Цивилизация
— Господин Баззард, поздравляю вас с 40-летней годовщиной высадки астронавтов на Луну. Согласны ли вы с утверждением, что экспедиция «Аполлона-11» была последним событием в космонавтике, которое можно назвать прорывом, от которого у всего мира дух захватило? Что должно сейчас произойти в сфере космических исследований, после чего можно будет сказать, что началась новая эра?
— Благодарю вас. Да, безусловно, полет «Аполлона-11» на Луну стоит в одном ряду с такими событиями в космонавтике, как запуск СССР первого спутника, как полет Гагарина в 1961 году. Но я бы поспорил с тем, что это последнее эпохальное событие, — не нужно забывать о создании Международной космической станции. В этом проекте принимают участие 15 стран, 5 космических агентств, сотни людей по всему миру. Вы только подумайте: сейчас есть дети, им по 8–9 лет, которые выросли в эпоху, когда на орбите все время работают люди — экипажи сменяют друг друга, и это уже никого не удивляет, люди просто живут в этой новой эре.
Конечно, такой целью, которая могла бы стать прорывом, очевидным для всех, является полет на Марс.
— Но прежде чем отправиться к Марсу, NASA планирует снова побывать на Луне. Зачем?
— Я думаю, что Льюису и Кларку, великим американским исследователям, которые первыми отправились на запад Северной Америки, тоже задавали этот вопрос. И, может быть, первых российских путешественников, которые отправлялись из Москвы в Сибирь, тоже спрашивали: «Зачем это вам?» А тех, кто шел после, спрашивали: «Зачем вы туда возвращаетесь?» Но ведь столько еще не исследовано!
Так и в космосе: за первопроходцами идут ученые, инженеры, затем поселенцы. Появляются другие цели, которые заключаются не только в том, чтобы первыми водрузить флаг и показать, что мы тут были. Когда мы вернемся на Луну, то проведем там не несколько часов, а построим постоянную базу вроде МКС на орбите, где уже сейчас люди проводят по полгода.
— А МКС постепенно отойдет на второй план? Критики программы в США говорят, что на обслуживание станции тратится чересчур много денег налогоплательщиков. Или МКС все же стоит вложенных в нее средств?
— На этот вопрос NASA обязано отвечать каждый день — правительству страны и, прежде всего, простым американцам. Ведь страна тратит огромные деньги, а поскольку это международная станция, мы отвечаем и перед всем миром. Бюджет NASA — $18 млрд в год. Эта сумма складывается благодаря тому, что 300 млн американцев платят налоги. Правда, ученые посчитали, что жители США тратят больше денег в год на губную помаду, чем на космические исследования. Казалось бы, это немного, но когда все эти небольшие суммы складываются, получается впечатляющая цифра.
Когда люди спрашивают: «Не пустая ли это трата денег?» — мне хочется ответить им вопросом: «Вам нравится ваш мобильный? А то, что благодаря спутникам вы можете узнать подробный прогноз погоды для любой точки планеты? Новейшее медицинское оборудование вас устраивает? И как вы думаете, откуда все это взялось?» Космические исследования не просто трата денег, это лучшие инвестиции в будущее. Но это не значит, что люди не должны задавать таких вопросов, они имеют право знать.
— Финансирование и обслуживание МКС – довольно сложный вопрос. Стоит вспомнить хотя бы, что при строительстве станции США вкладывали гораздо больше денег, однако потом — после катастрофы шаттла Columbia — несколько лет доставка грузов и людей на орбиту осуществлялась только Россией. Как NASA и Роскосмосу удается улаживать финансовые проблемы?
— В самом начале совместной работы на МКС технические специалисты обеих стран, эксперты по финансовым вопросам, политики сели за стол переговоров и заключили серию международных соглашений IGA (Intergovernmental Agreements), а также подписали Меморандум о взаимопонимании, и все эти документы действуют по сей день. Как вы верно заметили, в начале миссии 76% затрат пришлись на NASA, также станция финансировалась Европейским космическим агентством, Россией, Японией, Канадой. Каждая страна вносила финансовый вклад, поставляла оборудование, развивала научную базу, космический транспорт, предоставляла технических специалистов.
