Цивилизация
9 марта 1930 года в здании Харьковского оперного театра начался показательный процесс над 45 руководителями и членами так называемого «Союза освобождения Украины» (СВУ). Сегодня считается, что дело было сфабриковано ОГПУ с целью обоснования преследования националистической оппозиции Украинской ССР и подготовки почвы для дальнейшего наступления на Всеукраинскую академию наук (ВУАН) и Украинскую автокефальную православную церковь (УАПЦ).
По мнению ряда историков, ОГПУ также ставило задачу скомпрометировать политику украинизации и углубить вражду между ее сторонниками.
Многие осужденные по делу СВУ в период до установления советской власти на Украине являлись высокопоставленными деятелями Украинской народной республики (УНР) или членами существовавших там политических партий. Представителей украинской научной интеллигенции требовалось дискредитировать и отстранить от занятия важных мест в научном мире УССР.
Дело СВУ рассматривал Особый состав Высшего суда УССР. Председательствовал в суде бывший эсер Антон Приходько. Главным прокурором был назначен Михаил Михайлик. В число общественных обвинителей вошли академик в области почвоведения Алексей Соколовский, писатель и поэт Олекса Слисаренко, секретарь ЦК КП(б)У, в будущем – председатель Совнаркома УССР Панас Любченко и другие. Защищали подсудимых 14 адвокатов.
На скамье подсудимых оказались 45 человек. В их числе – академик, бывший генеральный секретарь УНР по делам национальностей Сергей Ефремов, бывший премьер-министр УНР, руководящий деятель УАПЦ Владимир Чеховский, историк, профессор Киевского института народного образования Иосиф Гермайзе, писательница Людмила Старицкая-Черняховская и ее муж, ученый-гистолог, профессор Киевского медицинского института Александр Черняховский, бывший член Украинской партии социалистов-федералистов Владимир Дурдуковский, литературный критик и писатель, бывший глава МИД УНР Андрей Никовский, историк, бывший член Украинской социал-демократической рабочей партии академик Михаил Слабченко и другие.
Всего по делу СВУ прошли два члена ВУАН, 15 профессоров вузов, 1 директор средней школы, 10 учителей, писатели, редакторы, юристы, библиотекари, теолог и священник УПАЦ.
Согласно обвинительному акту, 33 подсудимых принадлежали к Киевской группе СВУ, по три – к Днепропетровской и Одесской, по два – к Полтавской и Николаевской, по одному – к Черниговской и Винницкой.
На момент передачи в суд дело насчитывало 237 томов следственных материалов. Большинство признаний о существовании и деятельности СВУ следователи ОГПУ получили путем физического и психологического воздействия на арестованных.
Так, Старицкую-Черняховскую допрашивали в тюрьме на Холодной Горе в Харькове. В ее показаниях, в частности, сообщалось:
«На заседании выступали с речами Ефремов — он говорил об общей организации Украинских созвучных сил и об организации созвучных элементов крестьянства. Чеховский говорил о политическом значении украинской церкви, Гермайзе — о привлечении к организации пролетариата, Дурдукивский — об объединении учителей, разумеется, с известной, наверху указанной целью, я говорила о роли интеллигенции и о необходимости поставить ее во главе организации. Но на этом собрании я не слышала ни слова о названии СВУ, которой окрестили новую организацию».
Отвечая на вопросы следователей, писательница пыталась доказать свою непричастность к функционированию какой-либо антисоветской организации.
«Поскольку Украина, подавленная 250-летним господством русского царизма, не приобрела необходимых культурных ценностей, первой задачей, по моему мнению, была и будет культурная работа.
Лично же я предпочитаю по мере сил моих и возможностей работать на приобретение Украиной культурных ценностей, чем быть статистом в неопределенной политической организации»,
— отмечала она.
В целом в 1920-е годы негативное отношение к советской власти у ряда представителей украинской интеллигенции действительно ослабло ввиду проводимой политики украинизации.
Другой подсудимый Борис Матушевский позднее вспоминал, что следователь Соломон Брук кричал: «Эх, надо бы всю Украину перестрелять, да, к сожалению, — невозможно. Нам нужно украинскую интеллигенцию поставить на колени — это наша задача, и она будет выполнена. Кого не поставим — перестреляем!»
Поэт Максим Рыльский на допросах признался в том, что его функцией в СВУ была «литературная деятельность, направленная на оттягивание читательских масс от классовой борьбы».
По делу СВУ проходил также известный украинский историк-архивист Владимир Мияковский. Его обвинили в том, что он, будучи заведующим Киевским центральным историческим архивом, использовал служебное положение для хранения антисоветской литературы.
