Цивилизация
— Дмитрий, не могли бы назвать несколько конкретных проектов – претендентов на финансирование из вашего фонда, который будет ориентирован на стартапы в области персональной робототехники?
— Прежде всего, важное уточнение: я принципиально не называю Grishin Robotics венчурным фондом, используя вместо этого словосочетание «инвестиционная компания». Как минимум потому, что мы будем заниматься не только инвестированием, но и популяризацией отрасли во всем миру.
Кроме того, для обычных венчурных фондов характерен фиксированный и довольно короткий срок выхода из компаний и фиксации прибыли – это не подходит для молодых, еще не сформировавшихся отраслей, которой является робототехника. Перспективным проектам в этой сфере сегодня нужны длинные деньги от инвесторов, понимающих технологическую составляющую и способных создать added value (потребительскую ценность. — «Газета.Ru») в ключевых продуктовых вопросах, не создавая излишнего давления требованиями показать быструю финансовую отдачу. Grishin Robotics планирует быть именно таким инвестором – и нам хотелось бы избежать в общении с проектами негативных ассоциаций, которые у многих из них успели сформироваться после общения с обычными венчурными фондами.
<4>Есть и еще ряд важных причин. Дело в том, что сегодня подавляющее большинство технологических венчурных инвесторов не готовы вкладываться в настоящие потенциально прорывные инновации в таких перспективных отраслях, как космос и та же робототехника. Инвестировать средства, скажем, в интернет намного проще: на рынке уже есть большое количество доказавших свою работоспособность бизнес-моделей, копируя которые, можно добиться определенного успеха. В робототехнике ситуация принципиально иная, но Grishin Robotics готов взять на себя риски и стать одним из первопроходцев, подавая пример другим инвесторам.
Что касается конкретных имен проектов – официальный запуск Grishin Robotics состоялся меньше месяца назад, 15 июня, поэтому раскрывать детали еще рано. Несмотря на то что у нас уже есть и расширяется шорт-лист компаний (как зарубежных, так и российских), называть конкретные имена сейчас явно преждевременно.
— Есть ли среди ваших проектов упоминавшаяся минувшей осенью в СМИ российская разработка — интерактивный робот, заменяющий ученика в классе в случае, например болезни?
— Как я уже сказал, пока не хотелось бы называть конкретные проекты: еще слишком рано. Могу лишь сказать, что с несколькими российскими разработчиками мы находимся на стадии предварительных переговоров.
— Какого бы робота хотели иметь лично вы?
— Персонально меня больше всего интересуют разработки в сфере telepresence («телеприсутствие» — технология, позволяющая пользователю получить впечатление того, что он находится и/или воздействует на место, отличное от его физического местоположения. — «Газета.Ru») и car automation (автоматическое управление транспортным средством. — «Газета.Ru»). Если говорить шире – очень нравятся любые проекты, в которых есть стремление практично решить какую-то актуальную, насущную человеческую потребность. Таких разработок пока не так много, как хотелось бы, но я уверен, что их число будет расти. Grishin Robotics заинтересован именно в таких проектах.
— Рассматриваете ли вы роботосистемы как системы, наделенные зачатками искусственного интеллекта, который может развиться в интеллект, альтернативный человеческому? Или ваши разработки полностью ориентированы на функциональных роботов?
— В целом технологические разработки и инновации чрезвычайно важны для дальнейшего прогресса в этой сфере. Более того, радикальное удешевление стоимости изготовления робототехники в последние несколько лет стало возможным как раз благодаря улучшениям, правда в основном в аппаратной части и достигнутым по большей части в других отраслях, таких как производство компактных и вместе с тем достаточно производительных батарей для смартфонов.
Отвечая конкретно на ваш вопрос: мы рассматриваем любые проекты, отвечающие насущным потребностям конечных пользователей, широкой аудитории обычных людей. Какие для этого будут использоваться технологии – вопрос важный, но вторичный. Слишком много я вижу команд, достигших серьезного успеха в разработке, например, каких-то специфических компонентов роботов, отдельных механизмов и т. д. – но не имеющих представления, как эти технологии могут быть применены на практике. И это очень печально, так как в подавляющем большинстве случаев об этих разработках знает лишь узкий круг специалистов, за пределы лабораторий они не выходят и дальше не развиваются.
— Что бы вы ответили тем, кто рассматривает развитие альтернативных интеллектуальных систем как потенциальную угрозу человеческому виду? Существует ли, на ваш взгляд, такая угроза, даже пусть минимальная, вообще?
— Технологии – это инструментарий, а по какому назначению он используется, зависит от намерений создателей, которые не обязательно могут быть конструктивными. Робототехника в этом смысле не является какой-то особенной: это же относится к любому изобретению, от ножа до мобильного телефона. Безусловно, определенный уровень риска всегда должен приниматься во внимание – именно поэтому сейчас сфера исследований в области безопасного сосуществования людей и роботов является одной из перспективных и развивающихся. Но необоснованные спекуляции не должны становиться препятствием прогресса – такова моя позиция.
