Цивилизация
Недавнее заседание совета по науке и образованию при президенте РФ получилось весьма «громким». Основное внимание СМИ привлекла его заключительная часть, в которой Владимир Путин высказал свое отношение к состоявшимся в октябре выборам в РАН.
На этом фоне несколько «в тени» остался важный документ, одобренный на заседании и впоследствии утвержденный указом президента России, – Стратегия научно-технологического развития РФ. Между тем в этой Стратегии содержится много важных положений, которые заслуживают того, чтобы заострить на них внимание.
В основе Стратегии – положение о том, что наука нужна стране, чтобы искать ответы на «большие вызовы», возникающие по мере развития нашего общества.
На заседании была представлена и другая точка зрения – роль науки состоит в том, чтобы «разгадывать тайны природы».
Иными словами, ученый в научном поиске должен, прежде всего, следовать внутренней логике развития науки. Думаю, что противоречия тут нет, поскольку внутренняя логика развития большой (мировой) науки как раз и определяется «большими вызовами». Но следовать этой логике могут только те немногие, кто эту логику понимает.
Для этого ученый должен быть действительно высокого уровня, он должен не только в совершенстве знать современную научную литературу, но и самостоятельно действовать на переднем крае мирового научного поиска. Недопустимо, когда словами о «внутренней логике развития науки» прикрываются «ученые-середняки», тупо разрабатывающие одну и ту же тему на протяжении десятилетий, когда интерес к этой теме на мировом уровне давно исчерпан.
Для меня наиболее важным и в Стратегии, и в словах президента стал акцент на развитие кадрового потенциала российской науки. В первом варианте Стратегии этот акцент отсутствовал, но совет по науке при Минобрнауки РФ и многие другие ученые настойчиво ставили этот вопрос.
В принятом документе выявление талантливой молодежи и построение успешной карьеры молодых ученых – на первом месте среди задач, которые надо решить в ходе научно-технологического развития РФ.
Президент заявил, что молодым ученым надо обязательно показать перспективу развития, которую они будут иметь, если станут успешно заниматься наукой в России. Иными словами, если у ученого получается работать в науке, надо обеспечить надежность его жизненной траектории.
По словам Путина, «необходимо раз и навсегда отказаться от практики размазывания бюджетных ресурсов тонким слоем», что «деньги должны выделяться эффективным коллективам на основе конкурсного отбора». Совет по науке при Минобрнауки уже давно разработал рекомендации по конкурсам в рамках государственного задания, которые позволят решить эту задачу, но вопрос уже в течение двух лет вязнет где-то в недрах бесконечных бюрократических согласований.
Нельзя не приветствовать и первые шаги, которые предлагается сделать для запуска реализации Стратегии. О них уже объявил президент в ежегодном послании Федеральному собранию 1 декабря. Это, во-первых, конкурсы, направленные на то,
чтобы талантливые молодые ученые «создавали в России свои исследовательские команды, лаборатории».
Во вторых, это – специальная линейка грантов РНФ, призванная помогать молодым ученым на всех этапах их научной карьеры до создания самостоятельной лаборатории. По словам Андрея Фурсенко, Стратегия в первую очередь «нацелена на молодых и на запросы молодых».
Остановлюсь также на поднятом вопросе о выборах в РАН. Думаю, что недовольство президента было связано не только с «нарушением дисциплины» некоторыми госслужащими, но и с итогами выборов в более широком контексте.
Действительно, для этих выборов было выделено достаточное число вакансий (и, соответственно, средств федерального бюджета), чтобы избрать в РАН большую часть тех ведущих ученых, которые работают на мировом уровне, но не являются еще членами академии. Это бы позволило РАН полноценно выполнять функцию высшего экспертного органа страны в области науки, которая возложена на нее законом. Тем сильнее оказалось разочарование при анализе итогов выборов в РАН.
Невооруженным взглядом можно было видеть тенденцию на поддержку не ученых, а начальников различного калибра, а также родственников здравствующих академиков.
Я ни в коей мере не хочу умалить заслуги тех действительно выдающихся ученых, которые были избраны в этот раз. Их много, и я очень рад их избранию. Но выборка в 500 избранных членов РАН из общего числа 2,5 тыс. кандидатов – достаточно репрезентативная, и для нее можно строить различные статистические закономерности. В недавней статье на Indicator.Ru четко показано,
что чем более успешно ученый публикуется и цитируется, тем меньше у него было шансов попасть в академию.
Если такой результат выдает «высший научный экспертный орган страны», то естественно, что и у властей, и у общества в целом возникает вопрос о качестве такой экспертизы. Мой отец мне рассказывал такую историю. В 1976 году на очередных выборах в РАН был избран академиком выдающийся физик Леонид Вениаминович Келдыш (к сожалению, недавно скончавшийся).
Сотрудники аппарата РАН были этим не очень довольны, поскольку, по их словам, «Келдыш, кроме науки, ничего не делает». На банкете по случаю избрания Леонида Вениаминовича после рассказа об этой реакции чиновников с большим успехом был провозглашен тост: «Так выпьем же за то, чтобы при выборах в РАН ничего, кроме науки, не учитывалось!» Интересно, что ровно 40 лет спустя аналогичное пожелание (по сути) прозвучало из уст президента.
И последнее. Я понимаю, что некоторые мои коллеги очень любят ругать политику наших властей в области науки. Но при обдумывании итогов совета по науке и образованию и при написании этой заметки мне постоянно в качестве рефрена приходили на ум классические слова А.С. Пушкина из письма П.Я. Чаадаеву: «Правительство все еще единственный европеец в России». Почти двести лет прошло, но мало что изменилось…
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции