Цивилизация
В среду в Мосгорсуде по делу об убийстве футбольного болельщика Егора Свиридова начали давать показания подсудимые. Уроженец Кабардино-Балкарии Аслан Черкесов обвиняется в убийстве из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК), хулиганстве (ч. 2 ст. 213 УК), покушении на убийство (ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «и» ч. 2 ст. 105 УК), умышленном причинении легкого вреда здоровью (п. «а» ч. 2 ст. 115 УК) и грабеже (ч. 1 ст. 161 УК). Пятерым уроженцам Дагестана — Акаю Акаеву, Артуру Арсибиеву, Нариману Исмаилову, Хасану Ибрагимову и Рамазану Утарбиеву — предъявлены обвинения в хулиганстве (ч. 2 ст. 213 УК) и умышленном причинении легкого вреда здоровью (п. «а» ч. 2 ст. 115 УК).
Первым показания дал зачинщик драки — Нариман Исмаилов. Он сообщил, что с Арсибиевым был знаком два года, а с Акаевым — с детства: выросли в одном селе, ходили в один класс в школе. По его словам, вечером 5 декабря 2010 года он созвонился с Арсибиевым и договорился о встрече. Около 18.00 приятели встретились в метро «Киевская». Они поднялись на четвертый этаж торгового комплекса «Европейский», ожидали Акаева. В кафе «Ресторанный дворик» они посидели в компании трех девушек. «Потом Акаеву позвонил какой-то знакомый, пригласил его на «Водный стадион», мы втроем двинулись туда», — не очень разборчиво рассказывал Исмаилов. У входа в кафе «Пивная точка», название которого уже не раз звучало в ходе процесса, друзей встретил Утарбиев. За столиком в кафе сидели две девушки, друзья устроились напротив них. Исмаилов выпил один бокал пива. Через полчаса к ним присоединился Ибрагимов, которого Исмаилов до этого момента не знал. Еще через 15 минут к ним подошел Черкесов. «Он ни с кем не поздоровался, только с Рамазаном (Утарбиевым. — «Газета.Ru»), — рассказывал он. — Они общались вдвоем». Приятели остались недовольны тем, что Черкесов ни с кем не поздоровался, через некоторое время он все-таки пожал им руки и представился. По его словам, он не знал, что у его нового знакомого есть пистолет: тот не доставал оружие и не рассказывал о нем. «Когда к нам подошел бармен и сказал, что кафе закрывается, мы вышли, — говорил подсудимый. — Я, Ибрагимов и Арсибиев ловили машину. Акаев, Черкесов и Утарбиев пошли к магазину.
Остановили машину, Ибрагимов и я сели внутрь. Арсибиев тоже побежал к магазину за сигаретами. Ибрагимов с кем-то общался по телефону. Водитель поторопил нас, и я вышел за остальными, крикнул на своем языке, позвал их».
В это время на остановке стояла компания молодых людей, один из них выразился нецензурно, как ему показалось, в адрес его матери. «Мать для меня святая», — сказал Исмаилов. Тогда Исмаилов подошел к обидчику, как потом выяснилось, к потерпевшему Дмитрию Петроченко.
«Я спросил его: «В чем дело?». Он послал меня на три буквы, — рассказывал он. — После этого из-за возникшей у меня личной неприязни я ударил его кулаком в лицо. Он отошел на полтора метра, и на меня напал Филатов (потерпевший Дмитрий Филатов. — «Газета.Ru»). Он ударил меня в грудь, я согнулся. Он тут же ударил еще раз ногой».
Исмаилов упал и, когда лежал, увидел, что Акаев подбежал к нему на помощь. Еще один потерпевший Сергей Гаспарян и Егор Свиридов принялись избивать Акаева. Через мгновение Исмаилов увидел, что его друг лежит рядом с ним. «Я встал, передо мной стоял Гаспарян со сжатыми кулаками, — продолжил подсудимый. — Я чувствовал, что он нападет». По его словам, потерпевший стоял от него в двух метрах, и в это время вмешался Арсибиев, встав между ними. У Исмаилова болела грудь, ему было тяжело дышать, и он присел. Что происходило в это время, молодой человек не видел, но вдруг услышал хлопки, похожие на выстрелы. Он начал отходить на другую сторону дороги, где увидел Ибрагимова и Петроченко. К последнему он подошел и ударил его в лицо и еще раз ногой в голову.
«Потерпевшие говорят, что я на их головах лезгинку танцевал, — возмущался Исмаилов. — Не прыгал я по головам, но ударил один раз ногой».
Кто-то из его приятелей крикнул: «Уходим!» — и они разошлись. Исмаилов, Арсибиев и Акаев двинулись в сторону метро. По дороге их задержали сотрудники полиции.
«Нас привели на место происшествия, — говорил он. — И там от сотрудника правоохранительных органов я узнал, что в этой драке умер человек. Еще позже узнал, что это Егор Свиридов».
В отделении его посадили в одиночную камеру, дали адвоката, но никого к нему не подпускали. Исмаилов чувствовал сильную боль в спине и левой ноге около чашечки. Позже у него опухла правая рука — та, которой он ударил Петроченко. «Я до этого в феврале ее сломал. У меня мать медсестрой работала, она мазала чем-то, я не стал обращаться к врачам», — объяснил он.
— Куда вы намеревались поехать на машине? — спрашивали защитники.
— Мы хотели продолжить. Я, Акаев и Арсибиев хотели поехать в клуб, — ответил он.
— Вы были ранее знакомы с Утарбиевым? — спросила прокурор Мария Семененко.
— Нет.
— Точно? — с недоверием уставилась на него гособвинитель.
