Цивилизация
Сто лет назад под Красноводском (ныне Туркменбаши) состоялась казнь большевистских лидеров Азербайджана и случайных лиц. В историю группа этих людей вошла под именем 26 бакинских комиссаров. В советской традиции они приобрели культовое значение. Их смерть символизировала героическую жертву во имя правого дела. В эпоху существования СССР бакинские комиссары прочно вошли в ранг героев народного эпоса. Сергей Есенин и другие поэты посвящали им проникновенные стихи. О бакинских комиссарах было снято два фильма, в их честь названы сотни топонимов страны.
После развала СССР многие из них были переименованы. Но сохраняются памятники и названия в российских городах. Так, имя 26 бакинских комиссаров носит улица на юго-западе Москвы, увенчанная тематическим монументом.
Благодаря усилиям пропаганды, для поколений советских граждан они стали кем-то вроде 300 спартанцев.
Однако в современной России история бакинских комиссаров уже малоизвестна. Едва ли хотя бы треть жителей ЮЗАО объяснит, в честь кого названа улица с посольством ЦАР и «Польской модой».
Памятник 26 бакинским комиссарам в московском микрорайоне Тропарево, 1975 год
Наум Грановский/ТАССЗа минувшие годы история 26 бакинских комиссаров — нарочно или из-за дефицита правдивой информации — обросла кучей мифов и небылиц. В СССР расправу над большевиками приписывали «английским империалистам», хотя сейчас уже не вызывает сомнений, что интервенты не были замешаны в драматичных событиях. В реальности приказ о ликвидации идеологических оппонентов отдало так называемое Закаспийское временное правительство, выступавшее за созыв Учредительного собрания и состоявшее из эсеров, меньшевиков и армянских националистов из партии «Дашнакцутюн».
Разношерстный контингент участников не мешал ряду советских авторов называть власти Закаспия «белогвардейцами».
Руководил этой политической силой бывший машинист Федор Фунтиков. Двумя месяцами ранее, в ночь на 23 июля, он же принимал самое деятельное участие в расстреле ашхабадских комиссаров — девяти коммунистических деятелей Закаспийской области. В 1926 году Фунтиков сам был казнен по обвинению в «восстании против советской власти, сношениях с иностранными государствами и организации терактов».
Итак, кем же были 26 главных мучеников Советского Союза? Лишь некоторые из них в действительности являлись комиссарами. Многие попали в расстрельный список по стечению обстоятельств. Центральной фигурой можно назвать одного из большевистских вождей Закавказья Степана Шаумяна. 25 апреля 1918 года он возглавил сформированное Бакинским советом правительство — Совнарком из членов РКП (б) и партии левых эсеров. Баксовет пришел к власти в крупнейшем городе региона после мартовских межэтнических столкновений с мусульманами, в которых получил широкую поддержку активистов «Дашнакцутюна».
Из будущих жертв в СНК также вошли нарком по внутренним делам Прокопий Джапаридзе, наркомвоенмор Григорий Корганов, губернский комиссар Мешади-Бек Азибеков, нарком земледелия Мир-Гасан Везиров, предсовнархоза Иван Фиолетов, нарком труда Яков Зевин.
Правительство выпустило традиционные для большевиков декреты о ликвидации частной собственности, конфискации помещичьих земель, национализации промышленности. Бакинскому Совнаркому оказывалось серьезное сопротивление как со стороны представителей «старого порядка», так и силами мусульманских националистов, жаждавших реванша за мартовские события. Красноармейским частям во главе с направленным Совнаркомом РСФСР на помощь товарищам Григорием Петровым пришлось сойтись с Кавказской исламской армией, созданной под патронатом Османской империи.
Помимо занимавших командирские должности турецких офицеров в формирование входили азербайджанцы, дагестанцы и чеченцы.
На фоне череды поражений, а также жесткого противостояния с оппозицией в Баксовете, СНК принял решение о самороспуске и эвакуации своих членов в занятую российскими красными Астрахань.
Произошла очередная смена власти. 1 августа в Баку утвердилась диктатура Центрокаспия — центрального комитета Каспийской военной флотилии, куда вошли правые эсеры, меньшевики и главные враги исламистов из «Дашнакцутюн». В пику своим предшественникам, они опирались на поддержку английских военных.
Новый орган распорядился догнать пароходы с большевиками. Красноармейцев после разоружения отпустили. 35 деятелей — в основном наркомы и работники аппарата СНК, а также Петров — подверглись аресту и заключению в Баиловскую тюрьму. Им инкриминировалось оставление бакинского пролетариата «в минуты смертельной опасности», «попытка бегства без сдачи отчета о расходовании народных денег, вывоз военного имущества и измена».
