Цивилизация
Румынский коммунистический режим Николае Чаушеску в свое время старался представить его супругу как выдающегося химика-исследователя, хотя у нее не было настоящей квалификации в науке. Она родилась в крестьянской семье и не сумела доучиться даже в деревенской школе, получив хорошие отметки лишь по рукоделию. После начальной школы она вместе с братом переехала в Бухарест, где какое-то время работала лаборантом. Потом она стала коммунисткой-подпольщицей, сумела очаровать будущего руководителя румынской компартии, и позднее при своем муже сделала не только политическую, но и выдающуюся научную карьеру: занимала должность первого вице-премьера правительства, входила в состав ЦК РКП и Политбюро РКП, и вместе с тем руководила Академией наук Румынии и крупнейшей химической компанией страны ICECHIM.
Режим был свергнут 32 года назад, однако имя Елены Чаушеску до сих пор встречается в академических журналах, и многие институты до сих пор не дезавуировали те награды и почести, которых она в свое время была удостоена из политических соображений. Британская газета The Guardian опубликовала обращение румынских ученых, в том числе и ее вынужденных соавторов, призвавших исправить эту несправедливость.
Николае и Елена Чаушеску, 1984 год
Fritz Reiss/APИсследователи говорят, что некоторые из ее работ до сих пор цитируются и к ним обращаются, несмотря на то, что сама Елена по воспоминаниям знавших ее людей не могла порой распознать самые базовые формулы, которым обучают студентов-химиков первого курса. В массовой культуре сохранилось ее прозвище — Codoi, по-румынски означающее «большой хвост». Оно отсылает к неправильному произношению формулы углекислого газа CO2: «Со» вместо углерода и кислорода и румынское «два» — «doi». Это прозвище фигурировало даже во время скоропалительного показательного суда, закончившегося немедленной казнью диктатора и его жены 25 декабря 1989 года.
Инициаторы обращения теперь настаивают на том, чтобы у Елены Чаушеску были отозваны почетные звания, награды и докторская степень, а учреждения, которые ее удостоили таких почестей, в том числе Королевское химическое общество Великобритании и Политехнический институт центрального Лондона (ныне Вестминстерский университет), признали, что ее научная карьера была фальшивой. Примечательно, что ее докторская степень так никогда и не была отозвана в Румынии, хотя доподлинно известно, что сама она диссертацию не писала.
Елена Чаушеску получает звание почетного доктора в Маниле (1975)
The National Museum of Romanian HistoryОсновные инициаторы обращения — Крис Ислой, нейробиолог и психолог из Лондона, и Андрей Думбравэ, старший преподаватель румынского Ясского университета имени А.И. Кузы. Впрочем, Ислой сознается в том, что на пути реализации этой инициативы могут возникнуть определенные сложности, «поскольку ни один академический издатель никогда не писал свои правила публикации в предположении, что в числе авторов может оказаться малограмотная жена коммунистического диктатора».
Претензии Елены Чаушеску в науке диктовались, скорее всего, ее собственным честолюбием и амбициями, проснувшимися после того, как она вместе с мужем нанесла визит в Китай времен Мао Цзэдуна в июне 1971 года и познакомилась там с его последней женой Цзян Цин, активно вмешивавшейся в политику КНР, прежде всего в сфере культуры.
При этом сама коммунистическая Румыния продолжала занимать особое место в западной политике, на нее смотрели иначе, чем на прочие страны Восточного блока и в чем-то откровенно потакали, несмотря на жестокость режима. Николае Чаушеску пришел к власти в 1965 году и заслужил симпатии на Западе за свое весьма сдержанное отношение к советскому вторжению в Чехословакию спустя три года. В 1969 году Ричард Никсон посетил Бухарест, став первым президентом США, побывавшим в коммунистической стране. Самого Чаушеску при этом приглашали в Белый дом в 1970 и 1978 годах, и в том же году он стал первым коммунистическим главой государства, посетившим Лондон.
