Цивилизация
Во время подготовительных работ по программе благоустройства общественных пространств «Моя улица» археологи неожиданно наткнулись на тайную комнату в основании Китайгородской стены (в старину стена называлась Китайской). Это оказался слух — помещение, которое позволяло защитникам Москвы в XVI веке подслушивать разговоры неприятеля по ту сторону крепостного сооружения и в результате понять намерения противника, сообщается на сайте мэра Москвы.
«Археологи в одной из траншей напротив церкви Иоанна Богослова под Вязом увидели небольшое помещение со сводчатыми стенами. Оно встроено в Китайгородскую стену на уровне фундамента.
Предположительно, там находилась Богословская башня Китай-города.
Более точную информацию мы получим, когда совместим топографическое расположение находки с архивными данными», — приводятся на портале слова археолога Леонида Кондрашева.
«Такие комнаты создавались внутри башен, в стене, под стеной. Она создавалась не для того, чтобы подслушивать противника, а самое страшное было то, что враг может сделать подкоп. И через этот подкоп враги могли проникнуть, подорвать стену башни», — рассказал в одном из интервью историк Алексей Шишов.
В мирное время слух, возможно, использовался для хранения припасов или служил купеческой лавкой. «Посмотрите на старинные изображения Китайгородской стены — ее основания просто не видно из-за лавок», — сказала москвовед Ирина Левина в интервью агентству РИА «Недвижимость».
Китайгородская стена была построена в 1530-х годах и стала вторым после Кремля кольцом обороны Москвы. Она включала в себя 12 башен, одной из самых мощных была Варварская, которая уходила под землю на целый этаж. Под ней тоже находились слухи.
Использовались слухи и в других крепостях — например, под Покровской башней Псковской крепости или Веселухой (Лучинской), Белухой, Городецкой и другими башнями смоленской крепостной стены.
Слухи, как пишет Таисия Белоусова в книге «Тайны подземной Москвы», «сооружались под башнями и вдоль городовой стены. Крупные крепости оснащались подземельями-слухами и слуховыми трубами (галереями). Первые могли располагаться как под башнями, так и перед ними. Из подземелий-слухов обычно выходили несколько подземных коридоров, заканчивающихся тупиками со слуховыми оконцами».
Сводчатые стены помещения создавали особый акустический эффект, и в комнате было слышно все, что происходит на улице.
При необходимости из слухов во время осады прокапывались ходы навстречу подкопам противника. Затем в новые ходы закладывали порох и подрывали их, уничтожая вражеские подкопы.
Мощные оборонительные ограды имели не один слух — так, в Псковской крепости их насчитывается более двадцати.
Слухи были и в укреплениях Кремля. Они располагались под девятью глухими (не имевшими ворот) прямоугольными башнями, которые находились в промежутках между еще восемнадцатью, служившими узлами обороны. В их систему входили отводные стрельницы, предмостные башни, каменные бастионы, подъемные мосты. Глухие же башни помимо слухов имели по три-пять боевых ярусов с бойницами для фронтального и фланкирующего огня, верхние площадки с бойницами навесного боя (машикулями) для обстрела противника у подножия башни и тайники-колодцы.
А в Беклемишевской (Москворецкой) башне слух и прилегающее подземелье служили местом пыток узников. «За дерзкие речи и жалобы на великого князя Василия III здесь отрезали язык боярину Ивану Никитичу Берсеню-Беклемишеву. А царь Иван Грозный, обвинив в измене князя Андрея Федоровича Хованского, приказал его «пытати и казнити торговою казнью и в наугольную (Беклемишевскую) стрельницу посажати», — пишет Белоусова.
Русские вообще имели довольно обширные познания в области подземной осады и обороны. Например, в «Уставе ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» предлагалось определять, есть ли подкоп, следующим образом: «И ты проверши во многие места из стороны в сторону в землю дыру и руку глубиною, и столь просторно, чтоб тебе возможно руку или кулак продети. Аже будут недруги подкоп ведут, и они не переставая копати день и ночь, как ночью утишится, да приложи ухо свое к той ямке, которую еси выкопал в земле, и такоже от ямы до ямы, прикладываючи ухо свое к тем ямам, которые еси выкопал, и ты скоро услышишь, где подкоп ведут, а у которой ямы больше услышишь, и тем местом они копают и подкопы ведут, и ты копай такие ямы о таких местах».
Были и другие способы обнаружить подкоп: положить на стену яйцо, а сверху — мелкую монетку; поставить в бойнице часы с маятником или «чару, полную чистые воды»; подвесить между двух деревьев нитку с иглой, а под ней поместить медный таз и т.п. Можно было определить направление подкопа с помощью атмосферных осадков: на месте подкопа «ни иней, ни роса не лежит и не стоит». Обнаружив подкоп, «осадные люди» должны были «из города возможно встречным копанием зайти, и такому делу помешку учинить и подкопщиков из подкопу выгнать». При этом все подземные работы составитель рекомендовал проводить по совету «ученых воинских людей».
Историк Сергей Бартенев, автор труда «Московский Кремль в старину и теперь», считал, что
итальянцы, возводившие Московский Кремль, были знакомы с трудами Витрувия, Вегеция, Афинея, Аполлодорфа, Анонима Византийского и прочих специалистов в области фортификации и осады городов.
Слухи использовались еще в годы правления Юлия Цезаря — уже тогда создавались узкие длинные галереи, устроенные перед стенами городов для подслушивания работ противника и разрушения его подкопов.
Всего во время текущих подготовительных работ по программе «Моя улица» археологи обнаружили более 150 находок. В их число вошла преимущественно керамика XVIII–XIX веков — фрагменты горшков, мисок и другой посуды. Кроме того, были найдены медные монеты, свинцовые торговые пломбы, ножи, гвозди, обувные подковы, пуговицы и прочие железные бытовые изделия, свинцовые пули и пушечное ядро.