Цивилизация
В день 70-й годовщины начала Великой Отечественной войны «Газета.Ru» публикует полемику военных экспертов об оценке числа погибших в этой войне.
«Оценка величины советских военных потерь остается самым больным вопросом истории Великой Отечественной войны. Официальные цифры в 26,6 миллиона погибших и умерших, в том числе 8,7 миллиона военнослужащих, резко занижают потери, особенно в рядах Красной армии, чтобы сделать их почти равными потерям Германии и ее союзников на Восточном фронте и доказать обществу, что мы воевали не хуже немцев, — считает Борис Соколов, кандидат исторических наук, доктор филологических наук, член Русского ПЕН-центра, автор 67 книг по истории и филологии, переведенных на латышский, польский, эстонский и японский языки. — Истинную величину потерь Красной армии можно установить, используя документы, опубликованные в первой половине 90-х годов, когда цензуры темы военных потерь почти не было.
Согласно нашей оценке, сделанной на их основе, потери советских Вооруженных сил убитыми и погибшими составили около 27 миллионов человек, что почти в 10 раз превосходит потери вермахта на Восточном фронте.
Общие же потери СССР (вместе с мирным населением) составили 40–41 миллион человек. Эти оценки находят подтверждение в сравнении данных переписей населения 1939 и 1959 годов, поскольку есть основания полагать, что в 1939 году был весьма значительный недоучет мужчин призывных контингентов. На это, в частности, указывает зафиксированный переписью 39-го года значительный женский перевес уже в возрасте 10–19 лет, где чисто биологически должно быть наоборот».
Оценка в 27 млн погибших военных, данная Борисом Соколовым, должна сходиться хотя бы с общими данными о количестве граждан СССР, надевавших военную форму в 1941–1945 годах, считает Алексей Исаев, автор 20 книг о Великой Отечественной войне, выпускник МИФИ, работавший в Российском государственном военном архиве и Центральном архиве Минобороны России, а также в Институте военной истории Министерства обороны России.
«К началу войны в армии и на флоте числилось 4826,9 тысяч человек плюс 74,9 тысяч человек из формирований других ведомств, состоявших на довольствии Наркомата обороны. За годы войны было мобилизовано (с учетом находившихся на 22 июня 1941 году на военных сборах) 29 574,9 тысячи человек, — приводит данные Исаев. — Эта цифра по понятным причинам не учитывает повторно призванных. Таким образом, всего было привлечено в Вооруженные силы 34476,7 тысяч человек. На 1 июля 1945 года в армии и на флоте оставалось 12839,8 тысяч человек, в том числе 1046 тысяч человек в госпиталях. Проведя несложные арифметические вычисления, мы получаем, что разница между количеством привлеченных в армию граждан и количеством числившихся в Вооруженных силах к окончанию войны составляет 21629,7 тысяч человек, округленно — 21,6 млн человек.
Это уже сильно отличается от названной Б. Соколовым цифры в 27 млн погибших.
Такое количество погибших просто физически не могло образоваться при том уровне использования людских ресурсов, которое имело место в СССР в 1941–1945 годах.
Привлечь 100% мужского населения призывного возраста в Вооруженные силы не могла себе позволить ни одна страна мира.
В любом случае требовалось оставить у станков в военной промышленности немалое число мужчин, несмотря на широкое использование труда женщин и подростков. Приведу лишь несколько цифр. На 1 января 1942 года на заводе № 183 — ведущем производителе танков Т-34 — доля женщин в числе работников составляла всего 34%. К 1 января 1944 года она несколько упала и составила 27,6%.
Всего же в народном хозяйстве в 1942–1944 годах доля женщин в общем числе работающих колебалась от 53 до 57%.
Подростки, в основном в возрасте 14–17 лет, составляли примерно 10% от числа работников завода № 183. Аналогичная картина наблюдалась на других заводах Наркомата танковой промышленности. Более 60% работников отрасли составляли мужчины старше 18 лет. Более того, уже в ходе войны из армии передавались в военную промышленность значительные людские ресурсы. Связано это было с нехваткой рабочих рук и текучестью кадров на заводах, в том числе танковых.