Наши шаттлы доставили на МКС большинство модулей. Российский вклад – это, прежде всего, «Союзы», которые всегда были и остаются гарантом безопасности на орбите. А когда произошла катастрофа шаттла Columbia, «Союз» был единственным средством доставки людей в космос. В отличие от шаттла, он пристыкован к МКС на протяжении всего полугода – времени, в течение которого основной экипаж космонавтов и астронавтов находится на космической станции. И в случае инцидента с кем-то из членов экипажа его можно немедленно доставить на Землю. А если ЧП еще более крупного масштаба – например, пожар, задымление или серьезные проблемы с оборудованием – есть возможность эвакуировать весь экипаж целиком.
— Кстати, о ЧП. Вы, разумеется, знаете, что на МКС опять сломался туалет. Почему это постоянно происходит?
— Да, такие новости приходят все чаще, но для этого мы и работаем здесь, на Земле, чтобы решать такие проблемы. Каждые полгода оборудование для туалетов на МКС заменяется, грузовые корабли или шаттлы доставляют новые насосы-сепараторы, и все снова работает. Сейчас подобное оборудование изнашивается быстрее – ведь на орбите теперь шесть постоянных членов экспедиции. Так что периодически это случается, никто не скрывает, но я не сказал бы, что это большая проблема. Все легко чинится.
— А туалетом на шаттле Endeavor, пристыкованном сейчас к МКС, космонавты воспользоваться не могут?
— Только в крайнем случае. Это как в походе: когда вы идете куда-то в турпоход с палаткой, вы же не бегаете в туалет домой, а как-то выходите из положения. Пребывание на орбите можно сравнить как раз с такими походными условиями. Космонавтам и астронавтам приходится переносить определенные лишения – например, все участники постоянной экспедиции не моются по полгода. Запас воды ограничен, так что приходится обходиться влажными проспиртованными салфетками вместо душа. Это не отель со всеми удобствами. Конечно, члены экипажа МКС – это высококлассные специалисты, ученые, но еще и путешественники.
— Сейчас к МКС пристыкован шаттл Endeavor, который возвращается 31 июля. Как ранее сообщало NASA, программа по запуску шаттлов к 2010 году будет свернута. Сколько полетов осталось?
— Совершенно верно, к 2010 году у нас запланировано завершение программы использования космических шаттлов. Осталось семь полетов. Возможно, мы немного выбьемся из графика, и какой-то запуск придется перенести на 2011 год, но как только все семь полетов будут выполнены, программа прекратит свое существование.
— Первоначально предполагалось, что новый пилотируемый корабль Orion заменит шаттлы. Но его строительство еще не закончено, и получается, что до 2014 года у NASA не будет собственного космического транспорта?
— Да, нас ждет большой перерыв, несколько лет без пилотируемых кораблей. Такое уже было, когда завершилась программа «Аполлон» и до запуска первого шаттла мы пять лет не имели собственного космического транспорта.
Мы провели уже серию переговоров с Роскосмосом и заключили договоры на использование «Союзов» для доставки астронавтов на орбиту и обратно. Забронировали себе места, можно сказать. Пока договор заключен только на один год, потом мы планируем их продлевать. Так что в сфере космического транспорта вновь наступает эра «Союзов» и «Прогрессов».
Разумеется, мы не оставляем планов относительно Orion и ракеты-носителя Ares-1. Но полететь на МКС на новом корабле мы будем готовы не раньше 2014–2015 года, это очевидно.
— А что будет с шаттлами?
— Мы уже получили множество заявок из разных городов, которые хотят превратить шаттлы в музеи, как в свое время произошло с кораблями «Аполлон», которые есть в Национальном музее авиации и космонавтики в Вашингтоне, в Космическом центре Кеннеди во Флориде. Сейчас NASA отбирает заявки. Национальный музей авиации и космонавтики наверняка получит один из кораблей, потому что мы уверены, что в этом музее о шаттле позаботятся. Такие музеи нужны, они сохранят историю программы запуска космических челноков. И вдохновят детей, которые решат стать астронавтами.
