Цивилизация
Разбирательство по делу об убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой в среду продолжилось допросом очередного свидетеля обвинения — спецкора «Комсомольской правды» Дмитрия Стешина, который дружил с Никитой Тихоновым и Евгенией Хасис. Через две недели после задержания подозреваемых в убийстве адвоката и журналистки «Новой газеты» у Стешина изъяли несколько пакетов с вещами, принадлежащими Тихинову, а его самого вызвали на допрос.
Выступая перед присяжными, журналист Стешин рассказал, что познакомился с Тихоновым в 2003 году в кафе в Леонтьевском переулке в Москве, где обсуждалось создание журнала «Русский образ».
«Журнал имеет свидетельство о регистрации в Минпечати и не является экстремистским», — поспешил сообщить свидетель, не дожидаясь дополнительных вопросов.
В дальнейшем журналисты подружились и стали вместе ходить в походы.
— Вы занимались раскопками в местах боев Великой Отечественной войны? — уточнил у свидетеля адвокат Владимир Жеребенков, представляющий интересы потерпевших Ларисы и Эдуарда Бабуровых.
— Мы занимались краеведением в лесах Новгородской и Ленинградской областей.
— Вам приходилось находить оружие?
— Да, мы находили оружие, и я могу вам его показать — оно лежит там же, где лежало.
— А браунинг не находили? (Из браунинга 1910 года производства были убиты Маркелов и Бабурова. — «Газета.Ru».)
— Нет.
Перед одним из таких походов Тихонов познакомил Стешина с Хасис. Она тоже участвовала в «поездках в лес». Во время одного из походов Стешин выяснил, что «Никита не умел обращаться с оружием»: «Я являюсь законным владельцем карабина «Сайга-44». Когда мы ездили в лес, Никита, разбираясь с ним, чуть не снес мне голову картечью. Случайно, разумеется».
В августе 2006 года Тихонов несколько дней жил у Стешина. Ни тогда, ни позже он не рассказывал другу-журналисту о своих проблемах с законом.
На связь Тихонов выходил всегда сам — у Стешина не было ни мобильного телефона приятеля, ни его домашнего адреса. Звонил из таксофона. «Так дешевле», — пояснил Стешин присяжным. Адвокат Роман Карпинский, услышав этот ответ свидетеля, потребовал огласить показания, данные журналистом на предварительном следствии. 17 ноября 2009 года в кабинете у следователя Стешин говорил, что Тихонов объяснял ему свое нежелание пользоваться сотовым телефоном тем, что «скрывается от антифашистских организаций».
Вещи, которые в ноябре 2009 года Стешин выдал явившимся к нему домой следователям, Тихонов передал ему весной 2009 года.
Прокурор Борис Лактионов в среду огласил содержимое пакетов, которые хранились на балконе у журналиста «Комсомолки»: несколько мужских курток, брюки, шапка, книги «1000 вопросов об оружии» и «Тревожный сценарий будущего».
Стешин сказал, что в оставленные у него сумки не заглядывал.
Через два месяца после этих следственных действий, в самом конце 2009 года, журналист нашел у себя в квартире еще одну вещь, принадлежащую Тихонову, — его паспорт с настоящей фамилией (как ранее стало известно присяжным, обвиняемый использовал поддельные паспорта на имя Андрея Тарасова и Валерия Комарова). О находке Стешин не сообщил ни следователям («не было желания общаться с людьми, которые привезли моих друзей в суд с мешками на головах»), ни родителям Тихонова («не знал, как с ними связаться»). Вместо этого журналист бросил документ в первый попавшийся почтовый ящик на улице. «Это общепринятая практика в случае обнаружения документов, потому что почта — это не частная лавочка, а государственное учреждение», — пояснил Стешин в суде.
Сторона обвинения и адвокаты потерпевших также интересовались у приятеля Тихонова, был ли он националистом и как он относился к представителям других национальностей.
«Мы с ним сошлись на том, что среди разных национальностей есть люди разных моральных качеств. Тех же чеченцев нельзя огульно записать в бандиты и убийцы», — заявил Стешин суду.
Свидетель также добавил, что они с Тихоновым «обсуждали мигрантов, которые порушили рынок труда в России». Эти показания также противоречат заявлениям свидетеля на допросе, отметил адвокат Карпинский: ранее Стешин заявлял следователям, что Тихонов был в отличие от него самого радикальным националистом и в этом их взгляды расходились. Также журналист рассказывал на следствии, что Тихонов во время обучения в МГУ примкнул к одной из фанатских «фирм» в поддержку «Спартака», разделявшей националистические взгляды.
Когда с допросом Стешина было покончено, судья пригласил на трибуну мать погибшей журналистки Ларису Бабурову. Она рассказала, что в день покушения на дочь была на работе в Севастопольском университете ядерной энергии и промышленности, муж тоже работал — принимал экзамены в Севастопольском национальном техническом университете. В шестом часу вечера Бабуровым позвонили московские родственники и рассказали: в Анастасию стреляли, она в реанимации в Пироговской больнице.
Родители бросились за авиабилетами и собирались в Москву дежурить у постели тяжелораненой. Но через несколько часов раздался еще один телефонный звонок, и они узнали, что их 25-летняя дочь скончалась.
«Для нас это было просто шоком, ведь Настя не совершила ничего, за что ей могли мстить. Она была студенткой», — вспоминала Лариса Бабурова свои тогдашние мысли. Родители знали, что дочь ушла из «Известий», где писала об экономике, стажером в «Новую газету», чтобы заниматься социальной журналистикой, — об этом она писала им в письмах. Уже после смерти Бабуровой ее мать и отец узнали о существовании националистических и неонацистских объединений вроде «Формата-18», Blood & Honor («Кровь и честь») и «Объединенной бригады-88», а также о том, что их дочь писала о неонацизме в России. Друзья Бабуровой рассказали, что Анастасии поступали угрозы, а на ультраправых сайтах родители погибшей журналистки прочитали комментарии неонацистов, радующихся смерти адвоката и их дочери.
Отец погибшей журналистки Эдуард Бабуров сказал присяжным, что не сомневается, что его дочь, посещавшая процессы по делу националиста Максима Марцинкевича (Тесака), была хорошо известна «и Тихонову, и Хасис».
«Маркелова они запланировали заранее, а ее запланировали, когда увидели», — заключил потепевший.
Защита Тихонова и Хасис, а также сами подсудимые воздержались от вопросов Эдуарду и Ларисе Бабуровой.
Кроме вопросов, касающихся непосредственно убийства Маркелова и Бабуровой, на заседании в среду обвиняемый Тихонов заявил ходатайство о возвращении в процесс удаленного ранее адвоката Максима Короткова-Гуляева. Напомним, судья Александр Замашнюк освободил защитника, который представлял интересы Хасис, от участия в заседаниях за неоднократное нарушение порядка. Появиться в процессе в новом качестве — адвоката Тихонова — у Короткова-Гуляева не вышло: судья объяснил, что удалил его лично, за лично им допущенные нарушения. В ответ на это адвокат Геннадий Небритов (теперь интересы Хасис на заседаниях представляет только он) потребовал отвода судьи Замашнюка.
По мнению защитника, председательствующий испытывает личную неприязнь к подсудимым и принял «обвинительный уклон», «не желая ссориться с Генпрокуратурой». Замашнюк в своем отводе отказал.
