Цивилизация
###1###— Насколько ярко, по вашим оценкам, сейчас проявляется интерес общества к науке?
— Человек от природы любознателен. Это базовая потребность. Давайте представим себе на минутку, что мы узнали уже все — о том, как устроен мир, о том, что будет завтра и что будет после этого… Вы не можете себе этого представить — и слава Богу. Я надеюсь, и вроде все к тому сходится, что познание бесконечно. Даже на следующем витке, когда нам кажется, что мы знаем, что уже все знаем. На самом деле мы знаем мизер, ерунду. Еще в Древней Греции была предложена плоскостная модель теории познания, где говорится, что все существующее знание можно представить в виде бесконечной плоскости. На какой-то период времени, скажем, три тысячи лет до нашей эры, все знание, которым обладал человек, можно уместить в точку. Проходит еще одно тысячелетие, второе, третье, человек накапливает знания, суммирует — эта точка увеличится и будет уже заметным пятнышком. Что из этого следует? А следует знаменитая формула Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю». Да, мы узнали много. Увеличилось пятно, но ведь увеличилась и длина охватывающей его окружности, а значит, увеличилась граница с еще непознанным. Чем дальше мы исследуем мир, тем больше мы понимаем, сколько еще остается вокруг неизведанного.
Познание как форма жизнедеятельности, как неотъемлемая часть жизни человека заложено от рождения. Поэтому интерес ко всему, что связано с познанием, абсолютно естественен.
Конечно, он может быть приглушен трудностями, которые постоянно сопровождают нашу жизнь, когда нужно думать о хлебе насущном, когда мало денег, когда кто-нибудь болеет, когда куча проблем, когда не до этого. Но когда выпадает свободная минута, мы не перестаем изумляться и восхищаться, узнав что-то новое, необычное, красивое.
В начале ХХ века в России средняя ожидаемая продолжительность жизни у мужчин составляла тридцать лет. Многие умирали в младенчестве, некоторые доживали до пятидесяти. Была высокая детская смертность. Тогда говорили: «Господи, дай нам вторую жизнь, нам мало тридцати лет, дай пожить еще». Сегодня мы можем констатировать, что человек получил-таки вторую жизнь – мужчины в среднем доживают до шестидесяти лет с небольшим. И вот вопрос: а на что тратится эта «вторая» жизнь? Сорок пять минут общения с любимой женой и любимыми детьми и три часа сорок минут телевизора по выходным. Это данные статистики….
— Получается, наша любознательность искажена?
— Любознательность истинна, она никуда не девается. Просто человек берет в первую очередь то, что доступно и просто. И вот он включает телевизор и смотрит то, что ему показывают. А телевизор апеллирует, прежде всего, к животным рефлексам: юмор ниже пояса, кровь на экране, неприятности с кем-то (не с тобой), что очень всех интересует.
Но все-таки есть две области в естественнонаучном пространстве, которые интересовали человека всегда. Это космос и все, что связано с происхождением жизни и здоровьем.
Во многих крупных западных изданиях есть два самостоятельных отдела — «Медицина» и «Космос», даже если нет отдела «Наука». Считается, что интерес к этому велик и будет велик всегда. А тут интерес подогревается новостями от науки: с одной стороны, Большой адронный коллайдер со всеми своими историями, с другой стороны — медицина с ее новыми возможностями выращивать органы из собственных стволовых клеток и обещаемым в будущем долголетием в четыреста лет.
Тем не менее мировая тенденция такова — сейчас наука интересует людей все меньше и меньше. Это видно по тому, какие профессии люди выбирают. В Америке, например, семнадцать миллионов юристов. Это юридическая страна. Туда едут учиться на юристов. Когда я туда приехала, меня возили по университетам. Я посмотрела и поняла, что это материализация известного анекдота: «Что такое американский университет? Это место, где русские профессора преподают китайским студентам». Физика, химия, математика, биология – китайские, индийские студенты, а русские преподают. Заходишь на соседний факультет архитектуры и дизайна или факультет юриспруденции – здесь англосаксы…
Некоторое время назад норвежская организация проводила европейский проект The Relevance of Science Education. В десятках стран опрашивали школьников старших классов на тему «Как вы считаете, сегодня от науки больше пользы или вреда?» Как вы думаете, в какой стране сказали, что от науки больше вреда, чем пользы?
— …в Америке или России?
— А вот и нет. В Японии! Самая технологически развитая страна. А на другом полюсе — африканские страны, которые спят и видят научный прогресс, мечтают о нем. Россия занимает промежуточное положение.
Точно так же и с выбором профессии. Японцы выбирают профессии, которые предусматривают, прежде всего, работу с людьми: психология, психиатрия, социология и прочие. Хотят работать с людьми. Только не компьютеры, только не ай-ти, только не нанотехнологии — ничего этого им не надо... И ровно обратная ситуация на другом полюсе.
— Видимо, это некий культурный ответ научно-технической цивилизации…
— Но деваться нам некуда, цивилизация у нас все-таки технологическая. Правильно это или неправильно, но так уж получилось. И значит, наука нужна для того, чтобы все это обслуживать, обеспечивать безопасность, расширять возможности человека.
Так вот, пробудить интерес к науке, реализовать природную любознательность, замотивировать молодежь могут только научно-популярные издания, кино, журналы, книги, сообщества. Те, которые могут увлечь, сформировать мечту, повести за собой. Что хорошо сейчас в мире, так это научно-популярные книги. И знаете, сейчас этот процесс начинается и в нашей стране. Можно зайти в книжный магазин и найти очень приличные книги. Не только переводные, но и написанные у нас… +++
###2###
— Хотелось бы обсудить проблемы образования. Насколько необходимо менять сложившуюся систему образования? Кроме перехода государственного образования к болонской системе мы видим бурный рост дополнительного образования. Сотни проектов по Москве. В регионах иначе, но рост тоже есть. Не отметить тенденцию к развитию домашнего образования также невозможно, она есть. Хотя законом «Об образовании» не предусмотрена….
— Действительно, сейчас мы наблюдаем, что центр тяжести образования перемещается в семьи. В этом смысле происходит некий возврат к прошлому, когда не было соответствующей инфраструктуры и не было системы образования. Это протест против того образования, которое нам дают. У нас образование стало чудовищным.
— Это произошло после перестройки?
— Это произошло за последние двадцать лет. Его с каждым годом делают все хуже и хуже. Понимаете, в чем глобальная проблема нашего общества — в полном отсутствии целеполагания! Нам никто не говорит, зачем мы это делаем, куда мы идем, где мы будем завтра. Мне кажется, что у власти в нашей стране стоят бывшие троечники. Их целеполагание — это деньги. Исходя из такого подхода, нам навязывают образование как услугу, что предусматривает некую оплату. И конечно, потеря потенциальных доноров, тех, кто будет платить, и их уход в систему домашнего образования для них недопустим. Это все очень понятно.
Ключевая вещь состоит в том, что образование оказалось безвозвратно испорчено.
У нас была прекрасная система образования, конечно, со своими издержками. Она было признана во всем мире. Сегодня Китай полностью воспроизводит советскую систему образования вплоть до того, что переводят наши учебники и по ним учат в школе. И мы видим, как он стремительно идет вперед.
В нынешнем образовании плохо все. Начиная с организации дела, включая завтраки в школах Москвы, и заканчивая содержанием образования. Это катастрофа, которая аукнется нам через двадцать лет наверняка.
Россия — гигантская страна с огромным количеством климатических поясов, у которой куча разных потребностей. Мы должны уметь делать все. Мы должны уметь сеять, собирать, производить продукты питания. Мы должны получать энергию всех видов. У нашей страны больше, чем у других стран, полезных ископаемых. Мы должны уметь получать все: металлы, сплавы, полимеры, пластики, лекарства. Но кто будет этим заниматься через двадцать лет?
Кто придет работать на атомную электростанцию через двадцать лет – страшно подумать. И в этом смысле их надо сегодня закрывать. Потому что это будет Армагеддон.
Проблема в том, что общество не может повлиять на принятие решения. Уже сколько было писем, возмущений, считалок — кто за, кто против. Общество говорит: «Верните нам то образование, которое было! Вы выучились в нем, мы в нем выучились и добились успеха, наши дети выучатся и тоже добьются успеха!»
Образование – очень консервативная вещь. Образование, в сущности, это инструмент передачи знаний от поколения к поколению, поэтому вмешательства, эксперименты, переделки здесь недопустимы.
