Цивилизация
В воскресенье сотрудники МЧС завершили откачку затопленных во время аварии 17 августа водой помещений Саяно-Шушенской ГЭС, где находились большинство сотрудников станции. По данным на утро понедельника, 69 человек погибли, шестеро до сих пор числятся пропавшими без вести. Не исключено, что кто-то из них мог спуститься в самые нижние технические отсеки на отметке 305, чтобы проверить дренажный насос, или работников могло затянуть туда уже при аварии — силой течения. Людей ищут в районе седьмого и девятого энергоблоков.
Всего за время операции с ГЭС вывезли 4280 кубических метров отходов — железа и бетона. Сотрудники МЧС вручную перенесли тысячи тонн различного лома. Более чем за 20 вылетов вертолеты распылили над Енисеем, куда вылилось машинное масло, около 25 тонн реагента на площади 20 кв. км. На реке установили 1750 м водных заграждений. На ГЭС начали восстанавливать тепловой контур и приступили к откачке масла вакуумными насосами. На выходных со станции уже уехали московские спасатели и часть водолазов. На ГЭС их сменили специалисты другого профиля — энергетики, конструкторы, ремонтники.
На этой неделе ГЭС с контроля МЧС перейдет под ответственность Министерства энергетики.
В разрушенных помещениях начала работу группа Следственного комитета прокуратуры РФ вместе со специалистами завода, изготовившего турбины для ГЭС, и сотрудниками Ростехнадзора. Оборудование для ГЭС было изготовлено на заводах «Электросила» и Ленинградский металлический, которые находятся в Петербурге и сейчас объединены в одну структуру «Силовые машины». Кто будет заниматься новым оборудованием для ГЭС, пока неизвестно. Напомним, что, по одному из сценариев аварии, из-за смещения оси ротора произошла разгерметизация крышки турбины, которую сорвало и подняло под потолок в машинном зале, бросив на работающее оборудование. Среди причин срыва крышки бывший директор Саяно-Шушенской ГЭС Александр Толошинов называл и возможный заводской брак.
Освобожденные от воды отсеки машинного зала корреспондентам показали сотрудники пресс-службы МЧС, ежедневно привозившие журналистов на оперативные совещания штаба во главе с министром Сергеем Шойгу.
Внизу, на 320-й и 315-й отметках, выкорчеванные внутренности станции, все залито машинным маслом, скользко и сыро. По углам и в пролетах, куда не доходит наспех проведенное освещение, ничего не видно.
В такой кромешной тьме и работали водолазы: ныряли на 25 метров под обломки бетона и битый металл, в случае необходимости проводили полчаса в барокамере и опять ныряли, а их резиновые костюмы разъедало масло. «Там что-то было заметно, только если фонарь поднести к маске. Тогда видно светлое пятно, — рассказывали ныряльщики. — А все остальные поиски шли на тактильных ощущениях, пальцами. Поэтому роботов туда опускать бесполезно, они при наличии хорошей оптики распознают только стенку». Сложнее операции в их практике, говорят водолазы, не было.
Машинный зал формой похож на огромную бетонную ванну. В одном из помещений стоит ванна мобильная, надувная, из специального пластика, до краев наполненная маслом: жидкость спасатели откачивают постепенно с нижних этажей. Металлические двери смяты, как листы фольги. Видны пустые крепления: на них стояли сорванные силой удара сварочные аппараты. На 315-й отметке, где на 12-метровой глубине находились бытовки и подсобки, на стульях лежат настенные часы. Их стрелки остановились в момент аварии и показывают 8.25 утра. Здесь погибли большинство людей.
Член оперативного штаба по ликвидации последствий чрезвычайной ситуации, бывший главный инженер станции Валентин Стафиевский ждет откачки воды с проточной части агрегата — оттуда, где вращалась турбина. «Пока мы ничего не видим, там еще вода, а нужно, чтобы откачали хотя бы проточную часть. Когда сумеем туда подобраться, тогда сможем что-то определенное сказать о причинах, — объяснил он в интервью радио «Абакан». — Генератор весь размотало, да и ротор изуродован. Туда нужен кран 500-тонный, тяжелый, для него нужна новая опора, иначе не подобраться».
Инженер уточнил, что гидроудар может быть не только следствием, но и собственно причиной аварии, но дальше обсуждать эту тему не стал: «Пока все это только предположения. Среди вариантов есть и гидроудар, но ведь надо еще объяснить, как он образовался. Пока гидротехники, турбинисты и электрики предполагают каждый свое».
