Цивилизация
«Новороссийск» был старым итальянским кораблем, заложенным в Генуе еще в 1910 году и спущенным на воду в 1915-м под названием «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь»). Он не участвовал в Первой мировой войне, в 1920-е использовался как учебное судно для подготовки морских артиллеристов, а в 1930-е прошел капитальный ремонт. В период Второй мировой линкор сопровождал конвои, пока не был окончательно переведен в категорию учебных кораблей как безнадежно устаревший.
После капитуляции Италии «Джулио Чезаре» до 1948 года ждал вердикта о своей судьбе, не имея должного технического обслуживания. В рабочем состоянии судно поддерживал минимально возможный состав команды. И все равно оно методично разрушалось. СССР, США, Великобритания и другие страны антигитлеровской коалиции договорились разделить итальянский флот между собой.
Советскому Союзу достались один линкор, один легкий крейсер, девять эсминцев и четыре подводные лодки.
Представители Москвы оказались не слишком довольны дележкой: они претендовали на более современные корабли, однако в условиях «холодной войны» недавние союзники не желали усиливать потенциального противника. Пришлось решать вопрос по жребию. В итоге СССР получил то, что в понимании американцев и англичан являлось уже не более чем «ржавыми посудинами». Так на службу в ВМФ поступил «Джулио Чезаре», переименованный в «Новороссийск». Сами же США и Британия отхватили сравнительно новые линкоры: через несколько лет их вернули Италии как партнеру по НАТО.
«Опасаясь возможных диверсий и актов саботажа, руководивший приемкой кораблей контр-адмирал Гордей Левченко, в нарушение достигнутых ранее договоренностей, приказал экипажу линкора подняться на борт и приступить к несению якорной вахты. Для повышения «автономности» морякам был выдан сухой паек. Осторожность оказалась совсем не лишней: как свидетельствуют архивные документы, при остановке механизмов советским вахтенным удалось предотвратить поджог вспомогательного холодильника», — отмечается в книге Сергея Пятанина «Проклятые линкоры. «Цезарь», ставший «Новороссийском».
Контр-адмирал Николай Никольский, в 1954 году назначенный начальником штаба эскадры кораблей Черноморского флота, уже после трагедии сказал о «Новороссийске» следующее: «Черноморский флот получил корабль, отслуживший почти двойной срок (с проржавевшими переборками), с конструктивными недостатками (все итальянские линкоры этой серии погибли от менее значительных повреждений). По мнению специалистов-судостроителей, плавать на линкоре было опасно — он мог утонуть от любой навигационной аварии, связанной с поступлением воды внутрь корабля».
Условия жизни матросов на линкоре не соответствовали ни климатическим особенностям Черноморского региона, ни организации службы советского флота.
Штатное камбузное оборудование обеспечивало лишь обслуживание офицерской кают-компании, а на камбузе команды имелись только котлы для варки макарон, к тому же неисправные.
Радиолокационных средств на линкоре после его передачи советской стороне не имелось. Почти не было оборудования для связи, отсутствовала зенитная артиллерия малого калибра. В относительно удобоваримом для эксплуатации виде находилось основное вооружение, главная энергетическая установка и корпусные конструкции. Общекорабельные системы требовали серьезного ремонта или замены. С этим после прибытия «Новороссийска» в Севастополь возникли значительные трудности. В ВМФ СССР попросту не было специалистов, владевших итальянским языком на необходимом уровне. Кроме того, не была получена техническая документация. В связи с бытовыми трудностями первоочередными ремонтно-восстановительными работами на линкоре явились оборудование камбуза для команды, изоляция жилых и служебных помещений, переоборудование части санузлов, умывальников и душевых. Тем не менее, командование поставило задачу привести корабль в полный порядок. И несмотря ни на что, это было исполнено.
Уже в 1949 году «Новороссийск» участвовал в маневрах в качестве флагмана.
Данная акция в большей степени имела идеологическую цель. Важно было продемонстрировать Западу способность советских моряков освоить премудрости управления итальянским кораблем. Командование Черноморским флотом распорядилось не препятствовать иностранной разведке. Так в НАТО выяснили, что «ржавая посудина» снова в строю и представляет собой настоящую боевую единицу.