— Это правильно, но ведь и жизнь изменилась. Теперь все другое, много новых знаний, а какие-то знания стали неактуальными. Появились новые методы, новые технологии, значит, казалось бы, и учить надо как-то по-новому. Кто должен заниматься содержанием образования?
— На эту тему я беседовала с директором Института мозга человека РАН Святославом Медведевым, сыном академика Натальи Петровны Бехтеревой. Он говорит, что первые, кто должен заниматься содержанием образования, — это физиологи мозга, потому что они точно знают, как развивается элементная база мозга ребенка, какие этапы становления она проходит и на каком этапе физиологично полезно и необходимо давать те или иные знания, умения.
Они точно знают, на каком этапе надо давать ребенку чтение, каллиграфию. Мелкая моторика — самый лучший способ развития мозга.
Ребенку не надо много давать, надо научить его думать. Как говорят в университете, «остальное мы сами сделаем, лишнего не надо — базовые вещи дайте, покажите связи и помогите научиться думать».
— А что дальше?
— Потом на эту шкалу мы накладываем точные указания ученых, представителей разных дисциплин, какой минимум знаний надо дать, чтобы у него сложилась адекватная картина мира. Третьими приходят профессиональные педагоги, хорошие известные методисты, учителя, которые добились успеха, доказали свою эффективность. На эту физиологическую матрицу накладывается содержание образования с использованием оптимальных методов передачи знания. Вот как должна быть устроена система образования.
Действительно, время меняется, содержание образования должно периодически пересматриваться. Но у нас оно пересматривается совсем не в ту сторону.
Гуманитарные и естественные дисциплины должны существовать в очень взвешенном союзе. А в России сокращаются часы на химию, биологию, математику, физику.
Те самые предметы, которые формируют системное мышление и развивают аналитический аппарат.
С детьми в школе надо разговаривать. Применение цифровых технологий в школе способствует потере навыка общения «глаза в глаза». В момент пропадания в сети и компьютерных играх у него отключатся лобные доли, работают только височные. А лобные доли отвечают за принятие решений и за эмпатию. Есть угроза, что у растущего мозга не разовьются необходимые нейронные связи. Это важнейшие качества человека: уметь сопереживать, понимать, слышать, понимать собеседника, уметь поставить себя на его место. В результате мы получаем асоциального ребенка, который не умеет строить отношения. Он может построить себе виртуальную жизнь, но не может жить жизнью реальной, не может найти партнера. Посмотрите на молодежь. Мальчишки мучаются, они не могут найти девиц, девицы мучаются — не могут найти парней.
— В результате мы придем к обществу, свободному от детей…
— Это следствие. Привычное для современного ребенка постоянное нахождение в интернете – это работа в режиме рассеянного внимания. В итоге мозг не развивается должным образом, детям трудно концентрироваться, поэтому им трудно учиться в школе.
По-настоящему развивают мозг, и это доказано наукой, две вещи: фантазия и творчество.
Это два вида деятельности, которые равномерно и одинаково интенсивно развивают все участки мозга, всю его элементную базу. Фантазия возникает только при чтении книг. Когда ребенок читает книгу, он должен мысленно представить себе героев, место, интерьер, обстоятельства, действия, перенестись в эпоху. Он должен вести диалог с героем, вместе с ним принимать решение, анализировать. Это школа жизни. И мощный метод развития мозга. Но современная школа не учит читать книги.
Ребенок не развивается, когда видит готовые образы на экране. Он видит картинку, как мы воспринимаем рекламные щиты на улице, не более того. Наш мозг научился отсекать ненужную зрительную информацию, потому что у нас глаза все время открыты. Мы запоминаем только то, над чем мы выполнили действие, к чему приложили усилие. Но к восприятию картинки мы не прилагаем усилий…
— Каким же образом воспитывать думающее поколение?
— С точки зрения родителя хороши любые методы. Если это не разрешают делать официально, значит, надо делать неофициально. Важно создавать среду, в которой ребенок будет учиться и в первую очередь учиться думать. Луначарский говорил, что образование – это три университета. Университет, который закончил дед, университет, который закончил отец, и университет, который закончил сын. По существу, он говорил о некой среде, в которой живет ребенок. И это очень важно. Если не получится создать нужную среду в школе, придется создавать ее вне школы или в альтернативной школе…+++
Беседовала Анна Аминова.