Цивилизация
В пятницу в Саратовском областном суде обсуждался вердикт присяжных, которые накануне признали Марата Казакова, Букенбая Казиева и Александра Панченко виновными в убийстве прокурора Саратовской области Евгения Григорьева. Его застрелили в феврале 2008 года, когда прокурор возвращался после работы домой. Подсудимые — исполнитель убийства, организатор и их соучастник. Предполагаемый заказчик, директор саратовского завода «Серп и молот» Алексей Максимов, не дожил до суда: в январе 2009 года он совершил самоубийство в Бутырском СИЗО в Москве.
Гособвинитель Эдуард Лохов на заседании в пятницу предложил назначить Казакову, Казиеву и Панченко по 20, 19 и 13 лет 4 месяца лишения свободы соответственно. Вдова прокурора Татьяна Григорьева, полковник милиции, в прошлом служившая в УБОПе, потребовала, чтобы подсудимых посадили пожизненно.
Адвокат одного из обвиняемых Андраник Агаджян, в свою очередь, заявил: если такое суровое наказание назначат, это будет выглядеть «местью, а не правосудием».
Прокурора Саратовской области Григорьева застрелили 13 февраля 2008 года. Водитель служебной машины довез начальника до двора дома и уехал. Охраны у прокурора не было. Киллер ждал Григорьева возле подъезда и стрелял в упор с расстояния менее двух метров. От двух тяжелых ранений прокурор скончался на месте.
Преступление было раскрыто саратовскими сыщиками в течение трех следующих недель.
5 марта 2008 года руководитель СКП РФ Александр Бастрыкин прилетел в Саратов, чтобы лично контролировать закрепление доказательств по делу.
По подозрению в совершении убийства были задержаны директор завода «Серп и молот» Максимов, работник завода Панченко, снабженец частного предприятия Казиев и бывший сотрудник милиции из Саранска Казаков. Еще один подозреваемый в убийстве, Евгений Мамбетов, скрылся и, пока находился в розыске, совершил самоубийство. Всех подозреваемых объединяло общее знакомство и занятия боксом, Максимов был президентом областной федерации по этому виду спорта. Также, по оперативным данным, все подсудимые, кроме Казакова, являлись членами одной из саратовских ОПГ.
Все задержанные, за исключением Панченко, вначале дали признательные показания, однако потом заявили, что оговорили себя под давлением оперативников.
Следствие пришло к выводу, что убийство прокурора Саратовской области было связано с конфликтом вокруг завода «Серп и молот». Предприниматель и депутат областной думы Сергей Курихин приобрел 25% акций завода и обратился к директору «Серпа и молота» Максимову с предложением выкупить остальные акции или допустить его к управлению предприятием. Курихин также хотел получить один из земельных участков, принадлежавших заводу. Договориться предпринимателям не удалось.
В это же время, как показали в суде свидетели, правоохранительные органы, налоговая инспекция и другие контролирующие структуры проводили на заводе многочисленные проверки. Поводом к некоторым из них стали публикации в СМИ, дружественных депутату Курихину. Всего на предприятии прошло более 70 таких проверок. Свидетели — областные чиновники и бывшие работники правоохранительных органов — рассказывали, что Максимов воспринимал эти действия как попытку оказать на него давление.
Поскольку решения о проведении многих проверок принимались по инициативе прокуратуры, директор завода считал, что областной прокурор оказывает содействие депутату Курихину.
В 2006 году милицией было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества при приобретении акций завода в отношении одного из заместителей Максимова. Дело было прекращено, однако затем областной прокурор Григорьев отменил это постановление. Максимов пытался обжаловать его решение в Генеральной прокуратуре, но там действия прокурора признали правильными.
Кроме того, незадолго до этих событий у Максимова произошел конфликт с милиционером вневедомственной охраны, который не пускал его в закрывшийся ресторан. Директор завода ударил сотрудника милиции. Суд, разбиравшийся в этом деле, назначил Максимову небольшой штраф, но по жалобе прокуратуры приговор был отменен, дело рассмотрено вновь и сумма штрафа увеличена до 80 тысяч рублей.
«В результате всего этого у Максимов сложилась личная неприязнь к Григорьеву», — говорит гособвинитель Сергей Котов.
В то же время гособвинитель считает, что никакого рейдерского захвата завода со стороны депутата Курихина не было: была «обычная хозяйственная сделка», а сам прокурор действовал в рамках своих должностных полномочий.
Как объяснил представитель гособвинения в суде, на убийство прокурора Максимов решился, поскольку его было легче осуществить. Григорьева никто не охранял, а депутат Курихин передвигался всегда в сопровождении охраны. Кроме того, в случае убийства предпринимателя расследование дела все равно оказалось бы под контролем областной прокуратуры. С просьбой организовать убийство прокурора Максимов обратился к Казиеву, с которым его связывало многолетнее знакомство и который, как считает следствие, зависел от него финансово.
Одним из доказательств того, что подсудимые вели слежку за Григорьевым и находились рядом с домом прокурора в вечер убийства, стала расшифровки данных о звонках, которые они делали со своих сотовых телефонов. Станции мобильной связи зафиксировали, откуда поступали вызовы, при этом местоположение звонивших совпадает с окрестностями областной прокуратуры и дома, где жил Григорьев. Одного из участников группы Мамбетова, который следил за прокурором у здания областной прокуратуры, запомнил свидетель, который позже опознал его по фотографии.
Вдова погибшего Татьяна Григорьева сообщила, что видела всех троих подсудимых в день, когда произошло убийство ее мужа. Двое из них пытались вывести из строя грузовой и пассажирский лифты в подъезде, где жил прокурор.
В суде подсудимые признались, что действительно вели слежку за прокурором области. Однако не для убийства, а с другой целью, в частности, в этот вечер они должны были зафиксировать передачу Григорьеву каких-то документов. Обвиняемый Казаков поведал, что был непосредственным свидетелем убийства прокурора и видел киллера, который «погрозил ему пистолетом».
Адвокаты подсудимых пытались уверить присяжных, что их подзащитных подставили, чтобы скрыть настоящих убийц.
Обвинительный вердикт присяжные вынесли минимальным большинством: семеро согласились, что убийство прокурора заказал Максимов, а непосредственным исполнителем был Казаков, пятеро посчитали это недоказанным. При этом члены коллегии не поверили в версию следствия о том, что оружие — травматический пистолет, переделанный под стрельбу боеприпасами, — было приобретено одним из подсудимых у какого-то дальнобойщика. В качестве вещдока в процессе он предъявлен не был — оперативникам так и не удалось обнаружить пистолет, из которого был убит прокурор.
