Цивилизация
— Прошло больше года с момента присоединения Крыма к России. Изменился ли за это время рунет?
— Он меняется на глазах последний год-полтора. Именно украинский кризис привел к тому, что цивилизованная дискуссия стала вырождаться. Мы видим попытки прийти к какому-то общему знаменателю, о чем-то договориться в начале кризиса и полное их отсутствие сейчас.
Некоторые эксперты считают, что рунет изначально был литературоцентричным и принял в себя много интеллектуалов. То, что мы видим сейчас, — это дегенерация нарративных способов описания, попыток договориться, агрессивное и брутальное самоутверждение. Возьмем для примера дискуссии про то, что «Крым наш». Недавно мне попалась ветка на одном форуме примерно в 400 постов. Из них 200 — обмен репликами между проукраинским и прорусским юзерами. Их диалог свелся к тому, что они постили демотиваторы. Они не объясняли свою позицию... По сути, они передоверили право высказаться другому — тому, кто создал эти демотиваторы. Другой пример: один пользователь написал 70 сообщений «Украина — говно», на что второй ему также написал 70 одинаковых сообщений с матерком, что москали все нехорошие. Им не важно высказать мнение, им важно заявить о себе, манифестировать свою личность. Информативная сторона дискуссии исчезает, и остается только презентация себя.
— Это общая тенденция общения в рунете или так общаются только про Крым?
— Я рассматривал только политическое общение. С одной стороны, социальные сети должны быть теплицей для демократического процесса, где воспитывается гражданское общество, так как они позволяют человеку высказаться.
Раньше у человека никогда не спрашивали мнение по каким-то социально важным проблемам. И вдруг у него есть возможность перед всей страной высказать свое мнение по какому-то вопросу.
Но обсуждение проблем превращается в геополитическую дискуссию. У нас доминирует геополитический стиль мышления. А он основан на том, что я свою дееспособность передоверяю другому. В демократическом государстве человек чувствует себя участником политического процесса и считает, что от него что-то зависит. Если он считает, что вcем правят геополитические законы, то от него не зависит ничего, так как эти законы большие и про цивилизации. Такой человек думает, что он может только принадлежать той или иной стороне, но не участвовать в политике.
— Это только в России так? Или в Америке тот же дискурс?
— В США картина похожа на Россию, а вот в Европе немного другая история. Там политическое обсуждение не дегенерировало и не стало простым заявлением своей позиции. Так что деградация политического дискурса характерна больше для России.
— Может быть, преобладание геополитического дискурса в рунете связано с тем, что и руководство станы делает ставку именно на геополитику?
— Думаю, это связано. Цифровая геополитика уникальна тем, что связывает три уровня геополитического нарратива: теоретический (идеология), практический (то, что политики говорят о геополитике) и популярный (то, что народ говорит). В сети это почти неразличимо, так как вы можете написать любой комментарий, к нему напишет комментарий какой-нибудь идеолог и так далее. Ставка политического руководства на геополитику сформировала скелет политической дискуссии в последние несколько лет.
— Сейчас происходит сакрализация Крыма. Как это отражается в интернете?
— Сакрализация — это один из инструментов сделать что-то легитимным. Если власти говорят, что Крым или Севастополь — это наша храмовая гора, то это попытка объяснить, почему их надо было присоединить.
Эта сакрализация была подготовлена десятилетиями связи церкви с государством. Православная церковь была генератором идеологии. Например, идея Святой Руси активно пропагандировалась патриархом Кириллом. Интересно, что не подразумевалось присоединение других территорий.
Согласно этой концепции, сердце святой Руси лежит в Киеве. Отчасти этот дискурс был воспринят политическим руководством России. Но... конструкция рушится. Православие хотело иметь Украину целиком, а из-за кризиса православная церковь потеряет больше трети своих приходов.
Интересна связь концепции Святой Руси с массовым восприятием Крыма. На начальном этапе идея, что Украина — колыбель Руси, была популярна в массах. Но потом происходит так называемое гиперпризнание, русские не признавали Украину в качестве самостоятельного политического субъекта, а считали ее квинтэссенцией себя, считали, что сердце их там.
И в какой-то момент это сердце начинает говорить, что у него другой выбор, европейский. Здесь вступает в действие очень архаичный механизм, его описал еще Рене Жирар, известный как «чудовищный двойник» (monstrous double). Во всех древних культурах присутствует страх перед тем, что близнец может стать на ее место. Мы видим этот страх в популярной литературе и кинематографе. В массовом восприятии сейчас Украина представлена как чудовищный двойник, который изменил природу.