Принимая решение об откачке воды, власти выбирали из трех вариантов: устроить на Енисее искусственную насыпь (что заняло бы 9 дней), постепенно открывать затворы, чтобы регулировать уровень воды в водохранилище, выкачивать воду из машинного зала мощными насосами (его в итоге и выбрали как самый быстрый) и перекрыть Саяно-Шушенскую, запустив на полную мощность соседнюю Майнскую ГЭС (осушая воду под плотиной, такой вариант создавал угрозу перелива воды через нее). Но зато, считали далекие от технических вопросов жители, в последнем случае вода бы ушла из залитых помещений в первые дни аварии, и людей можно было бы спасти.
Но Шойгу и Стафиевский в один голос говорят, что в таком случае ее уровень опустился бы не ниже трех с половиной метров, максимум — четырех.
Это 323-я отметка, а люди находились ниже: осушать надо было 25 метров. К тому же, по словам инженера, идея закрыть водостоки и открыть Майнскую ГЭС была реализована сразу в результате самой аварии. «У нас исчезло напряжение, мы первые несколько часов не открывали сливную часть плотины, и в это время Майнская сработала. Тогда почти дно было видно у Саяно-Шушенской, — сказал инженер. — Но в машинный зал уже попало большое количество воды — десятки тысяч кубометров. Не могла она быстро уйти, с этим помещением связи напрямую не было: ГЭС совсем не связана с нижним бьефом (частью Енисея, примыкающей к плотине внизу — «Газета.Ru») напрямую, да и люди все равно находились ниже его уровня — в подземной части. Пока плотина была закрыта, а Майнская ГЭС полностью работала, выбраться никто не сумел».
«Машинный зал, — объяснил журналистам Стафиевский, — это громадная чаша. И какое-то время она была связана с нижнем бьефом, пока не закрыли затворы. Но помещения, в которых в момент аварии находились люди, они глубоко расположены. Вода оттуда сама выйти наверх не могла».
«К тому же, — добавил он, — люди считают, что у нас такие перегородки в помещениях, как в подводной лодке. И так создалась иллюзия, что там есть воздушные мешки. А на самом деле там же вентиляция, все соединено, а перегородки между помещениями чисто символические, они проницаемы. Рассчитывать на то, что обязательно были воздушные мешки там, из которых стучали люди, — иллюзия. На более высоких отметках, где удалось спасти двух человек, действительно был зазоры воздуха, но это другая высотка! А там, где сегодня находят тела, на отметке 310, — это около 20 метров вниз, есть еще ниже этажи, они вообще под дном».
Водой, по словам инженера, была заполнена вся «чаша» машинного зала. «И там нет таких герметических помещений, откуда бы не ушел воздух. Конечно, какие-то случайные пузыри воздуха могли быть, но недолгое время. Так что все эти слухи из-за незнания появились, я думаю», — сказал он.
Стафиевский уточнил, что масштаб разрушений стал очевиден только в последние дни. «Раньше ни специалисты, ни люди этого не знали. Все предполагали, что вода заполняла отсеки медленно снизу, а на самом деле там сразу была такая масса воды, громадная волна, которая разрушила и сами помещения, ни одного сохраненного помещения. Лестницы, марши, стены, оборудование — все рухнуло. На выходе из машинного зала лежат бетонные плиты со стороны верхнего бьефа!»
«Я утром спускался на 310-ю отметку еле-еле, по лестничным маршам, где, казалось, у нас ничего, кроме перил, никогда и не было, — сказал инженер. — Теперь там все загружено и заполнено всякими конструкциями, металл тащило отовсюду... Был такой сильный удар, что агрегат весом почти 2 тысячи тонн, 1650, если быть точным, отлетел из своего места крепления, а там ведь один ротор 900 тонн весит».
Стафиевский оценил объем выброшенной воды в 1 тысячу кубометров в секунду — то есть в тысячу тонн — и сказал, что подобной катастрофы в мире раньше не происходило.
«Это не душ, это стихия. Я никогда не мог предположить, что такое возможно, --сказал инженер. — Но сразу вспомнил Андрея Бочкина, нашего известного гидростроителя, который строил Красноярскую, Иркутскую ГЭС и начинал Саяно-Шушенскую. Он написал книгу «С водой, как с огнем». И это очень подходит к нашей ситуации. Это необузданная стихия вырвалась и стала неуправляемой... Ну вот теперь нужно многое переосмыслить».
