Цивилизация
В четверг в Мосгорсуде состоялись предварительные слушания по делу отставного полковника ГРУ Владимира Квачкова и пенсионера, бывшего капитана МВД из Санкт-Петербурга Александра Киселева. Они обвиняются по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (вовлечение в террористическую деятельность) и по части 3 статьи 30 УК РФ, статье 279 УК РФ (покушение на вооруженный мятеж). За содействие терроризму каждому грозит до 10 лет лишения свободы, за мятеж — до 20 лет. Киселеву, кроме того, инкриминируют еще и ч. 2 ст. 222 УК (незаконное хранение оружия и боеприпасов).
На заседании суд постановил провести в закрытом режиме весь процесс. Подписку о неразглашении сведений, полученных в суде, дали и адвокаты подсудимых.
Суд мотивировал свое решение тем, что несколько томов из материалов дела содержат гриф «секретно».
Перед заседанием супруга полковника Надежда Квачкова пожаловалась журналистам на отсутствие свиданий с мужем со дня задержания. По ее словам, запрет на свидания — решение следователя ФСБ Константина Гладышко. Она рассказала также об условиях содержания Квачкова в СИЗО «Лефортово», где он сидит в одной камере с «каким-то израильским шпионом». Под стражей Квачков содержится еще с декабря 2010 года. Он был арестован по подозрению в подготовке вооруженного мятежа на следующий день после того, как Верховный суд признал законным оправдательный приговор ему и другим фигурантам дела о покушении на Анатолия Чубайса. В конце сентября этого года следственное управление ФСБ России объявило о завершении расследования. В свою очередь, адвокаты Квачкова жаловались, что их подзащитный не успел ознакомиться со значительной частью материалов дела.
По версии ФСБ, Квачков создал в разных регионах страны целую сеть из недовольных властью бывших и действующих военных и сотрудников силовых ведомств под названием НОМП («Народное ополчение имени Минина и Пожарского»).
Следствие считает, что по сигналу Квачкова из штаба «ополченцев» подготовленные группы должны были захватить и разоружить расположенные в регионах воинские части, а затем отправиться в поход на Москву, присоединяя к себе все новые отряды повстанцев. Однако этим планам помешали сотрудники ФСБ, задержав в июле 2010 года в городе Коврове Владимирской области группу лиц, возглавляемых неким Петром Галкиным. После задержания он якобы показал, что вместе с соратниками готовился к мятежу с целью изменения государственного строя под руководством Квачкова.
Одновременно в Петербурге прошел обыск у экс-милиционера, члена РКРП (Российской коммунистической рабочей партии) Киселева. В доме у него были обнаружены муляж автомата АКМ, учебная граната и настоящие патроны. В настоящий момент, по словам адвоката Леонида Морозова, его подзащитный Киселев частично признает свою вину в хранении оружия. На предварительном заседании защитник заявил ходатайство о переквалификации обвинения с ч. 2 ст. 222 на ч. 1, так как данное преступление совершено Киселевым единолично, а не в составе группы лиц, как это утверждает обвинение. Кроме того, защита просила суд снять с бывшего милиционера обвинения в мятеже.
Ранее Киселев направлял в прокуратуру заявление, в котором утверждал, что следователь требовал от него показания против Квачкова и угрожал пожизненным заключением.
По словам Киселева, следователь Гладышко запугал свидетелей и записал в протоколах их допросов ту информацию, которой располагал сам, и даже указал дату начала мятежа — 24 июля 2010 года. Как утверждает Киселев в жалобе в Генпрокуратуру, в беседе с ним следователь заявил: «Судьи — зависимые люди, что им скажут, такой срок и назначат». Тем не менее экс-сотрудник уголовного розыска Киселев показаний на Квачкова так и не дал, а свое участие в подготовке восстания не признал.
Пришедшие в суд друзья Киселева и соратники Квачкова держались несколько отдельно друг от друга и в один голос заявляли, что капитан МВД из Петербурга и полковник ГРУ из Москвы даже не знакомы между собой.
«В суд передано в лучшем случае слабо сработанное оперативное дело, но не полноценное уголовное дело», — заявил журналистам адвокат Киселева Леонид Морозов.
Полковник Квачков свою вину также не признает. Его защита полагает, что обвинения голословны, а в материалах дела нет никаких фактов.
Как подчеркивают адвокаты, неясно, почему, имея сведения о подготовке мятежа еще в июле, самого Квачкова сотрудники ФСБ задержали только в декабре 2010 года, спустя почти полгода.