Очень популярная метафора в социальных сетях священников — метафора беснования, что в Украину вселился бес.
Этим все объясняется.
— Давайте вернемся к теме мемов. Какие мемы возникли в результате присоединения Крыма?
— Мемы вбирают в себя политические идеологии и упрощают их. Например, мем «крымнаш», «Россия встает с колен», «своих не бросаем». Мемы бывают иронические и серьезные. Сама среда онлайн-дискуссий провоцирует на иронию.
— «Крымнаш» — изначально политический или серьезный мем?
— Судя по всему, он возник как серьезный мем, как попытка описания реальности. Он появился 8–9 марта 2014 года, когда еще не было референдума, как некий план на будущее. Крым еще не был нашим, но должен быть.
— Кто запустил этот мем?
— Два рок-музыканта, причем, видимо, не связанные друг с другом, не связанные с политическим истеблишментом. Их аккаунты позволяют утверждать, что они не кремлевские боты и что это была частная инициатива. Благодаря тому что они известные люди и имели определенный социальный капитал, этот мем пошел в народ. Буквально через день после референдума мем был осмыслен иронически. И сегодня более 90% использования этого мема ироническое. Ирония не обязательно разрушает его, это способ высказать точку зрения. Когда я выяснял, поддерживает или не поддерживает присоединение Крыма человек, пишущий «крымнаш», оказалось, что большинство употребляют этот мем негативно. И часто применительно к каким-то событиям. Например, рубль падает, зато Крым наш, канализация сломалась, зато Крым наш.
А это совершенно не соответствует соцопросам, где большинство считает, что нужно было присоединять Крым.
— То есть все невзгоды из-за Крыма?
— Верно. Это возвращает нас к позднесоветской ментальности. Есть бесконечный кухонный разговор, бесконечная жалоба на жизнь, как плохо мы живем, как у нас все косо.
Парадоксальным образом ироническое переосмысление мема «крымнаш» возвращает к этой ментальности. Что бы в России ни происходило, она все равно останется неудачным государством, все равно жизнь будет плохая.
— Можно ли нарисовать портрет усредненного пользователя, ставящего тег «крымнаш»?
— Вряд ли. Логика распространения мема эпидемиологическая. Грубо говоря, все, кто сидят в интернете, этот мем как-то прокомментировали, перепостили, отправили. Поэтому сложно говорить об отдельном профиле.
— В своей последней статье вы пишете о том, что есть различия между пользователями, которые пишут «крымнаш» и «Крым наш». В чем они заключаются?
— Иронично настроенные пользователи пишут «крымнаш», серьезные — «Крым наш». Люди, которые за присоединение Крыма, пишут, что либералы извратили хорошее понятие, поэтому надо писать «Крым наш», раздельно и с большой буквы.
— У кого все-таки забрали Крым, по мнению пользователей? У Украины или США?
— У абсолютного большинства пользователей геополитический стиль мышления преобладает, следовательно, Крым — некая карта в большой геополитической игре. Киев не признается в качестве субъекта политического или геополитического процесса.
Украина воспринимается как мелкая разменная карта. Поэтому Крым забрали прежде всего у НАТО, у США.
Например, к Европе отношение у интернет-пользователей как к сосредоточению чего-то антихристианского, перверсивного. Она воспринимается как гнездо атеистов, гомосексуалистов. Популярным стало упоминание Европы как «Гейропы». Европа — это убогие люди, США — вот истинный враг. Это абсолютно господствующее представление.
— Какие еще появились мемы?
— Все геополитические концепты имеют свою оболочку в виде мемов. Например, проект «Новороссия» стал одним из популярнейших мемов. Динамика его распространения примерно такая же, как у других. Если показывать на графике, то сначала это такая «горка», а затем снижение. Еще есть мем «встаем с колен», он связан с ощущением себя великой державой. Проблема с этим мемом в том, что он соединяет концепт великой державы с концептом геополитического могущества. Великую державу можно определить сотней способов, это может быть отсутствие коррупции или хорошая наука, например. Но люди, которые серьезно используют этот мем, не могут быть счастливы, если Россия не диктует свою волю соседям.
— Расскажите поподробнее про парадокс цифрового отказа от власти.
— Речь идет о том, что, с одной стороны, социальные сети дают человеку возможность высказаться, участвовать в политике, кусочек власти. Но парадоксальным образом этого не происходит. Очень часто человек как бы передоверят решение геополитических вопросов руководству. Он мог бы сказать «я считаю, что правильно поступить так-то и так-то», а вместо этого он передоверяет другим эту возможность и говорит: «Путин знает лучше».