При оценке безвозвратных потерь необходимо опираться в первую очередь на результаты учета погибших по картотекам безвозвратных потерь в IX и XI отделах Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) РФ, утверждает Кирилл Александров, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник (по специальности «История России») энциклопедического отдела филфака СПбГУ.
«Таких личных карточек, как сообщил в марте 2009 года в разговоре со мной один из сотрудников IX отдела, более 15 млн (вместе с офицерами и политработниками).
Еще ранее, в 2007 году, впервые на одной из научных конференций близкие данные ввел в научный оборот старший научный сотрудник ЦАМО и сотрудник Института военной истории полковник Владимир Трофимович Елисеев. Он сообщил слушателям, что
суммарная цифра безвозвратных потерь по результатам учета карточек в картотеках двух отделов ЦАМО более 13,6 млн человек.
Сразу оговорюсь: это после изъятия дублирующих карточек, которое производилось методично и кропотливо сотрудниками архива на протяжении предыдущих лет, — уточнил Кирилл Александров. — Естественно, что многие категории погибших военнослужащих не учитывались вообще (например, призывавшиеся непосредственно в части по ходу боев из местных населенных пунктов) или сведения о них хранятся в других ведомственных архивах.
Дискуссионным остается вопрос о численности Вооруженных Сил СССР к 22 июня 1941 г. Например, группа генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева оценивала численность РККА и ВМФ на 22 июня 1941 г. в 4,8 млн человек, причем неясно, включены ли в это число пограничники, личный состав ВВС, войск ПВО и НКВД. Однако известный российский ученый М. И. Мельтюхов привел гораздо большие цифры — 5,7 млн (с учетом численности военнослужащих ВВС, войск НКВД и погранвойск). Плохо был поставлен учет призванных в 1941 г. в армии народного ополчения. Таким образом, предположительно,
реальные цифры тех, кто погиб в рядах Вооруженных Сил СССР (включая партизан), по нашим оценкам, составляют ориентировочно 16–17 млн человек.
Очень важно, что эта ориентировочная цифра в целом коррелирует с результатами долгих исследований группы квалифицированных российских демографов из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН — Е. М. Андреева, Л. Е. Дарского и Т. Л. Харьковой. Почти 20 лет назад эти ученые, проанализировав огромный массив статистического материала и переписей населения СССР за разные годы, пришли к выводу, что потери погибшими юношей и мужчин в возрасте 15–49 лет составили примерно 16,2 млн человек. При этом сведениями из картотек ЦАМО демографы РАН не пользовались, так как на рубеже 1980–1990-х годов они еще не были введены в научный оборот. Естественно, что для полноты картины нужно исключить какую-то часть 15–17-летних подростков, погибших не на военной службе, а также включить погибших на военной службе женщин и мужчин в возрасте старше 49 лет. Но в целом ситуация представима.
Таким образом, и официальные цифры Министерства обороны РФ в 8,6 млн погибших советских военнослужащих, и цифры Бориса Соколова представляются неверными.
Группа генерала Кривошеева объявила официальную цифру в 8,6 млн еще в начале 1990-х годов, но, как убедительно показал полковник В. Т. Елисеев, Кривошеев познакомился с содержанием картотеки безвозвратных потерь рядового и сержантского состава лишь в 2002 г. Борис Соколов, как мне кажется, допускает ошибку в методике расчета. Думаю, что известная цифра в 27 млн погибших граждан СССР вполне реалистична и отражает подлинную картину. Однако, вопреки распространенным представлениям, основную долю погибших составили именно военнослужащие, а не гражданское население Советского Союза».
(Данный текст опубликован в «Газете.Ru» в рамках информационного партнерства с газетой «Троицкий вариант – Наука».