— Я его видел один раз в ноябре на Манежной площади издалека. К нему подошел Акаев, я лично с ним не знакомился и не здоровался.
— Согласно экспертизе, на ваших руках были обнаружены следы смазочного масла?
— Масло существует даже в чипсах, — ответил Исмаилов, по залу пронеслись смешки. — Пистолет я не видел и не держал в руках. Еще скажите, что я стрелять научился.
— А почему вы разделились после драки?
— Я со своими знакомыми пошел, остальных в первый раз видел.
После этого прокурор попросила зачитать показания подсудимого от 10 и 19 декабря и 29 марта в связи с имеющимися противоречиями. Так, на допросе Исмаилов говорил, что вместе с ним из машины вышел Ибрагимов и тоже кричал, чтобы остальные поторопились. Также он утверждал, что видел, как Черкесов стрелял по людям славянской внешности. Более того, при допросе Исмаилов признал свою вину в полном объеме.
«Когда следователь меня допрашивал, я не сам писал показания. Я их полностью не прочитал, — объяснил Исмаилов. — Адвокат сказал: «Подпиши и пойдешь под подписку о невыезде». Я подписал. Я частично признаю свою вину: признаю, что бил Петроченко, что причинил легкий вред здоровью. А адвоката я поменял, заметьте». Его защитники возражали против оглашения перед присяжными заседателями этих показаний: они отметили, что все перечисленное прокурором содержится в вопросе следователя, а единственные слова подсудимого в протоколе: «Я отказываюсь от дачи показаний». Судья, выслушав стороны, в ходатайстве отказал. «Вопрос следователя не может быть расценен как показания, — пояснил он. — Таким образом, в протоколе никаких показаний нет».
Когда присяжные вернулись в зал, прокурор зачитала лишь ранее озвученную экспертизу, что на руках Исмаилова были обнаружены следы смазочных материалов на основе минерального масла, которое обычно применяется как бытовое, оружейное или автомобильное.
Далее дать показания вызвался Акаев. По его словам, 5 декабря ему позвонил Арсибиев и попросил приехать в «Европейский». К 20.00 он был уже там. «Мне позвонила Воробьева Катя и попросила, чтобы мы приехали на «Водный стадион», — с улыбкой рассказывал он. — Доехали до «Сокола», две девушки домой пошли. Мы поехали в кафе. По дороге от метро увидели, как двое толкали старый «Москвич», мы решили помочь. Завели машину, водитель нас довез до кафе «Пивная точка». Маша Белякова, Катя Воробьева и Утарбиев были в кафе». Я купил пива, около пяти-шести бокалов, и чипсы. К ним присоединился Ибрагимов, а затем и Черкесов. «Кроме Утарбиева, его никто не знал, — пояснил он. — Он зашел, посмотрел на нас и с Утарбиевым вышел обратно. Через какое-то время они вернулись». Он рассказал, как они танцевали лезгинку в кафе.
«В этом баре были шесть-семь русских, они нам похлопали. Если бы мы хотели драться, мы бы с ними дрались», — отметил он.
«Русские» вышли из кафе раньше на пять-десять минут. Он, Исмаилов, Арсибиев и Ибрагимов останавливали такси. С таксистом говорили Арсибиев и Исмаилов. Затем Арсибиев тоже пошел в магазин, где находились Черкесов и Утарбиев. В этот момент ему кто-то позвонил, и заиграла мелодия на телефоне — лезгинка.
«Я потанцевал, а кто-то из потерпевших, стоявших на остановке, похлопал мне, — отметил он. — Не знаю, с чего произошла драка. Исмаилов попросил зайти в магазин, позвать остальных. Я пошел, а когда вышел, увидел, что была драка».
Из всех потерпевших он запомнил только Гаспаряна — он был здоровее и крупнее остальных. Компания, аплодировавшая ему на остановке, жестко избивала его близкого друга. По его словам, они нанесли Исмаилову не два удара, а 10—15. Акаев побежал к нему на помощь. Гаспарян вдруг повернулся и ударил его в левое ухо. «Потом сзади кто-то подошел и два-три раза нанес удар, — говорил подсудимый. — По белым кроссовкам я понял, что Арсибиев начал кого-то от меня оттаскивать». Акаев на какое-то время потерял сознание и очнулся, услышав выстрелы.
«Я пришел в себя, оглянулся и увидел, как Гаспарян и еще кто-то повалили Черкесова на капот машины и с двух сторон держат, а третий бил его сзади», — заявил Акаев.
Он слышал выстрелы, но не видел пистолета и куда целился Черкесов. Когда они ушли, то вдалеке он заметил стоявших знакомых девушек — Белякову и Воробьеву.
— Вы били кого-либо? — спросили прокуроры.
— Может, ударил, не знаю, — улыбался он в ответ. — Я не могу точно сказать, я не помню этого.
— Почему вы не обращались к врачам?
— Потому что был кипиш — Манежка и так далее.
Также он добавил, что до драки у Гаспаряна в руках была темная бутылка, а у бывшей с ними девушки — бутылка шампанского. «О чем вы разговаривали с Черкесовым в течение двух часов?» — спросил его прокурор Антон Щербаков. В это время Черкесов выкрикнул: «В течение получаса! Я не в 22.00 пришел. Я устал от провокаций уже!» Судья на это сделал ему замечание и пригрозил в следующий раз удалить из зала.
После этого был оглашен протокол допроса Акаева от 1 января 2011 года. В нем подсудимый утверждал, что в ОВД Черкесов ему рассказывал, как он стрелял и похитил сумку. «Как он мне мог такое сказать, если мы вместе не сидели?» — ответил Акаев, пояснив, что тоже не читал свои показания. «Насколько я понял, следователь решил нас спровоцировать», — добавил он позже.