Согласно советским источникам, СВУ являлся подпольной организацией, существовавшей на Украине с июня 1926 по июль 1929 года, когда ее разоблачили органы ОГПУ. Одновременно СВУ был тесно связан с Союзом украинской молодежи (СУМ) и якобы имел представительства в эмиграции. Как следовало из обвинительного заключения, «Союз освобождения Украины» намеревался добиться «освобождения украинского народа на всех просторах его этнографической территории и учреждения самостоятельной украинской республики, которая должна быть парламентарной и демократической, с широким правом граждан на частную собственность».
Также утверждалось, что СВУ готовил народные восстания или мятежи, которые координировали из-за границы лидеры украинской националистической эмиграции.
На процессе было заявлено, будто СВУ создавался «по указанию зарубежного центра петлюровщины». Кроме того, СУМ по заданию тех же лиц должен был организовывать террористические акты против советских руководителей. Ячейками деятельности СВУ в обвинительном акте были названы ВУАН и УАПЦ.
По ходу процесса выявилось немало разногласий. Так, представители украинской эмиграции категорически отрицали какое-либо участие в СВУ. Ставилось под сомнение и существование бумаг, предъявленных следствием. А сестра одного из подсудимых признала наличие организации, однако добавила, что она не имела четкой структуры и включала не более 12-15 человек.
Тем не менее, по итогам первого дня процесса обвинитель Михайлик изрек: «Когда взвешиваешь всю тяжесть преступлений, содеянных подсудимыми, то становится ясно, что против этих людей есть единственная мера социальной защиты — расстрел».
Учитывая огласку и общественный резонанс, приговоры по делу СВУ были сравнительно мягкими. Прокурор Михайлик угрожал 12 подсудимым смертной казнью, на деле же все они получили сроки от 2 до 10 лет тюремного заключения. Причем 10 человек получили условные приговоры и были освобождены в зале суда. Еще пятерых помиловали в течение нескольких месяцев. Среди них оказалась Старицкая-Черняховская. Ее обвинили в том, что она «была членом центра СВУ и осуществляла руководящую организационную деятельность, согласно программе и задачам организации», а также «осуществляла связь центра СВУ с представителями некоторых чужеземных капиталистических государств». Писательницу сначала приговорили к пяти годам лишения свободы с поражением в правах на три года, но уже 4 июня 1930-го освободили из-под стражи, заменив срок на условный. Ее супругу Черняховскому ввиду преклонного возраста наказание также было смягчено.
Некоторых осужденных сослали на Соловки. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
В 1930-е годы и в первые месяцы войны многие, проходившие по делу СВУ, были арестованы повторно. Главные подсудимые погибли в тюрьмах или ссылке, единицы попали в эмиграцию. Так, один из бывших руководителей УНР, в октябре 1927 года – председатель второго Всеукраинского собора УПАЦ, профессор историко-филологического отделения ВУАН Чеховский в ноябре 1937-го был расстрелян по приговору «тройки» УНКВД Ленинградской области. Литературного критика и педагога, бывшего директора Первой украинской гимназии Дурдуковского в 1937 году арестовали вновь и 16 января 1938-го также расстреляли.
Предполагаемому руководителю СВУ академику Ефремову, оговорившему себя, чтобы спасти родственников, назначили 10 лет со строгой изоляцией. Он умер в 1939 году за три месяца до освобождения.
Старицкую-Черняховскую в период наступления немцев в июне 1941 года обвинили в антисоветской деятельности и сослали в Казахстан, но на этапе престарелая писательница скончалась. Лингвист и литературовед Никовский, которого официальная советская наука критиковала как представителя «внутренней эмиграции» на Украине, после 10-летней отсидки поселился у дочери и в 1942-м умер в блокадном Ленинграде.
В современной литературе преобладает мнение, что СВУ и СУМ не существовали как организации, а скорее являлись провокационной выдумкой ОГПУ.
Впрочем, некоторые признавали существование СВУ – правда, в гораздо меньших размерах, чем о том заявляли чекисты.
Всего по делу СВУ были репрессированы 474 человек. К расстрелу осудили 15, к различным срокам заключения – 192. 87 были высланы за пределы Украинской ССР, 3 – осуждены условно, 124 – освобождены от наказания. По украинским источникам, в той или иной степени эта история затронула около 30 тыс. человек.
11 августа 1989 года Пленум Верховного суда УССР отменил судебное решение по этому делу и прекратил его в связи с отсутствием в действиях осужденных состава преступления. Все фигуранты были реабилитированы.