После судебных разбирательств подследственным неминуемо грозила бы высшая мера, однако в середине сентября покинутое англичанами правительство диктатуры Центрокаспия бежало само под напором Кавказской исламской армии. В этот момент на авансцену вышел будущий многолетний член политбюро ЦК КПСС, а в ту пору — революционер, участник мартовских событий и член Баксовета Анастас Микоян. Ввиду неминуемой потери контроля над городом он добился разрешения на эвакуацию комиссаров. Как удалось вырваться из заключения, доподлинно неизвестно.
Шаумяна и его товарищей либо выпустили сочувствующие надзиратели, или же они совершили побег в атмосфере царившего перед приходом исламистов всеобщего хаоса.
Во всяком случае, комиссары вновь оказались на корабле. Однако на судно с большевистской командой опоздали — и вынужденно заняли места на недружественном «Туркмене». Неформальным лидером группы беглецов стал Микоян. Плыли здесь и бойцы «Дашнакцутюна» с командиром Татевосом Амировым. Доподлинно неизвестно почему, но, вопреки требованиям большевиков, теплоход бросил якорь не в Астрахани, а в Красноводске.
Бывших членов советского бакинского правительства снова арестовали. При обыске у Корганова нашли список из 25 имен. Это была шпаргалка для распределения продуктов в Баиловской тюрьме, где экс-нарком выполнял функцию старосты группы заключенных. Однако местные власти сочли это важной уликой — пофамильным перечнем ключевых деятелей Бакинской коммуны. По причине допущенной из-за некомпетентности членов Закаспия ошибки в готовящийся расстрельный лист не вошел Микоян, а также ряд других старых большевиков и красных военачальников. Кроме того, из состава бакинского Совнаркома уцелели знаковый азербайджанский общественный деятель Нариман Нариманов (наргорхоз), Арташес Каринян (юстиция), Надежда Колесникова (просвещение) и эсер Иван Сухарцев (нарком путей сообщения). Зато в когорту приговоренных включили работников низкого ранга (заместители, охранники, журналисты) и лиц, случайно арестованных полутора месяцами ранее в Баку.
К 25 обреченным добавили армянского националиста Амирова.
В ночь на 20 сентября 1918 года их посадили в поезд на Ашхабад, между станциями Ахча-Куйма и Перевал на 207-й версте вывели из вагонов и расстреляли между телеграфными столбами №118 и №119.
Два года спустя останки убитых были перевезены в Баку и захоронены на площади «26 бакинских комиссаров». В январе 2009 года власти Азербайджана демонтировали мемориал, а прах большевиков перенесли на Говсанское кладбище. При эксгумации обнаружили останки только 23 человек — в частности, отсутствовал прах Шаумяна. Куда он исчез, так и осталось загадкой. Существуют предположения, что останки могли быть изъяты в ходе Карабахского конфликта. Экспертиза подтвердила факт смерти людей от огнестрельных ранений, что опровергает гипотезу об обезглавливании трупов (или еще живых комиссаров).
Памятник 26 бакинским комиссарам в Баку, 1987 год
Альберт Тавакалов и Валерий Христофоров/ТАССНа протяжении прошедшего с момента экзекуции столетия бытует версия о негативном влиянии Микояна на участь арестантов. Якобы главный политический долгожитель СССР в молодости сдал своих товарищей красноводскому руководству в обмен на гарантии собственной неприкосновенности. Вопрос о чудесном спасении 27-го бакинского комиссара, да не мелкой сошки, а очень важного функционера, периодически всплывал у недоброжелателей Микояна в течение всей его жизни.
Над «темной» вехой в биографии образцового партийного работника периодически подтрунивал Иосиф Сталин, демонстрировавший так свое влияние на большевика.
«История о том, как были расстреляны 26 бакинских комиссаров и только один из них Микоян остался в живых, темна и запутана. И ты, Анастас, не заставляй нас распутывать эту историю», — сказал Сталин своему подчиненному вскоре после самоубийства Серго Орджоникидзе в начале 1937 года (цитата дана по справочнику «Цитаты из русской истории» Константина Дорошенко).
Сам Микоян считал подобные заявления приемами шантажа и в глубине души ненавидел Сталина. Это подтверждает активное участие Анастаса Ивановича в мероприятиях по развенчанию культа Сталина. Однако истинную роль Микояна в событиях под Красноводском так никто никогда и не узнал. «Отец народов» унес загадку века с собой в могилу.