Цивилизация
Походы с Суворовым и тайный манифест
После смерти бездетного Александра I на престол должен был взойти Константин Павлович — следующий по старшинству брат. Однако Константин Павлович, боясь, что его «задушат, как задушили отца», решил отказаться от права возглавить державу, и поэтому наследником престола объявлялся Николай, третий сын императора Павла I и императрицы Марии Федоровны. Об этом Александр I указал в тайном манифесте 16 августа 1823 года.
Учитывая, что о точном содержании манифеста до последнего не знал даже Николай Павлович, после смерти императора присяга была принесена Константину.
Сразу же начали чеканиться монеты с изображением нового правителя.
«Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I, — восторженно писал Александр Пушкин. — В нем очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. К тому ж он умен, а с умными людьми все как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего».
Планы рушатся
Однако Константин Павлович объявил, что не намерен править империей. Спустя несколько дней Михаил Сперанский подготовил манифест, согласно которому главой государства становился Николай. Будущий император объявил о своем вступлении на престол, а присяга была назначена на 26 декабря.
В этот же день под предлогом защиты законных прав Константина в Петербурге состоялось восстание декабристов — попытка государственного переворота. Мятежники хотели помешать войскам и Сенату принести присягу Николаю Павловичу. В планы декабристов входило установление конституционной монархии или республики и уничтожение крепостного права. Некоторые радикально настроенные декабристы выступали
за убийство Николая и даже цесаревича Александра — будущего императора, отменившего крепостное право.
К 11 утра мятежники вывели на Сенатскую площадь войска, но Николай Павлович, знавший о готовящемся восстании, уже успел принять присягу и стать законным правителем государства. Планы заговорщиков, хотевших потребовать введения конституции до присяги, рухнули. Декабристы не знали, что делать дальше, а войска просто оставались на площади.
Как не убили Николая
Убийцей Николая Павловича декабристы назначили Петра Каховского — участника Северного тайного общества, обладающего, по воспоминаниям современников, пылким характером и свободолюбием. На Сенатской площади Каховский убил генерал-губернатора Милорадовича, вышедшего к восставшим с просьбой прекратить бунт, и полковника Стюрлера, но не отважился расправиться с новоиспеченным императором.
Вскоре мятежников окружили правительственные войска, и началась перестрелка. Декабрист Михаил Бестужев попытался на льду Невы построить солдат и повести их к Петропавловской крепости, но правительственная армия обстреляла мятежников из пушек. Пушечные ядра пробивали лед, и многие участники восстания утонули в Неве.
Мятежники обратились в бегство. По разным оценкам историков, во время бунта погибли от 1,3 тыс. до 1,5 тыс. человек. Впрочем, существует мнение, что, поскольку правительственные войска получили приказ не расстрелять бунтовщиков, а просто прогнать их с Сенатской площади, число жертв не превышает ста человек.
Цивилизованная Европа и менее культурная Россия
Спустя несколько дней после мятежа была учреждена Комиссия для изысканий о злоумышленных обществах — орган для расследования восстания декабристов. Комиссия, которую участник Северного тайного общества Александр Муравьев назвал «инквизиторским трибуналом без тени правосудия или беспристрастия и при глубоком неведении законов», привлекала к следствию 579 человек.
На суде, состоявшемся в Зимнем дворце, следователем выступал сам Николай I.
Император постановил, что пятерым декабристам должен быть вынесен смертный приговор, а 120 организаторов восстания следует сослать на каторгу в Сибирь или на поселение. Интересно, что на суде не присутствовали сами обвиняемые, их пригласили лишь для оглашения приговора.
«Для меня Россия теперь опоганена, окровавлена, — писал после суда над декабристами поэт Петр Вяземский. — Сколько жертв и какая железная рука пала на них».
Резкая критика процесса над мятежниками началась и в зарубежном обществе. «Императорское правительство, однако, жестоко ошибается, если думает, что чисто формальное следствие, произведенное комиссией из восьми членов — придворных и адъютантов императора, — может пробудить к себе доверие в цивилизованных странах Европы или даже в менее культурной России», — писало британское издание The Times.
Чем заняться в ссылке
По мнению Николая I, в ссылке декабристы будут обречены на духовную смерть. Однако осужденные мятежники создали в неволе свою «академию», включающую в себя лекции и изучение языков, чтение и обсуждение книг. Так, Кюхельбекер вел семинары по русским морским экспедициям, Бестужев — по истории военного флота, Вольф — по физике, химии, анатомии и физиологии.
Вскоре декабристам было разрешено читать российские и зарубежные печатные издания, рисовать, заниматься музыкой. В условиях каторги и последующей ссылки Бестужев предложил идею водометного двигателя, Торсон спроектировал молотильную машину и машину для резки соломы, а Бестужев изготовил оригинальную конструкцию малогабаритного, но точного морского хронометра. Кроме того, осужденные декабристы вели климатологические наблюдения,
собирали сибирские образцы флоры и фауны, занимались химическим анализом вод минеральных источников, проводили сейсмологические измерения.
«Окидывая взором все их труды, мы видим, что они исследовали Сибирь в антропологическом, естественном, экономическом, социальном и этнографическом положении, — словом, сделали несравненно больше, чем все, сделанное за это время для любой из других русских областей», — писал публицист Иван Прыжов.
«Это последний роман, который я запретил»
Образ декабриста, взлелеянный поэтами и писателями XIX века, быстро приобрел черты романтичного бунтаря, павшего жертвой клеветы. О мятежниках написал Александр Дюма в романе «Учитель фехтования» — и, конечно же, Николай I запретил к публикации в России произведение французского автора.
«Николай вошел в комнату, когда я читала императрице книгу, — вспоминает княгиня Трубецкая, подруга императрицы. — Я быстро спрятала книгу. Император приблизился и спросил императрицу:
— Вы читали?
— Да, государь.
— Хотите, я вам скажу, что вы читали?
Императрица молчала.
— Вы читали роман Дюма «Учитель фехтования».
— Каким образом вы знаете это, государь?
— Ну вот! Об этом нетрудно догадаться. Это последний роман, который я запретил».
Декабристы становятся атеистами
Об участниках оппозиционного движения несколько раз хотел написать Лев Толстой. «Декабрист мой должен быть энтузиаст, мистик, христианин, возвращающийся в 56-м году в Россию с женой, сыном и дочерью и примеряющий свой строгий и несколько идеальный взгляд к новой России», — рассказывал писатель в письме Александру Герцену. Однако дальше четвертой главы Толстой не дошел — по словам современников, он разочаровался в восстании и утверждал, что
«декабрьский бунт есть результат влияния французской аристократии, большая часть которой эмигрировала в Россию после французской революции».
Интересно, как трансформировался образ декабриста в XX веке. Несмотря на то что Ленин считал бунтарей прошлого оторванными от народа, участники Февральской революции рассматривали их как своих предшественников. Декабристы оставались включенными в пантеон героев и в сталинские времена, при этом об их религиозных взглядах (подавляющее большинство мятежников были православными) старались не упоминать.
Впрочем, порой участников событий 26 декабря 1825 года описывали как яростных атеистов.
Новый всплеск любви к бунтарям XIX века пришелся на 1970-е годы. В это время выходит на экраны фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», повествующий о судьбе декабристов и их жен, последовавших в ссылку за мужьями. Мятежники прошлого века становятся вдохновителями диссидентов, героями краеведческих книг и даже низкосортных любовных романов.