На самом деле «Новороссийску» требовались более масштабные работы. В последующие шесть лет он почти не покидал доков. На линкоре установили средства связи и новые турбины советского производства. В мае 1955 года корабль наконец вернулся на службу, и до конца октября выполнял задачи по боевой подготовке.
28 октября 1955-го «Новороссийск» встал на рейде у Севастополя после очередного похода. Командир линкора, капитан 1-го ранга Александр Кухта в тот момент находился в отпуске. Его обязанности выполнял старший помощник, капитан 2-го ранга Григорий Хуршудов. По штатному расписанию на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины и 1231 матрос. Часть команды сошла на берег, получив увольнительные. Оттуда на борт поднялось пополнение в количестве примерно 200 человек.
«На линкоре «Новороссийск» был отличный экипаж, костяк которого составляли коммунисты, офицеры-фронтовики. Как и в экипажах других кораблей нашего флота, на «Новороссийске» служили представители почти всех республик Союза», — отмечал впоследствии капитан 1-го ранга в отставке Владимир Ходов.
Трагедия случилась уже после отбоя. 29 октября 1955 года, в 1 час 31 минуту ночи по времени Москвы, на «Новороссийске» произошел взрыв страшной силы. Эпицентр был с правого борта в подводной части корпуса, где образовалась пробоина площадью свыше 150 м². С левого борта и вдоль киля возникла вмятина со стрелкой прогиба от двух до трех метров. В образовавшуюся дыру тут же хлынули потоки воды. Уже через три минуты возник дифферент в три-четыре градуса и крен на правый борт в один-два градуса.
В 01:40 о ЧП доложили командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Виктору Пархоменко.
Примерно через 20 минут на линкоре приняли решение буксировать корабль на мелководье. Подошедшие буксиры развернули его кормой к берегу. В 02:32 был зафиксирован крен на левый борт. Еще час спустя на палубе выстроились порядка 800 матросов. В этот момент произошла перепалка между Никольским и Пархоменко. Первый предлагал пересадить не занятых в устранении последствий взрыва членов команды на прибывшие спасательные суда. Командующий в категорической форме запретил это делать, а между тем буксиры продолжали тянуть «Новороссийск» влево. Крен корабля уверенно стремился в сторону критических значений. Приказа эвакуировать матросов все не поступало. Счет шел уже на минуты.
Тем временем линкор начал заваливаться кверху днищем. Несколько десятков моряков успели перебраться в спасательные шлюпки и на соседние корабли. Но сотни человек упали с палубы в воду, другие остались внутри тонущего корабля. Вице-адмирал Пархоменко объяснил позже, что «не счел возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасен, и не было мысли, что он погибнет».
«Люди стояли, построенные в шеренги. Корабль кренится, и первая шеренга вынуждена держаться за бортовые леера, вторая шеренга – за первую. Я разворачиваюсь – и в башню. Там – старший лейтенант Тюменцев, командир третьей башни. Говорю ему: «Дайте скажу по переговорной связи, чтобы всем быстро на верхнюю палубу!» – «Что ты делаешь, тебя же утром расстреляют!» – «Нужно еще до утра дожить». Уже все было ясно: даже крысы сотнями сыпались с визгом через вентиляционные трубы. Но Пархоменко, командующий Черноморским флотом, и начштаба эскадры Никольский велели раненных во время взрыва уложить на палубе на брезент. Хотя кругом были баркасы, можно было бы вывезти людей. Они так и потонули», — вспоминал старшина Валерий Козлов.
Позднее Кухта заявил председателю государственной комиссии Вячеславу Малышеву, что причиной гибели корабля явились бездарные действия командующего флотом Пархоменко. Хотя вины самого командира линкора в случившемся не было, его понизили в звании до капитана 2-го ранга и уволили в запас. Пархоменко тоже сняли с должности и понизили до контр-адмирала с объявлением строгого выговора. Помимо него комиссия определила ответственными за катастрофу Никольского и Хуршудова. В декабре 1955-го лишился поста и первый заместитель обороны СССР – главнокомандующий ВМФ Николай Кузнецов, в момент взрыва на «Новороссийске» находившийся в отпуске по болезни.
Вода продолжала заливать линкор. К началу пятого утра «Новороссийск» накренился до 20 градусов, качнулся вправо, повалился влево и лег на борт.
Упершиеся в грунт мачты не давали кораблю полностью скрыться под водой. Это произошло лишь к 22:00.