Маргарет Тэтчер, сама квалифицированный химик, посетила Бухарест в 1975 году в качестве лидера оппозиции и была принята Чаушеску, а затем снова встретилась с диктаторской четой во время своего визита в 1978 году, за год до своей первой победы на выборах. Однако при этом Чаушеску загнал румынскую экономику в тупик, допускал ужасающие нарушения прав человека, урезал финансирование науки и медицины и создал вокруг себя бесстыдный культ личности.
Ислой считает, что именно стремление супругов Чаушеску к международному признанию и легитимизации своей власти стало причиной того, что научный авторитет Елены старались поднять до столь невиданных высот. Титул «настоящего ученого», присваиваемый жене диктатора, должен был способствовать одновременно и «восхождению Николае Чаушеску в качестве лидера интеллектуальной элиты». Как жена самого влиятельного политика страны Елена Чаушеску хотела представить себя образцом для подражания, достойным быть рядом со своим мужем, «великим политическим лидером».
Елена Чаушеску в молодости успела поработать в Национальном научно-исследовательском институте химии и нефтехимии в Бухаресте (ICECHIM), в отделе, занимающемся эластомерами — разновидностью полимеров. Думбравэ считает, что, вероятно, именно поэтому она «специализировалась» на исследованиях полимеров в своих научных публикациях.
«Это было всего лишь случайностью, — говорит Думбравэ. — До того, как она получила докторскую степень и даже до того, как она получила степень бакалавра наук в области химии, она была всего лишь неквалифицированным лаборантом в этом институте и работала под руководством человека, который затем обеспечил ее докторской степенью».
«Ее международная известность обеспечивалась тем, что румынских химиков просто вынудили писать статьи, некоторые из которых были опубликованы в международных журналах, а также книгу, которая была переведена на английский и опубликована Pergamon Press — широко известным британским академическим издателем», — говорит Ислой.
Журнальные статьи под ее именем появлялись в Journal of Macromolecular Science и ныне уже не выходящем Journal of Molecular Catalysis. Репутации Елены Чаушеску также способствовали румынские официальные лица, которые добивались признания со стороны уважаемых институтов на Западе. Думбрава говорит, что у нее было «детское желание» быть осыпаемой подарками со всего мира.
Ион Михай Пачепа, бывший глава румынской разведки, дезертировавший в 1978 году, написал в своей книге «Красные горизонты» (1987), что Чаушеску в свое время потребовала, чтобы университеты Нью-Йорка и Вашингтона присудили ей почетные звания. «Я изо всех сил старался объяснить, что американский президент не обладает такой же властью, как руководство Румынии, — написал Пачепа. — Единственным следствием этого, однако, был гнев Елены».
«Очевидно, все знали, что она была самозванкой. Те, кто давал ей титулы или заставляли других делать это, виновны в том, что они способствовали интеллектуальному обману колоссальных масштабов. Те, кто участвовал в этом обмане, не были наказаны. Без них такие люди, как Елена Чаушеску, не считались бы «всемирно известными учеными», — пишет Лавиния Бетеа, биограф Чаушеску.
Профессор Мирча Теодореску из Департамента биоресурсов и полимеров Политехнического университета Бухареста в период с 1984 по 1989 год был соавтором статей с Еленой Чаушеску. Он также требует убрать ее имя из совместных научных работ.
«Вся научная продукция нашего отдела должна была иметь Елену Чаушеску в качестве первого автора по приказу коммунистической партии, — говорит Теодореску. — Это касалось также всех совместных проектов с исследователями из других институтов. Я с самого начала знал, что во всех статьях, написанных в результате этих совместных проектов, первым автором будет значиться Елена Чаушеску, но я мирился с этой ситуацией из-за особого положения лаборатории, а также из-за того, что проекты, в которых я участвовал, предполагали качественные научные исследования, которые предоставили мне возможность многому научиться и получить исследовательский опыт. На самом деле, я считаю, что она даже не читала все эти работы, и я очень сомневаюсь, что она способна была их понять».
В своем письме в адрес научного издательства Elsevier, отправленном 10 декабря, Теодореску, Ислой, Думбравэ и их соавторы называют поведение Чаушеску «безжалостным актом интеллектуального присвоения» и настаивают на том, что сейчас, спустя многие десятилетия, важен в первую очередь моральный, а не научный аспект этой проблемы.