелем совершенно жутких разборок между двумя женщинами после изъятия органа у восемнадцатилетней дочери одной из них для пересадки дочери другой. Мать стояла у дверей реанимации сутки, и ей ничего не сказали, ни о чем не спросили. Еще одна женщина рассказывала мне, что погибшая в ДТП дочь во сне спрашивала, почему ее похоронили «пустой». И только спустя полтора года после гибели девушки следователь признался матери в том, что у ее дочери были изъяты почки с мочеточниками. Наслушавшись таких историй, понимаешь, что цена, которую мы за платим за такие вещи, нам не известна».
Саверский настаивает на презумпции испрошенного согласия потому, что в тех странах, где это есть, операций по пересадке органов проводится гораздо больше, чем в странах, где существует презумпция согласия. «В США, например, существуют банки доноров, а в их страховых полисах есть строка: «согласен на изъятие органов в случае, если я окажусь в вегетативном состоянии», — рассказал Саверский «Газете.Ru». – И это дает большие возможности для тех же врачей. Но у нас общество не готово открыто отдавать органы, потому что его мнения никто не спрашивает».
Установить сегодня истину в отношении случаев десятилетней давности, расследования которых требует Астахов, невозможно, уверены эксперты.
В любом случае, отмечает Старченко, в это время в США уже действовал закон, позволяющий детское донорство. Не разделяет конспирологические теории депутатов и президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. По ее мнению, России, в которой скоро будет активно применяться собственный закон, допускающий детское донорство, следует не ругать США, а внимательно изучить их практику, чтобы спасти как можно больше детских жизней и не допустить при этом злоупотреблений.
