Цивилизация
В столичном изоляторе произошло еще одно ЧП. Одному из заключенных стало плохо, врачи не смогли спасти ему жизнь. Задержанный 46-летний Олег Голобоков подозревался в нарушении авторских и смежных прав, сообщили «Газете.Ru» в ГУ МВД по Москве. Сотрудники полиции доставили его 10 октября на медосвидетельствование в больницу, причем это было сделано дважды. Оба раза медики не нашли противопоказаний для его пребывания под стражей. Тогда Голобокова отвезли в изолятор временного содержания (ИВС) № 1 ГУ МВД Москвы. «По результатам освидетельствования, Голобоков страдал алкоголизмом второй степени и абстинентным синдромом легкой степени выраженности, на момент осмотра в неотложной наркологической помощи не нуждался и мог находиться в ИВС под наблюдением штатного медицинского персонала», — сообщил начальник ИВС № 1 Дмитрий Головин.
11 октября в 7.30 утра у Голобокова начался приступ эпилепсии, в 11.30 приступ повторился. Его доставили в больницу № 20, где он скончался. Бизнесмен Андрей Козлов, осужденный и несколько дней назад освобожденный решением Верховного суда, написал в своем блоге на «Эхо Москвы», что свидетельница видела, как привезли человека в наручниках. Полицейские волокли его под руки, у него была сильно разбита переносица и был синяк на правой щеке.
Через полчаса он умер, а полицейский «сказал в телефон, что задержанный падал все время — падал, падал, а потом взял и умер».
В тот же день в изолятор были приглашены члены общественного совета столичной полиции и общественной наблюдательной комиссии. Они поговорили с сокамерником Голобокова, с полицейскими и пришли к выводу, что в ситуации отчетливо видна вина врачей. «Как оказалось, в изоляторе в тот момент не было медика, — сообщил «Газете.Ru» правозащитник и член общественной независимой комиссии Москвы Александр Куликовский. — По штату в ИВС должен быть один врач и пять фельдшеров, но укомплектованы были только три места». По его словам, в момент, когда Голобокову стало плохо, в изоляторе не было ни одного медика. Помощь ему оказывали сотрудники ИВС и сокамерник. Разжали зубы, прижали язык ложкой, повернули на бок — то, что нужно делать при эпилепсии.
«Скорая помощь» ехала больше 30 минут, — продолжает Куликовский. — Более того, когда врачи приехали, то сказали, что состояние заключенного не требует его госпитализации. Они уехали, а в 11.30 произошел второй приступ».
Тогда сотрудники изолятора сами повезли подозреваемого в больницу. Из машины Голобоков шел еще на своих ногах, но в приемном покое больницы свалился с третьим приступом. Его доставили в реанимацию, но спасти жизнь не смогли. «Возникает ряд вопросов к департаменту здравоохранения», — говорит Куликовский. Правозащитник выразил надежду, что он и его коллеги по комиссии получат ответы.
Что касается синяков на лице у погибшего, то их происхождение будут устанавливать судмедэксперты. Однако, как предполагают наблюдатели, Голобоков мог получить их, когда падал в камере.
По факту гибели задержанного сейчас проводят проверку сотрудники Следственного комитета РФ по Москве. «Все обстоятельства смерти гражданина Голобокова, который был доставлен из ИВС ГУ МВД в больницу с приступом эпилепсии и скончался, будут установлены», — сказала «Газете.Ru» представитель ведомства Виктория Цыпленкова.
Еще один член комиссии — председатель Комиссии по защите прав граждан и их объединений, взаимодействию с правоохранительными и судебными органами Общественного совета города Москвы, главный редактор журнала «Офицеры» Антон Цветков прибыл в ИВС№1 из СИЗО, в котором 8 октября скончался директор столичной школы №1308 Андрей Кудояров, задержанный по подозрению в получении взятки.
По его словам, эти два случая похожи.
«Вызванная скорая помощь ехала в СИЗО 43 минуты!» — говорит Цветков. Он пояснил, что 47-летний директор на здоровье не жаловался. Даже в камере продолжал заниматься зарядкой вместе с 29-летним сокамерником. Возможно, директор не хотел отставать от более молодого знакомого. «Как сообщил сокамерник, они взяли большую нагрузку, в частности сделали 60 раз упражнение на пресс, — говорит Цветков. – После зарядки он лег отдохнуть, а директор сел за стол и начал что-то писать. В 8 утра встал и пожаловался на боли в груди и тошноту». Уже в 8.10 в камеру зашел дежурный фельдшер, измерил давление, оно было высоким 140 на 100. Заключенному полегчало только после второй таблетки. Но врач не успокоился — он отвел Кудоярова к себе и сделал электрокардиограмму. В 8.52 был поставлен диагноз — обширный инфаркт. Тогда врач вызвал «скорую помощь». А в 9.10 состояние Кудоярова стало стремительно ухудшаться. Еще 20 минут до приезда «скорой» фельдшер боролся за его жизнь — ставил капельницу, а когда состояние пациента стало стремительно ухудшаться, делал искусственную вентиляцию легких, вкалывал адреналин. Но ничего не помогло. Бригада медиков «скорой» попыталась вернуть директора к жизни. Но уже было поздно.
Члены Общественного совета намереваются выяснить, сколько минут должны ехать машины «скорой помощи» до места назначения. «Мы будем выяснять, какой регламент есть для времени прибытия «скорой помощи», — говорит Цветков. — Нужны дополнительные машины, нужно увеличить количество постов. Например, пусть «скорые помощи» дежурят у метро, дожидаясь вызова». Серьезное внимание, по мнению Цветкова, нужно уделить нецелевому использованию «скорой помощи» — в Москве были случаи, когда машины с красным крестом работали как такси. Также требуется проверка квалификации медперсонала. «Как может произойти, что врачи отказываются госпитализировать человека с припадками?» — задаются вопросом члены совета.