«Я заприметил, что за кормовой бочкой стоял на якоре «Черный принц» — так мы называли плашкоут, который отвозил с корабля отходы. В случае чего, плыть до него метров 25—30, а до берега — все 200. Когда крен увеличился до того, что вода стала захлестывать левый парадный трап, я пролез под леерами на срез кормы. Первыми полетели за борт кресла, которые зачем-то вынесли на ночь из кают-компании. Затем с правого борта сорвалась бочка с дымосмесью и пролетела мимо меня в двух-трех метрах. Тут же послышался крик человека, сбитого бочкой в воду. Мы с крейсерским рулевым успели сделать последние замеры: глубина 17 метров, высота от поверхности воды до палубы (флагштока) 19 метров. Вокруг творилось невообразимое. Вода кишела людьми», — такие сведения оставил матрос Василий Лэнь.
Через пять часов после взрыва водолазы вызволили семь человек, застрявших в кормовой части днища – для них прорезали спасительное отверстие. Еще двух моряков освободили через 50 часов. Как рассказывали спасатели, замурованные во внутренних отделениях люди пели песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг».
«Трудно пришлось уцелевшим – плыть метров триста во тьме, в ледяной воде, в одежде – брезентовых штанах, бушлатах. Ближайший берег – мол у госпиталя. Мне повезло – наткнулся на баркас, за руку туда втащили. А потом услышал какой-то хрип, протянул руку к воде и нащупал воротник. Схватил, вытянул, затащил в баркас. Оказалось – и. о. командира корабля капитан второго ранга Хуршудов. «Садитесь!» – «Спасибо, матросики!», — поведал Козлов.
Жертвами катастрофы стали 829 человек, включая моряков с соседних кораблей. Как установила потом комиссия, в результате взрыва и затопления носовых отсеков погибли до 100 человек. Остальные – при опрокидывании линкора и после этого. Многих удалось бы спасти в случае своевременно проведенной эвакуации.
Родственникам погибших начали приходить похоронки следующего содержания: «Дорогой товарищ! С глубоким прискорбием сообщаем, что ваш сын погиб в море при выполнении служебного долга. Ваш сын, находясь на боевом посту, действовал мужественно, с достоинством выполнял свой долг перед Родиной. Трудно найти слова утешения. Разделяем ваше горе».
Уже 17 ноября комиссия представила свое заключение в ЦК КПСС. Причиной катастрофы был назван «внешний подводный взрыв (неконтактный, донный) заряда с тротиловым эквивалентом 1000-1200 кг».
Эксперты сочли, что, скорее всего, сдетонировала немецкая мина, оставшаяся в грунте со времен Великой Отечественной войны.
Хуршудов не поверил выводам комиссии. По его мнению, «Новороссийск» подорвали диверсанты: «Они ошиблись на 10 метров, иначе бы попали в погреб главного калибра, и тогда взрыв был бы подобен взрыву малой атомной бомбы». Сторонники этой версии подозревали как итальянцев, так и англичан.
«Капитан 2-го ранга Октябрь Бар-Бирюков, который в 1949 году начинал свою флотскую службу на «Новороссийске», долгие год посвятил изучению причин и обстоятельств катастрофы линкора. Он убежден, что взрыв с правого борта, который пробил вертикальный канал через восемь палуб, был произведен людьми, досконально знавшими конструкцию и расположение помещений линкора», — указывается в книге Александра Беззубцева-Кондакова «Почему это случилось?: техногенные катастрофы в России».
Согласно еще одной гипотезе, на линкор была совершена торпедная атака. Десятилетия спустя нашлись те, кто обвинил во взрыве КГБ, якобы заинтересованный в провокации против командования ВМФ СССР.
Интересную версию высказывал участник передачи корабля СССР в 1949 году Юрий Лепехов. На его взгляд, итальянцы могли заранее спрятать взрывчатку на линкоре. В течение шести лет заряд находился в тайнике за переборкой в носовой части линкора, и якобы сдетонировал после взрыва немецкой подводной мины. Причем Лепехов полагал, что итальянцы намеревались активировать заряд вскоре после передачи судна, но не были успешны в своей затее. Таким образом, страшную трагедию отложили на много лет.
Операция по поднятию «Новороссийска» растянулась на 1956-1957 годы. Корабль отбуксировали в Казачью бухту, разрезали на металл и передали на завод «Запорожсталь».