Тему борьбы роботов и человеческой расы я бы пока оставил на долю научных фантастов, сконцентрировавшись на более практичных и насущных проблемах. Уже сегодня робототехника, например, помогает решать экологические проблемы, такие как загрязнение нефтепродуктами океанов, устраняя последствия поведения человечества, из-за которого вид двигается к вымиранию намного быстрее, чем из-за мифических атак со стороны враждебного искусственного интеллекта.
— Будете ли вы заниматься разработками по так называемому аплоудингу мозга — переносу сознания на неорганические носители?
— Как я уже сказал, моя позиция проста: сначала идет проблема, насущная потребность, затем технологии и механизмы ее решения. Если для каких-то задач понадобятся упомянутые вами разработки – значит, они попадут в область нашего интереса.
— Фонд будет финансировать только готовые прикладные проекты, уже потенциально прибыльные и прошедшие техэкспертизу, или будет вкладывать деньги в фундаментальные исследования, без которых невозможно построение роботизированных систем ближайшего будущего, например когнитивную информатику, изучение экспертных алгоритмов обучения и самообучения нейросетей?
— Я бы сказал, что это две стороны одной медали. Безусловно, ключевой фокус для нас – уже работающие продукты, которым не хватает финансирования для массового производства. Сейчас в индустрии робототехники все происходит слишком медленно, я бы хотел принести в отрасль культуру разработки интернет-продуктов, когда путь от идеи до практической реализации, на которую дает обратную связь живая аудитория, занимает минимальное время. Должно появляться намного больше компаний, которые будут выпускать намного больше продуктов – в этом случае рынок в целом будет двигаться вперед, еще лучше будет обстоять дело с технологическими разработками, начнет формироваться полноценная бизнес-экосистема.
С другой стороны, вы совершенно правы, что в индустрии есть сейчас ряд областей, прогресс в которых чрезвычайно важен и для того, чтобы робототехника стала массово доступной, и для решения определенного спектра задач – сенсоры, батареи и т. д. Именно поэтому мы готовы потенциально рассматривать технологии и компоненты, которые в перспективе могут использоваться в широком спектре персональных робототехнических устройств.
— Будете ли финансировать наделавшую много шума платформу принтерной сборки роботов, разработанную Массачусетским технологическим институтом?
— 3D-печать – особенно как составляющую мирового makers-движения – я считаю чрезвычайно перспективным направлением, которое уже сейчас играет важную роль в развитии робототехники и в будущем еще обязательно внесет огромный вклад в появление персональных робототехнических устройств в каждом доме. Кроме того, такое оборудование дает миллионам энтузиастов по всему миру доступную возможность разработки новых продуктов и тестирования своих идей, что потенциально может быть огромным источником инноваций не только в робототехнике, но и во многих других отраслях.
— Осознает ли руководство фонда, что передовые разработки в робототехнике — это военные разработки? Согласен ли фонд финансировать исследовательские группы, близкие к военно-промышленному комплексу США, и сотрудничать с ними?
— Безусловно, военная техника последние несколько лет развивалась чрезвычайно активно, но не могу в полной мере согласиться с вами: рынок ею не ограничивается, большие перспективы и хороший уровень развития сегодня также у индустриальной робототехники. В отрасли уже есть примеры и коммерческого успеха персональной робототехники, например Roomba компании iRobot.
Grishin Robotics не планирует инвестировать в военных или индустриальных роботов – это не наш профиль. Наша цель в данном вопросе — адаптировать уже имеющиеся в этих направлениях наработки и технологии к массовому рынку.
— По некоторым оценкам, к 2015 году ежегодные мировые инвестиции в разработку робототехники могут составить $18 млрд. Не могли бы вы назвать три сферы применения роботов, которые в ближайшие 10–15 лет перевернут рынок, как это получилось, например, в 80-х в случае с персональными компьютерами?
— По моим ощущениям, персональная робототехника в целом сейчас как раз и является той сферой, которую ждет в скором будущем бум, аналогичный персональным компьютерам, в то время как индустриальная и военная робототехника напоминают сейчас индустрию мейнфреймов тех лет.
Направление молодое, а делать прогнозы, как известно, дело неблагодарное. Но, по моим ощущениям, наибольший интерес представляют проекты в сфере образования, ухода за домом, автоматизации личных автомобилей, здоровья.
— Почему местом расположения фонда выбран Нью-Йорк, а не Сколково — российский центр инновационных и венчурных технологий?
— В области робототехники сейчас нет одного центрального кластера, такого как Кремниевая долина для интернет-рынка. Интересные проекты и перспективные инициативы возникают как в США, так и в Европе и Азии, какие-то вещи происходят в России. Нью-Йорк выбран как точка, из которой более или менее одинаково легко добраться до всех основных городов и университетов, которые сегодня играют важную роль в индустрии.
При этом хочу подчеркнуть: у нас нет четкой географической привязки, компания абсолютно международная, в команде работают люди из разных стран. Мы готовы сотрудничать с проектами в любой точке мира, главное – будущее мировой индустрии в целом. Что касается конкретно Сколково, мы всегда открыты для обсуждения партнерств. Более того, сейчас общаемся с несколькими проектами, которые уже так или иначе взаимодействуют с этим центром.