— Современные дети в США мечтают полететь в космос?
Да, если задать 8–10-летнему ребенку в Штатах вопрос «Кем ты хочешь быть?» — большинство ответят «пожарным», «автогонщиком», «астронавтом». Эта профессия точно в первой пятерке.
— На какой стадии сейчас работа над кораблем нового поколения Orion? Уже проводились какие-то испытания?
— Недавно прошли испытания спасательной капсулы Orion, обитаемого отсека на самом верху корабля. Все прошло успешно, скоро запланированы новые испытания, когда капсула будет отделяться в еще более сложных условиях, а затем начнутся испытания ракеты Ares.
— Перед назначением нового главы NASA Чарльза Болдена ходили слухи, что программа «Созвездие», в рамках которой разрабатывается Orion, будет заморожена. Во время кризиса непросто получить деньги на амбициозные космические проекты. Новый глава агентства уже решил, на чем будет экономить?
— Господин Болден меньше недели назад вступил в должность, ему нужно время, чтобы освоиться. На этой неделе он проведет свою первую официальную телеконференцию с господином Перминовым. (Глава Роскосмоса Анатолий Перминов. – «Газета.Ru»). Чуть позже господин Болден планирует посетить Москву.
Что касается сложной экономической ситуации в мире, то предыдущая администрация и конгресс одобрили и подписали все документы о сворачивании программы запуска шаттлов, об укомплектовании МКС необходимыми модулями и о создании пилотируемого корабля нового поколения Orion, который сможет отправиться к Луне к 2020 году. Эти программы утверждены, и отменять их никто не собирается. Кое-что, конечно, приходится пересмотреть – например, сократить численность экипажа, отправляемого Orion на МКС. (Первоначально планировалось, что Orion будет отправлять на орбиту экипаж из шести астронавтов, затем NASA пришлось уменьшить эту цифру до четырех человек, чтобы уложиться в намеченные сроки разработки и запуска системы Orion и Ares. – «Газета.Ru».)
— Следующая миссия Orion после Луны – Марс?
— Да, именно так: МКС – Луна – Марс. Но стоит помнить, что полет на Марс – это миссия, рассчитанная минимум на три года. Полгода космонавты и астронавты будут в полете, затем выйдут на марсианскую орбиту, а после этого приземлятся и проведут там не меньше 1,5 лет. Поэтому для работы на Марсе, во-первых, необходима постоянная станция, а во-вторых, нужен будет пилотируемый корабль достаточной вместимости, способный доставить на планету достаточно продуктов, воды и топлива, пробыть там достаточно долгое время, а затем отвезти экипаж назад. Еще одним серьезным направлением разработок является защита астронавтов от гамма-излучения, мощность которого за пределами магнитного поля Земли резко повышается. Так что впереди еще большое поле для исследований.
— Этими исследованиями занимается преимущественно NASA. Россия в миссии на Марс участвовать будет?
— А как же? У России есть проект автоматической станции «Фобос-Грунт». Просто нужно понимать, что каждая страна, помимо международных, имеет собственные цели в освоении космоса. И это правильно, одно другому не мешает. Но крупные проекты в последнее время, конечно, требуют сотрудничества. Ведь даже спутник стоит сотни миллионы долларов, что уж говорить о будущей лунной станции.
— «Собственные цели в освоении космоса» — это не новая космическая гонка?
— Хороший вопрос. Не исключено. Сейчас, например, только и разговоров о стремительном развитии китайской космической индустрии. Предыдущий глава NASA, господин Гриффин, не раз высказывал предположения, что Китай может высадиться на Луну прежде, чем США снова доберутся туда. Но мне все же видится, что когда дело дойдет до строительства космической станции на Луне, все будет так же, как с МКС: представители всех стран, имеющих собственные разработки, оборудование, корабли, объединятся и начнут совместную миссию.
