Цивилизация
Согласно исследованию эстонских социологов об уровне человеческого развития Эстонии за 2007 год, которое официально опубликовано 17 марта, процесс интеграции неэстонского населения окончательно застопорился, и расслоение по национальному признаку растет.
Ученые пришли к выводу, что неэстонцы находятся в неравном по сравнению с эстонцами положении даже в том случае, если свободно владеют государственным языком и имеют эстонское гражданство.
Как следует из отчета, эстонцы получают большую зарплату, чем люди, не имеющие счастья быть угро-финнами, и несмотря на имевший место в 2007 году экономический рост, эта разница увеличивается. Только за период с 2004 по 2006 год разрыв в доходах экономически активных эстонцев и представителей других проживающих в Эстонии национальностей вырос с 25 до 30%, а в возрастной группе 46–60 лет — на 13%.
Также социологи констатируют, что при наличии высшего образования у эстонцев больше шансов получить работу по специальности, чем у обладающих таким же уровнем образования неэстонцев. Статистика свидетельствует, что доля «белых воротничков» среди этнических эстонцев больше.
На вопрос о том, является ли данная ситуация признаком дискриминации русских в Эстонии, автор части данного исследования, профессор Тартуского университета Марью Лауристин отвечает осторожно: «Опросы показывают, что весьма многие представители русскоязычного населения говорят, что испытывали дискриминацию лично или о ней свидетельствовали их друзья и ближайшее окружение. Но при более тщательном рассмотрении оказывается, что речь, возможно, не идет о дискриминации в юридическом смысле. Люди просто чувствуют по отношению к себе отторжение, недоверие, разделение на «своих» и «чужих», воспринимая это как дискриминацию».
«Впрочем, — призналась профессор Лауристин газете Postimees, — были случаи, выявившиеся в ходе исследований при формировании новой интеграционной стратегии, когда можно говорить о непосредственной дискриминации со стороны властей».
В качестве недавних примеров она привела ситуацию с предоставлением мест в детских садах: «У чиновников находятся десятки поводов для того, чтобы отдать места находящимся в той же очереди эстонским детям».
Координатор исследования, профессор Таллинского университета Мати Хейдметс полагает, что тот факт, что в международном рейтинге человеческого развития Эстония опустилась с 40-го на 44-е место, обусловлен, главным образом, низкой ожидаемой продолжительностью жизни (то же, что и средняя продолжительность жизни. — «Газета.Ru») в стране и существенным разрывом между продолжительностью жизни мужчин и женщин, которое является одним из самых больших в Европе.
По данным социологов, русские в Эстонии живут еще меньше, чем эстонцы.
Так, за период с 1989 по 2000 год разрыв между ожидаемой продолжительностью жизни эстонских и русских мужчин вырос с 0,4 года до 6,1; у женщин — с 0,6 до 3,5 года.
Социологи не впервые отмечают серьезные проблемы интеграции в стране. После событий апреля 2007 года, когда по Эстонии прокатилась волна беспорядков, вызванных переносом из центра Таллина памятника павшим во Второй мировой войне, эстонский социолог Ирис Петтай провела ряд исследований проблем взаимоотношения титульной нации с «понаехавшими». Как заявляла тогда Петтай, которую поддержали и некоторые другие ученые, идея о том, что интегрировать неэстонское население можно лишь посредством обучения эстонскому языку, порочна.
На самом высоком уровне рассматривался даже вопрос о том, не следует ли заменить один из обозначающих на эстонском языке термин muulane (инородец) словосочетаниями «эстонский русский» или «русский эстонец» и т. п.
Причина, о которой русские никогда вроде бы не задумывались, была якобы в том, что в слове «муулане» слышится указание на вьючное животное. Тогда же было предложено заменить термин «интеграция» на «врастание». Журналист Яна Тоом опубликовала после апрельских событий статью, название которой в русском переводе звучит как «Чем более эстоноязычен, тем более русский в сердце». Смысл статьи сводился к тому, что неэстонцам лучше и не знать, что о них на самом деле думают и говорят в Эстонии представители коренного населения.
