Цивилизация
Случаи неадекватного поведения игроков на почве пьянства были не редки в отечественном футболе практически с начала его существования. Неподобающее поведение спортсменов, чей статус всегда отличался от положения простых граждан, неизменно вызывало порицание в обществе. Строго говоря, Кокорин и Мамаев мало чем отличаются от своих далеких предшественников. Все это в России уже проходили.
В 1949 году газета «Гудок» описывала выходку Александра Оботова из московского «Локомотива». Празднуя победу над «Крыльями Советов» в Куйбышеве, игрок пошел в гости к друзьям, захватив партнера по команде Михаила Антоневича, и там крупно набедокурил.
Уже после возвращения в гостиницу в номер Оботова среди ночи ворвался милицейский наряд, обвинивший футболиста в пьяном дебоше.
Спортсмен решил отстреливаться от блюстителей закона тарелками. Все это вылилось в газетные фельетоны и дисквалификацию. Впрочем, у Оботова нашелся могущественный покровитель. Сын вождя Василий Сталин давно имел виды на голеадора, а теперь воспользовался ситуацией, отмазал нарушителя порядка и забрал к себе в команду ВВС. Целый год Оботову пришлось отбывать «трудовую повинность».
Еще один «вопиющий случай» почти 70-летней давности разбирался Всесоюзным комитетом по делам физической культуры и спорта при Совмине СССР. Причина банальна: игроки московского «Спартака» поехали на товарищеское турне в Норвегию, но вместо демонстрации советского класса игры постоянно напивались и приставали к местным жителям. Вероятно, было в этой истории и что-то еще более серьезное, о чем в те времена не допускалось говорить открыто.
«Был допущен ряд нарушений не только спортивной дисциплины, спортивного поведения, но и такие факты, которые дискредитируют не только отдельных спортсменов, но и в целом футбольный коллектив»,
— так сформулировал ЧП председатель общества «Спартак» Василий Кузин.
«В момент возвращения делегации из Стокгольма в Хельсинки в самолете трое товарищей: Константин Малинин, Анатолий Башашкин и Игорь Нетто пили спирт. Буфетчица радировала на аэродром в Хельсинки, что трое русских пьют древесный спирт, что может произойти заболевание, — дополнил картину руководитель Всесоюзной секции футбола Константин Андрианов. — Реакционная шведская печать использовала этот момент для того, чтобы опубликовать буквально клеветнические статьи, в которых излагалось, что русские в самолете перепились, пили древесный спирт, дело даже дошло до того, что трое свалились с кресел, что у двоих произошло серьезное отравление, что им пришлось делать промывание желудка.
Есть и такие разговоры, что некоторые товарищи с самого банкета не могли протрезвиться до Ленинграда».
«Козлом отпущения» сделали наименее ценного из троицы Малинина, которому запретили играть и работать в основном составе «Спартака».
Игроки этой команды неоднократно попадались на подобном и в последующие времена. В архивном деле № 249 содержатся сведения о том, что 16 августа 1958 года вратарь «Спартака» Валентин Ивакин «позволил себе дебоширить в пьяном виде», за что временно был исключен из команды.
«Основным недостатком являлось то обстоятельство, что подавляющее большинство игроков не повышало своего образования и поэтому их общий невысокий культурный уровень приводил к случаям зазнайства и мнениям о незаменимости», — говорилось в том же документе.
Неприятности не обходили стороной и футболистов других союзных республик. Пресса 1930-х с возмущением писала, как игроки киевского «Динамо» Валентин Прокофьев, Константин Щегоцкий и Федор Тютчев, напившись в общественном месте, «учинили дебош и наносили оскорбления обслуживающему персоналу».
«Этот случай пьянства и хулиганства, дискредитирующий динамовские традиции, доказывает, что дисциплина среди футбольных команд находится на низком уровне», — подчеркивалось в газетах.
«За пьянку, дебош и дискредитацию пролетарских спортивных обществ «Динамо» Прокофьева, Щегоцкого и Тютчева арестовали на 15 суток каждого без исполнения служебных обязанностей.
Нападающий «Пахтакора» Геннадий Красницкий славился пушечным ударом, вызывался в сборную СССР и стал членом клуба лучших бомбардиров Григория Федотова. Один из самых результативных игроков своего времени, он упорно тащил ташкентскую команду на верхние рубежи турнирной таблицы и добился бы еще большего, если не громкий скандал, который обсуждал весь Советский Союз.
В сентябре 1962 года Красницкий во время поездки «Пахтакора» на важный матч в Харьков ушел в загул.
Кульминацией явился дебош в гостинице: поздно ночью футболист избил и обматерил дежурных администраторов, а заодно начальника собственной команды Уктама Бектемирова.
Скрутить буяна удалось лишь при помощи целой группы игроков.
Как и в случае с Кокориным и Мамаевым, Красницкий отличался подобными выходками и раньше. Однако, в знак уважения перед талантом спортсмена, инциденты раз за разом спускали на тормозах. Без серьезных последствий для нападающего остались оскорбления сотрудников в московских Лужниках. Причем Красницкий находился в этот момент в сильно пьяном состоянии.
В другой раз атлет демонстративно бил бокалы в ташкентском ресторане и пытался напасть на инкассатора: утихомирили хулигана лишь выстрелы в воздух. А когда после победы над «Спартаком» в Москве Красницкий вернулся в гостиницу, еле держась на ногах, руководители «Пахтакора» решили не выносить сор из избы, чтобы не получить по шапке от начальства в Ташкенте.
Несмотря на тяжелый характер, форвард исправно забивал голы и считался незаменимым.
После окончания карьеры в 30-летнем возрасте Красницкий трудился тренером, а впоследствии судьей-инспектором матчей, скатываясь все ниже по лигам. Судьба его сложилась трагически.
В 1988 году, приехав в Курган-Тюбе для работы на игре, он покончил жизнь самоубийством. Ему было 47 лет.