На предварительном слушании адвокаты Квачкова просили освободить полковника из-под стражи, а дело вернуть в прокуратуру для устранения нарушений. Однако судья Павел Мелехин отклонил все ходатайства защиты и продлил арест обвиняемому до 4 апреля 2013 года. Рассмотрение дела по существу судья назначил на 31 октября, объявив, что все следующие слушания пройдут в закрытом режиме.
«Если бы процесс был открытым, сразу стало бы очевидна абсурдность обвинения и отсутствие доказательств», — прокомментировал решение суда адвокат Квачкова Алексей Першин. По его словам следователи ФСБ засекретили даже озвученный ранее публично послужной список полковника ГРУ. Кроме того, как утверждает Першин, в деле неожиданно были засекречены сразу пять томов, хотя на следствии речь шла лишь об одном.
В сентябре параллельный судебный процесс по делу местной боевой ячейки «Народного ополчения Минина и Пожарского» начался в Екатеринбурге.
Перед Свердловским областным судом предстали: ветеран афганской войны, полковник Леонид Хабаров (являлся сотрудником Уральского федерального университета, руководил Институтом военно-технического образования и безопасности), Сергей Катников (бизнесмен, занимался мебельным бизнесом), Виктор Кралин (доктор наук, заслуженный изобретатель России, работал в Сельхозакадемии).
Предполагаемые участники боевой группы были задержаны сотрудниками ФСБ 19 июля прошлого года. По данным следствия, 2 августа 2011 года они готовили спецоперацию по захвату власти в Екатеринбурге, а далее и по всей России. Как следует из материалов дела, руководителем екатеринбургской ячейки движения был герой войны в Афганистане полковник в отставке Леонид Хабаров.
По версии следствия, операция под кодовым названием «Рассвет» должна была начаться с подрыва линий электропередачи, питающих Екатеринбург.
В ходе начавшейся паники «подпольщики» должны были ворваться в военные части, дислоцирующиеся в городе, после чего военные, согласно плану, должны были перейти на сторону «революционеров». Дальше, «мобилизовав свердловчан», «Народное ополчение» собиралось двигаться на Москву для свержения правительства.
Дело в отношении еще одного предполагаемого руководителя екатеринбургской «боевой группы» Александра Ермакова по результатам проведенной в ходе следствия судебно-медицинской экспертизы было выделено в отдельное производство. Его признали душевнобольным с диагнозом «вялотекущая шизофрения с маниакально-депрессивным синдромом». В июне 2012 года Свердловский облсуд направил его на принудительное лечение.
Другой свердловский «ополченец» — бывший сотрудник уголовного розыска Владислав Ладейщиков — заключил сделку со следствием и дал признательные показания. Поэтому с него сняли обвинения в подготовке к свержению конституционного строя, а его дело также было выделено в отдельное производство. В мае 2012 года он был осужден на шесть лет условно за «содействие террористической деятельности» и незаконное хранение боеприпасов и взрывных устройств.
Подробности плана предполагаемых заговорщиков стали известны после оглашения обвинительного заключения Ладейщикову во время судебного заседания.
Как пояснил следствию сам Ладейщиков, соратники поставили перед ним «задачи оперативной работы». В частности, он должен был найти пути подхода и отхода боевиков к зданию екатеринбургской синагоги, отследить график и маршруты передвижений свердловского раввина Зелига Ашкенази для его последующей ликвидации. Убийство раввина должна была совершить иногородняя боевая группа, прибывшая в Екатеринбург «под видом страйкболистов». Также заговорщики якобы планировали ликвидацию руководителей силовых структур Свердловской области. Частный дом Ладейщикова во время восстания должен был стать оперативной базой боевой группы под кодовым названием «Сирена». Здесь же хранилось оружие, боеприпасы и гранаты революционеров. В обвинительном заключении не уточняется, каким именно оружием располагали предполагаемые боевики. Говорится только о пистолетах и револьверах, часть которых учебные, а часть боевые. При этом экспертизой установлено: из всего изъятого оружия только один пистолет был пригоден для стрельбы.
У Хабарова при обыске в служебном кабинете изъяли коллекцию патронов различного калибра и производителя в единичных экземплярах. Боевой офицер, руководитель Института военно-технического образования и безопасности УрФУ лишь коллекционировал их, утверждают родственники и коллеги. После ареста «боевой группы» коллеги и сослуживцы Хабарова развернули кампанию в поддержку полковника. И даже провели автопробег Екатеринбург — Москва, где передали обращение к президенту с требованием освободить военного.
